Собибор / Послесловие - читать онлайн книгу. Автор: Лев Симкин cтр.№ 51

Я читал материалы дела и знаю, кого допрашивали в этот день – девушек, угнанных из Украины в Германию в начале 1943 года. Их было несколько десятков, привезенных в феврале 1943 года из Днепропетровской области в лагеря для вспомогательной работы. Доехали они только до Польши, в Собиборе и Треблинке работали на кухне, готовили, подавали в столовой для немцев. В свободное время встречались с вахманами. Тем из лагерных охранников, кто служил на территории Польши, в этом смысле повезло. Часть лагерей находилась на территории рейха, где “травникам” было запрещено под страхом смерти общаться с немецкими женщинами. В 1944 году специально для них были организованы бордели, в частности в Бухенвальд из женского концлагеря Равенсбрюк были доставлены польские женщины, принужденные к проституции.

От вахманов женщинам-свидетелям на киевском процессе было известно то, что происходило в лагере Треблинка. “Егерь, с которым я находилась в интимных отношениях, рассказал мне о газовых камерах, – свидетельствовала Анастасия Гребень, 1925 года рождения, из Перемышля. – Трупы сжигали, запах распространялся на десятки километров”.

“Мы слышали крики и плач детей, но не видели эшелоны, которые приходили на территорию, обнесенную высокой оградой с колючей проволокой и замаскированной ветками. Иногда спрашивали знакомых вахманов, которые приходили к нам в барак, что происходит в лагере. Они нам отвечали – сами увидите”.

“Знакомые вахманы посещали барак, в котором проживали я и другие девушки. Вахманы часто бывали пьяные”, – говорила Александра Береза-Кирпа, 1918 года рождения, из Днепропетровской области. Деньги на выпивку у них водились. “Часть ценностей, отобранных у жертв, – как написано в приговоре, – присваивали себе вахманы, на которые они систематически пьянствовали и вели развратный образ жизни”.

Молодые женщины не могли не знать, что происходило в нескольких десятках метрах от места их работы. Они слышали крики обреченных, выстрелы, дышали смрадом сжигаемых тел. Украинские подруги вахманов были прекрасно осведомлены о судьбе бывших владелиц золотых или серебряных украшений, ювелирных изделий, денег – всех тех подарков, которые женщины во множестве получали от своих ухажеров.

“Я дружила с вахманом Марченко (тем самым, что подавал газ), – продолжала Александра. – Когда он бывал пьяным, рассказывал мне, что собой представляют газовые камеры. Они устроены в виде душевых кабин, как бывает в бане. Эти камеры набивались людьми, после чего по трубам вместо воды подавался отработанный газ”. Иван Марченко был тем злодеем, который открывал вентиль. Знакомое имя, не так ли?

Читатель, вероятно, уже догадался, что речь идет о том самом Иване Марченко, которого заключенные за жестокость прозвали Иван Грозный и за которого приняли другого Ивана – по фамилии Демьянюк. Так случилось “скрещенье судеб” двух человек, чьи имена в сознании публики прежде других ассоциируются с Собибором – Александра Печерского и Ивана Демьянюка. Да ведь и слово “травники” стало широко известно благодаря судебному процессу над этим последним.

В тот день, когда пришло известие о смерти Ивана Демьянюка на 92-м году жизни (март 2012 года), я изучал в архиве “киевское дело” и не мог не поразиться схожести биографий его фигурантов и последнего вахмана. До определенной точки, разумеется. Это известие заставило меня задуматься о причудах судьбы, благодаря которым смерть так долго обходила его стороной.

Иван Николаевич Демьянюк, 1920 года рождения, уроженец украинского села, выходец из бедной крестьянской семьи, после окончания четырех классов сельской школы пошел в колхоз трактористом, в 1940 году призван в Красную армию. В мае 1942 года попал под Керчью в немецкий плен, прошел Хелм, Травники и далее везде – то есть служил в тех лагерях, где в тот или иной момент возникала нужда в охранниках. В мае 1945 года Демьянюк, находясь в лагере для перемещенных лиц в американской оккупационной зоне, познакомился со своей будущей женой, вместе с которой обратился за разрешением на въезд в США. Разрешение было получено не сразу, наконец в феврале 1952 года он оказался на американской земле.

Все могло быть иначе, останься Иван Демьянюк на родине. Будь он в конце войны или сразу после ее окончания на советской территории, его могли бы повесить по приговору военно-полевого суда. Если бы его нашли и арестовали в конце 1940-х – начале 1950-х годов, скорее всего, приговорили бы к длительному – до 25 лет – лишению свободы (в 1947–1952 годах смертная казнь была временно отменена). В середине 1950-х мог бы выйти на свободу по амнистии, а в середине 1960-х – опять оказаться на скамье подсудимых, на этот раз “по вновь открывшимся обстоятельствам”, и быть приговоренным к расстрелу.

Демьянюк же сумел эмигрировать в США, поменял имя на Джон и стал работать почти по специальности – автомехаником на “Форде”, а если быть точным – механиком по дизельным двигателям. Неприятности начались у него в конце 1970-х годов вместе с выдвинутым против него обвинением, что он является “Иваном Грозным” – под таким именем был известен среди заключенных лагеря Треблинка один из самых жестоких охранников, обслуживавший дизельный мотор, выхлопы от которого поступали по трубам в газовые камеры.

Это случилось после того, как в США поступил составленный “охотниками за нацистами” список американских граждан, скрывших от иммиграционных властей свое нацистское прошлое. В 1987 году, после того как добрый десяток американских судебных инстанций пришли к выводу, что автомеханик из Огайо и садист из Треблинки – одно и то же лицо, его экстрадировали в Израиль. Демьянюк стал вторым после Эйхмана обвиняемым, представшим перед израильским правосудием.

“Обвиняемый проявлял особо чудовищную жестокость по отношению к евреям, убивая их собственными руками, – забивал насмерть обрезком металлической трубы или засовывал головы своих жертв между рядами колючей проволоки”, – с этих слов начиналось обвинительное заключение по уголовному делу “Государство Израиль против Джона (Ивана) Демьянюка”. Обвинение было подкреплено удостоверением № 1393 с фотографией, выданным Демьянюку в 1942 году администрацией лагеря СС Травники и показаниями свидетелей, узнавших в нем “Ивана Грозного”, наконец медицинским осмотром, установившим, что на левой подмышке у Демьянюка имеется шрам после удаления татуировки – личного номера члена СС.

Линия защиты состояла в оспаривании результатов опознания. Не совпадали антропометрические данные: согласно показаниям свидетелей, “Иван Грозный” был ростом примерно 175 сантиметров, Иван Демьянюк, по документам иммиграционного дела, – 184,5. Тем не менее 25 апреля 1988 года Демьянюк был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к повешению.

Пока защита обжаловала приговор в Верховном суде Израиля, в Советском Союзе случилась перестройка, приоткрывшая архивы КГБ, и израильские прокуроры и адвокаты получили доступ к документам советских архивов и протоколам допросов 32 бывших охранников Треблинки. Так выяснилось, что “Иваном Грозным” называли некоего Ивана Марченко, который как раз значился в списках охраны Треблинки, в последний раз его видели в 1944 году в Югославии.