— Да ими можно всех новгородских ратников вооружить, не только мою небольшую дружину! — сказал он, с удовольствием рассматривая военные трофеи. Особенно его обрадовал обоз шведов, где также имелись доспехи.
После этого боя сторонники новгородцев открыли ушкуйникам ворота Або. Большинство мирных знатных жителей спряталось в католическом храме. Ушкуйники не без труда выломали дверь и ворвались в помещение. В церкви послышался громкий плач: женщины посчитали, что пришёл последний час им и их дням. Они верили в это, обманутые католическими священнослужителями, которые выставили ушкуйников извергами рода человеческого.
Варфоломеев, видя детские голодные глазёнки, приказал ушкуйникам накормить их. Те стали было выводить детей из костёла. Но женщины, будто сговорившись, вцепились в своих чад. Ушкуйники были в недоумении. И лишь потом всё разъяснилось, когда и матери, и их дети ели кашу вперемешку с солёными слезами.
Потом женщины встали на колени перед изумлённой головкой отряда новгородцев.
— Простите, простите нас! Вы такие добрые, а мы... Но поверьте, нас обманули. Пасторы говорили, что вы при обрядах поедаете детей и пьёте их кровь! А ещё беглые крестьяне нам рассказали, как вы сожгли две деревни в предместье, а всех жителей зверски убили...
У многих воинов навернулись слёзы, но когда речь зашла об убийстве и обманах священнослужителей, лицо Луки посуровело. Он приказал привести всех католических священников. Те трусливо кланялись атаману, а в глазах теплилась смутная надежда: «Неужели эти варвары поднимут меч на служителей Бога?!»
Будто бы читая их мысли, Лука сказал, что они не служители Христа, а трусливые обманщики, ради своей цели готовые и на предательство, и на лжесвидетельство — на все подлые поступки! Но надо иметь хоть какую-то частицу совести!
— Кто из вас осмелился нарушить мою волю? — грозно вопрошал Лука своих десятников и сотников. — Кто сжёг деревни? Кто убил мирных? И как у него меч поднялся?!
Все начальные люди изумлённо смотрели на гневного воеводу.
— А не думаешь ли ты, атаман, что всё это подстроено шведами, дабы озлобить финнов против нас? Да и дрались бы они поотчаянней, мол, деваться-то вам теперь некуда? — осторожно высказался пожилой сотник.
— А ведь ты верно говоришь! — просветлел ликом воевода. — Это я, глупый начальник, погрешил на вас. Простите меня Христа ради!
Он выстроил пленных шведов и приказал оставшимся в живых крестьянам:
— Ищите ваших обидчиков!
Крестьяне (а среди них были в основном женщины) без труда опознали около десятка убийц, грабителей и насильников. Нашёлся и командир шведов, который непосредственно руководил этими убийствами. После пытки они выдали и главных организаторов — помощника шведского гарнизона и епископа.
— Ну что, попались, волки-оборотни?! — гневно спросил седой сотник. — А знаете, как на Святой Руси расправляются с такими упырями, как вы? Осиновый кол в сердце и башку долой!
— Господине! — буквально завопили помощник и епископ, обращаясь к Луке. — Ты не имеешь права нас убивать! Мы пленные, мы сдались на милость победителю! С тебя потом взыщется!
— За то, что вы спалили две деревни и убили несчастных чухонцев? насмешливо спросил Варфоломеев. Дани я, ни мои воины о вас не будут марать оружие! Грех это, ещё заразите его, гады ползучие! А вот что скажет покорённый вами народ?..
Шведы побледнели, епископ открывал и закрывал рот, но не мог ничего сказать в оправдание. Ушкуйнический воевода грозно и зычно закричал в притихшую толпу:
— Вот, народ чухонский, смотри на этих негодяев и знай, как эти оборотни убивали ваших детей, сжигали ваших селения.
По мере его рассказа из толпы раздавались гневные крики, все ненавидяще смотрели на убийц. Вдруг от толпы отделилась женщина. Сорвав католический крестик, она наотмашь хлестнула им епископа:
— Вот тебе, гадина, за мужа и за дочь!
Толпа вдруг разом накинулась на преступников. Лука отвернулся и пошёл прочь: он не любил самосуд, но и останавливать справедливое возмездие не хотел. Остальные ушкуйники последовали его примеру. Толпа за какие-то секунды растерзала шведских насильников и направилась в запале к сараям, где находились другие пленные шведы. Но тут уже дорогу им преградил пожилой сотник и повёл хитрый разговор:
— Эти воины храбро дрались, у них есть и честь, и совесть, да и многие из них ранены. Неужели вы хотите убить безоружных, неужели вы хотите быть хуже тех, кто сжёг ваши селения?!
Последнее подействовало на разъярённых финнов, как благодатный дождь на пожар, который враз остудил и погасил их гнев.
Наутро православный священник был страшно изумлён: к нему выстроилась очередь с просьбой перекрестить их в православную веру.
— Нам не нужен такой кровожадный бог, как у свеев, мы хотим верить в православного Бога, ибо он Бог милостивых!
— Что с ними случилось? — удивлённо спрашивал поп у атамана.
— Чудо, батюшка! — ответил хитрый Лука, но больше ничего не сказал.
Потери свеев были чрезвычайно велики. Город Або разрушен, шведско-финское войско побито, разоружено и уведено в плен, но главное, был захвачен церковный налог, который собирали для католического Рима в течение пяти лет с новокрещённых финских племён. Налог, который папа готовил для сбора войска на битвы с непокорными русами. Так Рим был лишён финансовой поддержки для войны с Господином Великим Новгородом.
Ватикан был вне себя от ярости.
— Как, эти варвары, эти схизматики осмелились посягнуть на самое святое — на то, что принадлежит Богу?! — кричал понтифик, не в силах сдержать свою ярость. — Извести ненавистное славянское племя, в рабство всех остальных!..
Ушкуйники сделались притчей во языцех, особенно их предводитель Лука Варфоломеев. Даже папа римский, произнося эти трудные славянские имена, перекрестился.
— Нужно уничтожить этого проклятого Луку.
— Ваше святейшество, — обратился к нему священнослужитель Томас, возглавлявший миссионерскую деятельность у финнов, а также по совместительству главный соглядатай Ватикана в этих северных краях, — сколько раз уже к нему подсылали убийц, но все они попали в руки этих кровожадных разбойников, которые сжигали наших людей.
— Как они посмели?! — закипел от негодования «наместник Христа». — Наших, приближённых к Богу!
— Скажу больше, — продолжал священник, — они цинично заявляли, что мир должен быть чист от этих посланцев сатаны, а также...
Соглядатай-священник прикусил язык.
— Ну-ка, договаривай! — поторопил понтифик.
Священнослужитель смешался.
— Продолжай! — приказал папа.
— О вас, ваше святейшество, они ещё очень много плохих слов говорили против вас, — смущённо ответил легат.
Папу чуть не хватил удар.