Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций] - читать онлайн книгу. Автор: Герхард Шредер cтр.№ 15

Это еще одно доказательство моего тезиса о том, как далека от реальной жизни — оглядываясь назад, можно сказать: как наивна! — была формируемая в Бонне политика, не учитывавшая колоссальных изменений политического ландшафта после объединения Германии. То же относится и к прессе. Крайне редко — а редкие исключения лишь подтверждают правило — оттуда поступал толковый комментарий, замечание или серьезный анализ драматически меняющейся действительности, который можно было бы принять на вооружение. Политики и «матадоры четвертой власти» по степени своей провинциальности не уступали друг другу.

В рухнувшем позже «Союзе ради работы» тоже чувствовалось, как слабо в общественном мнении выражена готовность к переменам. Я пытался создать новую форму взаимодействия для работодателей и наемных работников, антиподов по производственному процессу, с тем чтобы, обмениваясь мнениями и аргументами, они могли вырабатывать новые подходы к новым явлениям в мировой экономике. Целью союза была разработка определенного перечня мер, о которых должны были договариваться федеральное правительство, с одной стороны, и представители профсоюзов и объединений работодателей — с другой, ради того, чтобы создавать новые рабочие места и улучшать конкурентоспособность немецких предприятий. Заложенная в этой идее политика консенсуса была встречена с большим недоверием, прежде всего у газетных аналитиков, которых, разумеется, подстрекали те, кто должен был бы обмениваться мнениями и аргументами. Оппозиционные партии в бундестаге едко высказывались о том, что внепарламентские поиски консенсуса выхолостят парламентскую систему. Говорилось, что в идее создания немецкого союза не обошлось без «голландской модели», где сотрудничество между работодателями, профсоюзами и независимыми членами совета по экономике, бесспорно, осуществляется хорошо — но!.. В Нидерландах демократическая традиция насчитывает уже много веков, а здесь никогда не получится настоящего союза. Мол, для успеха такой затеи нужен с обеих сторон высокий уровень рефлексии и достаточное владение информацией о мировых процессах в экономике, к чему обе стороны, со всей очевидностью, не способны. Да, участники дискуссии восхищались успехами голландцев, однако они отказывались предоставить возможность своей стране пойти тем же путем.

На последнем заседании «Союза ради работы» в марте 2003 года окончательно выяснилось, что ни профсоюзы, ни предприниматели не настроены на поиск консенсуса. Обе группировки занялись «политикой»: вместо того чтобы делать какие-то шаги навстречу друг другу, они всякий раз лишь пытались перетянуть федеральное правительство на свою сторону. В ответ на это я сам объявил союз распущенным и заявил участникам, что теперь правительство должно будет действовать в одиночку, чтобы продолжить необходимые реформы. Через четырнадцать дней я представил на рассмотрение бундестага свою программу модернизации, рассчитанную на период до 2010 года.

Итак, в 1989 году мы пришли к власти, имея такую ситуацию в Германии, когда люди в свое удовольствие вели жаркие споры, повернувшись спиной к действительности. Все упущенное за шестнадцать лет надо было наверстывать в максимально сжатые сроки. Экономический бум, вспыхнув на радостях от объединения, исчерпал себя. Воссоединение произошло — вместе с ростом учреждений социального обеспечения, которые были обязаны обеспечивать пенсии, пособия по безработице и охрану здоровья новым четырнадцати миллионам граждан, на что в полуразрушенном хозяйстве бывшей ГДР денег не было, и никаких эквивалентных взносов со своей стороны оно внести не могло. Таким образом, львиная доля трансфертов пошла на финансирование социальных последствий объединения, а остатки — на санацию рушащихся городов и общественной инфраструктуры. Так с течением времени у многих людей радость от обретения единства развеялась, и на смену ей пришло недовольство тяготами объединения.

27 сентября 1998 года — день выборов в четырнадцатый германский бундестаг. С раннего утра мои мысли крутились вокруг того, с чем, возможно, придется столкнуться. Я очень нервничал и вовсе не был уверен в исходе выборов, хотя шансы казались неплохими.

После обычной суеты с фотографами при голосовании на моем избирательном участке в Ганновере, во второй половине дня — полет в Бонн на маленьком самолете с пропеллером, предоставленном в мое распоряжение на время избирательной кампании. На пути по автобану от Кёльнского аэропорта «Кёльн-Ван» в Бонн, к представительству Нижней Саксонии в правительственном квартале, ко мне поступало много телефонных звонков. Уве-Карстен Хайе, спикер земельного правительства в Ганновере, а затем в той же должности и в федеральном правительстве, следовавший в нашей колонне в машине впереди меня, сообщил данные о последних опросах, только что полученные им от разных источников. Вроде бы красные и зеленые набирали достаточно. В этот момент ничего еще нельзя было исключить: любая крупная коалиция наших противников могла помешать реализовать красно-зеленую конфигурацию.

Вечер этого дня я провел в боннском штабе СДПГ, в так называемом бараке. Когда в восемнадцатичасовых новостях на обоих главных каналах телевидения сообщили о своих прогнозах, всем стало ясно: грядет убедительная победа красно-зеленых. Напряжение по поводу исхода выборов довольно быстро улетучилось. Перед «бараком» собрались сотни наших восторженных приверженцев. Они были едины: они выступали за создание красно-зеленого федерального правительства, и это, согласно опросам, отвечало желанной цели большинства наших убежденных избирательниц и избирателей. Атмосфера перед «бараком» напоминала 1969 и 1972 год, когда мы сами стояли тут с факелами и праздновали победу Вилли Брандта. Первым в тот вечер позвонил и поздравил меня Жак Ширак, а чуть позже — Билл Клинтон. Затем последовало множество телефонных звонков и поздравительных телеграмм, я уже был почти не в состоянии на них реагировать — радостное волнение переполняло меня. Ближе к ночи, однако, мое настроение изменилось. В голове теснились вопросы: «Какие решения принимать? Как сложатся переговоры о создании коалиции?»

Я не был противником создания более крупной коалиции. Напротив, огромная куча проблем, оставленных нам в наследство правительством Коля, и необходимость реформ подталкивали к мысли о большой коалиции. Однако блистательный исход выборов 27 сентября в пользу красно-зеленых отправил все подобные идеи в область фантазии.

Было совершенно ясно одно: с политической точки зрения исключалась возможность формирования правительства левого большинства вместе с ПДС. Даже сам факт рассмотрения такой версии внес бы раскол в СДПГ. Тем не менее именно в этом русле вели основную полемику в своей предвыборной борьбе ХДС и ХСС. Поразительно, с какой легкостью обе эти партии сумели всю проблематику противоречий между восточными и западными землями свести к вопросу о «девственности невесты»: как СДПГ уживется с ПДС? О том, как сами западные христианские демократы, недолго думая, проглотили нежную флейту Восточного блока, гэдээровскую ХДС, — и без видимых проблем с пищеварением! — было мгновенно забыто. И до сих пор это никого не волнует. Хотя партия восточных христиан, принятая под крыло своими западными братьями, много десятилетий служила фиговым листком для правителей ГДР, не подвергая ни малейшей критике бесчеловечную политику Социалистической единой партии Германии. Однако правые снова вынудили нас обороняться. И опять консерваторы определяли, кто в немецко-немецких отношениях может вступить в права наследства, а кто должен от них отказаться.