Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 65

Интересна история еще одного известного вентерюшника — долгожителя Степки Машилова (по кличке Казанчик), профессионала с царских времен. Со своей шайкой он пережил все смутные времена, не уловимый ни для царской, ни для керенской, ни для красновской, ни для деникинской полиции. Облопался (то есть попался) лишь в декабре 1921 года — схватили его пролетарские непрофессионалы Ивана Художникова. Но и этим он приделал заячьи уши. Убедил, что раскаялся и готов показать родную хазу в Нахичевани. Обрадованные сыскари заспешили туда, но не рассчитали прыти Казанчика, который с милицейской пролетки тут же сквозанул в ближайшую подворотню. По нему открыли частую пальбу и подстрелили бегунка, зарывшегося со всего маху в сугроб. Выдернули из сугроба, пощупали пульс, после чего обескураженный сыскарь подытожил: «Капец гниде».

«Гниду» поволокли за ноги в 5-й райотдел милиции. Там труп обшарили, раздели и сгрузили в холодную, дабы утром отвезти в мертвецкую Николаевской больницы.

Поутру дежурный милиционер орал благим матом на весь райотдел — труп ночью выдавил раму в холодной и растворился во мгле.

Следы трупа вскоре обнаружили аж на станции Каялы-Степная, в 30 верстах от Ростова, где на теплой хазе кантовались известные налетчики Павел Зорин-Заикин (Пашка-Дух) и Угринович (Спевак).

Облаву лично проводил помощник главы Донугро Ивана Художникова Петр Михайлов. На хазе взяли безвременно усопшего Казанчика и двух бандитов из разгромленной шайки Яшки Лоскута — Сергеева и Чернышева.

Но живуч оказался нахичеванский жиган. Выйдя на свободу, он вновь сколотил шайку из 22 местных серых, назвав ее ностальгически «Черные маски» (такая орудовала в Ростове в начале 20-х).

Уже в период первых пятилеток его «Маски», помимо привычных уличных грабежей, совершили налеты на два десятка магазинов Единой потребительской кооперации (ЕПО) в Ростове и Нахичевани. А вот этого Советская власть жиганам уже не прощала — не замай народное добро, грабь награбленное только нэпманами и буржуями. В апреле 1930 года скоропалительный суд отправил семерых «масочников» на свидание к Яшке Лоскуту, а остальных в долгую командировку на Беломорканал.

К началу XX века Нахичевань перестала быть чисто армянским городом. Титульный этнос пока еще занимал ведущие позиции в местной управе и думе, селился в центральных кварталах города, но большая часть населения уже была славянского происхождения. Появление крупных предприятий привлекло в Нахичевань большое количество крестьян из центральных губерний России, расселившихся по окраинам и размывших армянскую самобытность «Нор-Нахичевани». Как раз этой окраиной и стал «Горячий край».

Другими подобными окраинами были Берберовка, Александровка, пограничный с Ростовом Байковский хутор. С севера их опоясывала зеленая россыпь Балабановских рощ, тянувшихся от Кизитиринской балки до самого Темерника. Это дендрологическое царство стало настоящей находкой для местных разбойников и грабителей, обустроивших здесь целые логовища.

Впрочем, в этом ростовском Шервудском лесу классические вентерюшники только скрывались, охотились же на прохожих и гуляющих, главным образом, обычные гоп-стопники и скокари. Разбойно-душегубский элемент по привычке предпочитал большую дорогу — предместья Ростова, старинные курганы, Таганрогский тракт, Новочеркасский шлях, камышовые заросли под Батайской. Здесь можно было, не опасаясь полиции, гулеванить на дорожке прямоезжей, грабя спешащих на базары окрестных крестьян и нападая на загородные дачи ростовцев.

Начало XX века — эпоха последних донских разбойных атаманов, наводивших ужас на окрестный люд. Вероятно, наиболее одиозным из них был гроза ростовских предместий Терентий Ярошенко, который много лет со своей ватагой бесчинствовал в степи. Он никогда не скрывал от своих жертв ни лица, ни имени. Напротив, старательно подчеркивал, что именно он, Терешка Ярошенко, в данный момент обдирает терпилу как липку. Бойся, сявка, и другому передай — сам «бог» тебя взял за хоботок. Не погребовал. Подручным Терешки был известный нахичеванский вентерюшник Афанасий Сучмезов (он же Ованесов). С его подачи шайка громила нахичеванских земляков. Были ограблены бакалейщики Адриан и Андрей Шмитько, торговец Михаил Полтавский, фурщик Иван Жученков, перевозивший товар из Александровки в Нахичевань.

18 октября 1910 года шайка вдребезги разнесла почтово-телеграфное отделение в селе Самарское, похитив денег и ценностей на 10 тысяч рублей.

У Терешки везде были свои языки, послухи и очи, он слыл у полиции неуловимым и облопался, как водится, по глупости — из-за прекрасных дамских глаз. В июне 1911 года в Ростове его взяли при облаве с браунингом в кармане.

Еще одним видным атаманом был легендарный стрелец савотейный из Верхнеудинска Егор Мякутин. За убийство он был осужден на вечную каторгу на Сахалин. Однако не смирился и восемь раз бежал. На девятый раз ему уже помогли оккупировавшие в 1905 году половину острова японцы, которым местные отморозки самим были ни к чему. Вместе с ним на Дон прибыли такие же бойцы — Федька Черников (Андрей Семисотский, осужденный за многократные убийства), Егорка Шарапов (Петр Манзура, осужденный за убийство в Новочеркасске полковницы Шамшевой), Василий Супрун (Васька Будара) и др. Ватага вовсю шалила на Таганрогском тракте, отлеживаясь на нахаловских малинах. Там она и влопалась в ноябре 1905 года в лимонадной лавке на Никольской, в доме бандерши Семикиной. «С виду Мякутин — красивый, интеллигентный юноша», — писал об отморозке местный репортер.

В ходе Первой русской революции резко увеличились нападения на окрестные поместья и экономии.

В 1906 году по региону прокатилась целая волна насилия. В мае под Нахичеванью был ограблен и убит богатый овцевод австрийский негоциант Строй, застрелены армянские поселяне Туварджиев и Хатламаджиев. Предполагалось, что виновником был известный нахичеванский разбойник Ступак, ограбивший до этого Петропавловскую церковь в селе Кугей. В декабре вооруженного до зубов налетчика взяли на хазе в Нахичевани.

В сентябре 1906 года разгрому подверглась экономия крупного помещика Нефедова. Налетчики избили и связали семью землевладельца и его прислугу, перерыли весь дом и похитили ценностей на сумму в 1,4 тысячи рублей.

В ноябре та же судьба постигла усадьбу помещика Красса. Все это было делом рук разбойничьей шайки беглого каторжника Ермакова.

В 1910 году было разгромлено имение помещика Тарабанова, дом Франца Лехнера в немецкой колонии Ольгенфельд Ростовского округа (на побережье Азовского моря). Налетчики убили хозяйку Луизу Лехнер, разбросали по колонии бомбы, постреляли скот и умчались на черном автомобиле, что в то время было в диковинку. Вероятно, это был первый на Дону документально засвидетельствованный случай использования новомодного авто в криминальных целях.

Виновных в налете 1910 года на Ольгенфельд тогда так и не нашли. Однако вскоре таинственный автомобиль вновь объявится.

Активность ростово-нахичеванских разбойников нарастала по синусоиде, а ее апогей приходился на смутные времена: Первая русская революция и поражение в Русско-японской войне, Первая мировая война и крушение империи, Гражданская война и младенчество органов правопорядка Советской России. Поражение в войнах, огромные потери в боях, жертвы голода и эпидемий, озлобление населения, большое количество оружия на руках и утрата контроля над ситуацией со стороны полиции-милиции способствовали тому, чтобы народ-богоносец попрал веками вырабатываемые ценности и выплеснул наружу тщательно хранимую в подвалах души пугачевщину. Под чутким руководством революционных циников россияне свалили сначала самодержавие, а затем православие и саму народность, превратившись в «гегемон». Ценность человеческой жизни упала до уровня донского чернозема, а душегубство перестало быть чем-то исключительным и аморальным.