Двойной Нельсон - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Шприц cтр.№ 15

Первый обогнул бывшего Киселя, продолжая ползти к выходу. На несколько секунд он остановился, перевернулся на спину и посмотрел на свои бесполезные ноги. Ниже колен ничего не было, а по полу тянулся черный след — так выглядела кровь в сполохах пожара. Он ничего не понял, что было и к лучшему.

Далее взгляд Первого уперся в сейф. Пламя уже лизало бумаги внутри его, а сразу за бумагами лежала, как он вспомнил, дамская сумочка с динамитом. Сейчас она взорвется, и тогда ему верная смерть. Поэтому Первый перевернулся на живот, коль ноги уже ничего не могли, и рывками пополз к спасительной двери.

На пороге возник чей-то бесплотный серый силуэт, помахал руками и исчез.

— Помогите... — вырвалось шепотом из груди Первого.

Сзади тихо шелестело, набирая силу, пламя. Силы кончились, и он застыл, уткнувшись лбом в прохладный пол. Стало хорошо...

Вершинин, подбежав ко входу в подвал, оттолкнул в сторону бестолково махавшего руками дворника:

— Пожарных зови!

— Бяда! Бяда! — и с этим воплем дворник раскорякой растаял во тьме проходного двора.

Дверь была освещена изнутри адским пламенем химического пожара. Что-то горело чисто фиолетовым, что-то сверкало ярко-зелеными языками. Дым был едок, но терпим.

Вершинин молодецки нырнул внутрь и огляделся. У самого порога лежал очень низкорослый мужчина и, уткнувшись лицом в пол, тихо бормотал себе под нос какие-то ритмические слова — чьи-то стихи. Вершинин наклонился к нему, перевернул лицом вверх.

— Уходите отсюда, сейчас взорвется динамит, — четко выговорил лежащий. — Бросьте меня, вы погибнете...

Ни говоря ни слова в ответ, Вершинин ухватил мужчину за студенческую тужурку и потащил к выходу. Неожиданно мужчина оказался довольно легким грузом (Вершинин даже подивился своей силе и сноровке), но только снаружи стало понятно, отчего это так: у студента не было ног по самые колени.

— Кто-нибудь еще есть?! — проорал Вершинин в лицо спасенному.

— Не кричите, мне больно. — Глаза студента были ясны.— Там еще один. И документы. Спрячьте их от полиции. Вы честный человек.

Вершинин бросился внутрь. Одного взгляда на лежащего было достаточно, чтобы понять: мертв. Он насмотрелся на таких при пожарах. На отдельном столике лежала кипа бумаг, не тронутая огнем, и он стал запихивать их за пазуху. Лихорадочно огляделся, памятуя про возможность взрыва. Увидел сейф, подскочил было к нему, но в лицо пахнуло таким жаром, что затрещали волосы. Если в нем и были бумаги, то они уже сгорели.

Пожар разошелся вовсю. Вершинин осмотрелся, стараясь запомнить как можно больше деталей — вот оно, настоящее логово бомбистов! — и побежал к выходу.

В эту секунду температура поверхности динамита перешла критическую и он вспотел, выделяя изнутри капельки нитроглицерина. Первую капельку лизнул маленький язычок пламени, и она взорвалась, инициируя своей смертью смерть всему вокруг. Весь динамит сдетонировал в одно мгновение.

Как только Вершинин выскочил из дверного проема, сзади раздался рокот большого взрыва. Будто великан чихнул из всех окошек, щелей и самой двери прыснуло диким огнем пополам с пылью. Сейф направил энергию взрыва в открытую дверцу, и струя пламени вымела все на своем пути в дверь подвала. Только обгорелое тело Киселя так и осталось лежать, прикрытое массивным лабораторным столом.

Вершинина сбило с ног и протащило несколько метров по двору. На всякий случай он пролежал несколько секунд, не вставая, в ожидании нового взрыва. Но было тихо. Взрыв загасил пламя, и теперь из подвала валил лишь один дым. Внутри было темно.

Вершинин сел, тряся головой, в ушах у него звенело. Во дворе невесть откуда появился молодой семинарист, огляделся кругом, нырнул на мгновение в подвал и тут же выскочил наружу. Подошел к лежащему студенту, пошарил у него за пазухой. Студент лежал на спине, безразлично уставившись в серое столичное небо. Семинарист трижды осенил крестом весь двор и исчез так же таинственно, как и появился.

Послышались рожок и колокол пожарного обоза. Пора было уходить. Вершинин встал, пересек двор по диагонали и зашел в свой подъезд, оставив дверь чуть прикрытой — понаблюдать.

Во двор на вороной лошади въехал верховой пожарный «скачок», подававший сигналы и показывающий въезд основному обозу. За ним почти тотчас же въехала квадрига могучих коней, запряженная в линейку, откуда горохом посыпались одетые в толстые серые куртки пожарные, понукаемые красавцем-брандмейстером Евлампием Каллистратовичем Яшуковым, давним знакомцем Вершинина. Однако сейчас свое знакомство афишировать было никак нельзя. И Вершинин быстро юркнул в темень лестницы, всем телом ощущая драгоценные, еще теплые от жары листы.

* * *

Поужинать одному и тут же лечь спать, как мечталось в пути, не удалось. Едва Путиловский вышел из служебной кареты, он сразу узрел одинокого Франка.

— Ты что здесь делаешь? — невежливо спросил Путиловский, уже предвидя ответ.

И угадал. Франк жалостливо склонил голову набок и поведал душещипательную историю о том, как после их совместного ужина он зашел в одно прелестное местечко, посидел там, немного пофилософствовал с одним господином, а когда дошел до дома, в приюте ему было отказано. Дверь не открывали, и только поэтому он вспомнил, что сегодня годовщина свадьбы, а он, подлец и негодяй, про все забыл, цветов не прислал, подарка не купил да еще и напился. Хотя и не очень.

Такой афронт с ним приключался по нескольку раз в год. Всесильная Клара, Богом данная супруга Франка, пользовалась отлучением мужа от дома в воспитательных целях, что помогало, но ненадолго. Поскольку прошлая подлость была совершена Франком аккурат на Новый год, условный рефлекс приослаб и он позволил себе немного разгуляться. За что немедленно и поплатился. Теперь он униженно просит приюта, чашечку кипятка на ужин и коврик в прихожей — выспаться. Завтра утром он уползет домой с покаянием.

— Дайте, дядя, водички попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде! — завершил свою одиссею Франк.

Естественно, кипятком не ограничились. Лейда Карловна, фыркая в душе и вслух, принесла холодную телятину с каперсами, семгу, чай и булочки с маком. Пришел ради возобновленной хорошей компании и Макс — он умел ценить мужское общество; видимо, общение с дворовыми котами не давало ему полной картины бытия, и Макс любил послушать умные разговоры. Вечер, а точнее, ночь начиналась хорошо.

Жуя прекрасную телятину, Франк ободрился телом, воспрял духом, забыл все семейные невзгоды, повеселел и стал кликать беду:

— В России наступил кризис. Перепроизводства.

— Что ж плохого в перепроизводстве? — поддержал тему хозяин дома и телятины. — Всего много. Везде достаток.

И в качестве доказательства указал на стол.

— Экономика, Пьеро, очень сложная система. — С этими словами Франк тоскливо огляделся в поисках графина с коньяком, но не узрел; Путиловский же сделал вид, что не понял тайного смысла ищущего взгляда. — Прямых ходов здесь нет. Возьмем человека. Всего много он взял все и съел. Что тогда?