Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси - читать онлайн книгу. Автор: Александр Музафаров cтр.№ 43

— Где же ты был эти три года?..

— Странствовал… — отвечаю я.

— Что же ты делал?

— Ходил по Руси, ее дорогам, деревням, городам, монастырям и святым городищам…

— А что ты хорошего за это время сделал?

— Хорошего? Еще не знаю. Хочу пользу народу принести, добро делать… “душу свою положить за други своя”…

— Подожди, — говорит отец. — Потерпи, и твой черед придет».

Более двух лет длятся эти странствия, за время которых он побывал во многих уголках Центральной России и Поволжья. Средства к существованию доставляли статьи и очерки автора, публиковавшиеся в газете «Петербургские ведомости», на основании которых родилась и первая книга — «Записки пешехода», увидевшая свет в 1901 году.

Произведение, с одной стороны, не претендующее на особенную глубину, лишенное сюжета, связанное лишь внутренней логикой, но, с другой стороны, написанное великолепным языком, искреннее, местами наивное, но не легковесное, а главное — очень русское. Советские литературоведы видели в этой книге лишь обличение «нищенского положения крестьян при царском режиме», хотя автор пишет прямо о противоположном — о сложном и постепенно развивающемся мире русского крестьянства, преодолевавшего в своем сознании крепостное прошлое и превращавшегося в активный слой русского общества: «Что такое мужик? — Первое: хозяин. Один барин имеет 1000 десятин, другой сто, а крестьянин четыре. А он такой же хозяин. Своя у него земля, он по своим четырем десятинам может ходить и властвовать. Так что первое — мужику нужно оказать уважение. Ты стоишь в шапке, и я стой в шапке; ты вошел в церковь, снял шапку, и я; ты перед царским портретом снимешь шапку, и я сниму. А друг перед дружкой мы оба станем в шапке стоять. Теперь мужики — маленькие помещики, и они хотят поведения по ясным законам да христианской обходительности».

Двух лет странствия оказалось достаточно для исчерпания конфликта с родными. «Блудный сын» вернулся, и книга «Записки пешехода» вышла с посвящением отцу автора.

В 1900 году Василий Янчевецкий уезжает в Великобританию в качестве корреспондента все тех же «Петербургских ведомостей». Там он тоже много путешествует, объехав на велосипеде весь юг острова. Но, по-видимому, эта работа не доставила ему особого удовольствия. Во всяком случае, она не отразилась на творческой биографии писателя — английская тема в ней отсутствует.

В том же 1900 году он получает предложение от своего брата о поступлении на службу чиновником в канцелярию начальника Закаспийской области — части огромного Туркестанского края, включавшего в себя среднеазиатские владения Российской империи.

Эта рекомендация брата — почти единственное упоминание о нем в биографиях советского периода. Увы, и в наше время фигура Дмитрия Григорьевича Янчевецкого остается мало известной широкой публике. Между тем это был человек выдающихся достоинств, немалого литературного и научного таланта.

Он родился в 1873 году, окончил с отличием ревельскую гимназию, а потом тот же филологический факультет со специализацией на восточной филологии. Еще в студенческие годы стал известен как один из лучших журналистов Петербурга. После окончания университета уезжает на Дальний Восток и становится одним из ведущих репортеров порт-артурекой газеты «Новый край». Его репортажи охотно перепечатывают столичные и иностранные издания. В 1900 году Дмитрий Янчевецкий в качестве военного корреспондента сопровождает русскую армию в Пекинском походе. Его книга «У стен недвижного Китая» становится бестселлером и переводится на несколько европейских языков. После публикации французского издания автор был избран членом Французской литературной академии.

Во время Русско-японской войны Дмитрий Григорьевич — главный редактор военной газеты «Вестник Маньчжурской армии». Свои очерки с фронта он обобщил в книге «Гроза с Востока», увидевшей свет в Ревеле в 1907 году.

В 1912 году Дмитрий Янчевецкий — военный корреспондент газеты «Новое время» на Балканах. А Первая мировая война застала его в Вене. В 1915 году он был арестован по делу австрийских русофилов и по обвинению в шпионаже приговорен к смертной казни. Вмешательство российского императора Николая II заставило австрийцев отложить приведение приговора в исполнение. После революции он пробирается в Россию и вступает в Белую армию адмирала Колчака. Издает армейскую газету и призывает к беспощадной борьбе с большевизмом.

В 1927 году Дмитрий Григорьевич был арестован ростовским ОГПУ, раскрывшим «контрреволюционную организацию, обсуждавшую текущую политическую обстановку в тенденциозном освещении, осуждая установленный режим».

Последние десять лет жизни он провел в сталинских лагерях. Академик Дмитрий Сергеевич Лихачев вспоминал о том, как встретил бывшего военного журналиста, работавшего в криминалистической лаборатории Анзерского лагеря. Есть сведения, что он писал заметки и для лагерной газеты. 28 августа 1938 года в возрасте 65 лет Дмитрий Григорьевич Янчевецкий был расстрелян, родственникам сообщили о его смерти от «декомпенсированного миокардита» ^[156].

Несомненно, что старший брат оказывал большое влияние на жизнь Василия Янчевецкого. И не случайно история двух братьев, один из которых является alter ego автора, четким пунктиром проходит сквозь трилогию. Младший брат старался если не подражать старшему, то во многом ориентировался на его жизненный путь. Сложно сказать, кто из них был более талантлив. До революции книги Дмитрия пользовались большим успехом, но основной расцвет творчества Василия приходится уже на послереволюционные годы, когда старший брат уже не мог ответить…

Благодаря рекомендации старшего брата Василий Григорьевич впервые попал в Среднюю Азию. Работа кабинетного чиновника не слишком привлекала его, и он постоянно буквально выпрашивает у начальства поручения, связанные с экспедициями и путешествиями.

Во время одного из таких путешествий, предпринятого совместно американским исследователем Эльсфором Хантингтоном, молодого чиновника впервые посетила идея написать историю монгольских завоеваний: «Новый, 1904 год мы встретили в пустыне, отметив его наступление залпом из винтовок и скромным пиршеством.

Эта новогодняя ночь, морозная и тихая, какой начался год, оказавшийся роковым для России, стала знаменательной и для меня. В эту ночь, под утро, я увидел странный сон.

Мне приснилось, что я сижу близ нарядного шатра и во сне догадываюсь, что большой, грузный монгол с узкими колючими глазами и двумя косичками над ушами, кого я вижу перед собой, — Чингисхан.

Он сидит на пятке левой ноги, обнимая правой рукой колено. Чингисхан приглашает меня сесть поближе, рядом с ним, на войлочном подседельнике. Я пересаживаюсь поближе к нему, и он обнимает меня могучей рукой и спрашивает:

“Ты хочешь описать мою жизнь? Ты должен показать меня благодетелем покоренных народов, приносящим счастье человечеству! Обещай, что ты это сделаешь!..”