Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 64

Здесь же проходила ведущая к порту тупиковая ветка Юго-Восточной железной дороги, которая изначально и была основной целью серых. На проходящие на малой скорости грузовые вагоны с нахичеванских круч слеталась стая налетчиков и на ходу взламывала замки и сбрасывала на землю тюки с кожей, мануфактуру, ящики с табаком, сахарные головы, одежду, шляпы и т. п. Внизу уже ждали подводы, которые везли добычу прямиком на нахичеванский или ростовский рынок либо к прикормленным торговцам, либо на склад к знакомым блатер-каинам.

Со временем поезда начали пускать с вооруженной охраной, и серым пришлось свои четко организованные налетные отряды переквалифицировать в налетчиков уже рангом повыше и поопаснее. Теперь они получили название вентерюшников (от донского невода — вентеря, цилиндрической сетки с деревянным или металлическим ободком, рассчитанного на мелкую рыбешку).

«Глядите, братцы, рыба плывет», — раздавался клич. Группа налетчиков из 5—10 громил на улице «ставила вентерь» — расходилась веером, чтобы жертве некуда было бежать, а нападавшим удобно было атаковать с разных сторон. Для убедительности случайно угодившему в вентерь робкому грачу демонстрировался кистень, дубина, финский нож или револьвер. И тогда тот вынужден был расстаться с пальто, кошельком, часами, украшениями. Зачастую продемонстрированный предмет пускался в дело, повязывая кровью всех участников подобной рыбалки. Мужчин избивали, калечили, женщин насиловали. Порой перевозили на другой берег Дона и держали несколько дней в заложниках, пока родственники не соберут выкуп.

В теплое время года многочисленным отдыхающим на воде лучше было не заплывать на лодках в зону ответственности нахичеванской братии, ближе к Зеленому острову. В погоню поднималась целая пиратская флотилия. И тогда ограбление и изнасилование можно было считать еще относительно удачным исходом для себя.

Непременным атрибутом классического вентерюшника считался красный шелковый пояс, из-под которого демонстративно выглядывала цепочка закрепленной на ней финки.

В ранней молодости серым был будущий начальник Доноблмилиции (1927–1929) Евгений Трифонов (просматривается параллель со Станиславом Невойтом), прошедший каторгу и «дядину дачу». Его сын, писатель-эмигрант Михаил Демин, тот самый автор романа «Блатной», тоже немало лет отдал «кандальным университетам» уже после Великой Отечественной войны. Его племянник, известный советский писатель Юрий Трифонов рассказывал о нем: «Евгений был грузчиком в порту, рабочим на мельницах, масленщиком на товарных пароходах, служил одно время в казачьем полку, откуда ушел самовольно, потом сошелся с босяками, с шайкой ростовской шпаны, так называемых «серых», терроризировавших окраины Ростова и Нахичевани. „Серые“ одевались франтовато, с особым шиком, носили широкие пояса. („Не бойся меня, а бойся моего красного пояса!“ — там, мол, нож.) У шайки происходили стычки с молодыми рабочими, которые оказывали сопротивление „серым“, поножовщина. Но вскоре Евгений отбился от „серых“, почувствовал к ним отвращение».

Показательно, что в отличие от богатяновских воров, запрещавших «мусорить в своем доме», нахичеванские бандиты поначалу выходили на промысел именно на своей территории.

Когда вентерюшникам стало тесно в пределах «Горячего края», они сбивались в волчьи стаи и выходили на охоту в центр города или в соседний Ростов. Там, подальше от дома, в незнакомых местах, у налетчиков вовсе срывало тормоза, и кровавые расправы с пытающимися оказать сопротивление жертвами были неминуемы.

По утверждению Александра Гурова, «уголовные традиции этой категории преступников соизмеряются веками. Жестокость способов совершения преступлений, вызывающая большой резонанс в обществе, тяжесть правовых последствий в случае разоблачения, специфика сбыта похищенного имущества обусловливали необходимость объединения грабителей в хорошо замаскированные сообщества, порой численностью до 100 и более человек».

Как и во всей местной хевре, у вентерюшников не принято было делить своих отморозков по этническому признаку, поэтому их шайки носили традиционно ростовский интернациональный характер.

К примеру, в 1902 году в Ростове ликвидировали шайку профессиональных вентерюшников во главе с бежавшим из бахмутской тюрьмы приговоренным к каторге белорусом Владимиром Кривцевичем. В ее составе были малороссы — кувыркало Гавриил Вишняк и четырежды судимый Даниил Статилкин, еврей Мойша Хацкевич, русский каторжник Василий Черников и налетчик Николай Федоров. Они кувалдами крушили входные двери в контору пивоварни «Южная Бавария», в турецкую пекарню Хахили Мусса-оглы, в квартиру греческого подданного Николая Травло, грабили, устраивали яростные перестрелки с городовыми.

Легендарный «бог» нахичеванских вентерюшников Диомид Свистунов (Свистун), переквалифицировавшийся из домушников, вел за собой также интернациональную шайку. В 1907 году он поставил своеобразный рекорд — за неделю совершил 7 налетов «с кровавой юшкой».

Подобная же шайка во главе с нахичеванским отморозком Георгием Еговитовым (из переселившихся на Дон крестьян Нижегородской губернии) в ночь на 18 февраля 1911 года совершила нападение на квартиру супругов Тартаковер (доходный дом Ивана Куксы на Соборном). Глава семьи, австрийскоподданный Герман Тартаковер, выкрест-лютеранин и владелец крупного галантерейного магазина «Конкуренция» на Большой Садовой, 59, был богат и уважаем в обществе. Его сын Савелий Тартаковер, будущий выдающийся гроссмейстер, жил в Вене и был уже победителем крупных шахматных турниров.

Жорка Еговитов классически «захороводил» прислугу — приказчика магазина 17-летнего Ваньку Прилуцкого. Тот, обиженный на хозяев за предстоящее увольнение, открыл шайке парадную дверь. После чего громилы связали проснувшуюся кухарку и набросились с ножами на престарелую чету. Пытали стариков так тщательно, что потом их хоронили в закрытых гробах, настолько тела были изуродованы.

Выходцами из Нахичевани была организована и другая крупная и опасная шайка вентерюшников под главенством Яшки Лоскута (в миру Яков Синеглазов). Она орудовала в городе свыше 10 лет, несколько раз обновляя состав по мере отстрела бойцов. В конце концов во время Гражданской войны пристрелили и самого Лоскута. Осколки шайки собрал 21-летний Санька Бобук («бобук», «бобик» — патрон на байковом языке), многообещающий налетчик из числа бывших фронтовиков. В свое время он работал на заводе Федора Дедушенко в Нахичевани, на лесопилке Петра Максимова, откуда был мобилизован на германскую войну. После тяжелого ранения вернулся в родную, уже революционную Нахичевань и, за неимением работы, но при наличии боевого опыта подался к местной бандитской хевре. После уже известной нам истории с убийством вора Ваньки Хазизова и доказательства своей правоты на воровском сходняке он стал вторым по значимости в шайке Лоскута. За короткое время для доказательства своей состоятельности как «бога» он совершил 25 грабежей и убийств: ограбление фельдшера нахичеванских боен, владельца мыльного завода, извозчика и купца, убийство стражника, одного из подельников, а также сожительницы Синеглазова, так как боялись, что она пойдет в полицию.

Ликвидировали остатки банды Лоскута уже в 1919 году. 24 августа Бобук и его подельник Антон Лис пытались бежать, но были застрелены тюремными охранниками.