Черный Леопард, Рыжий Волк - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 81

– Насрать десять раз на все твои смешки. Что смешного-то?

– Никто не любит никого. Помнишь? Этому стиху я от тебя выучился. Наслышан я про воинов, тайновидцев, евнухов, принцев, вождей и их сыновей – про всех, кто увял от напрасной любви к тебе. И кто ж он такой, кто вертит тобой, как песочными часами? Наконец-то прихватил твои яйца и владеет тобой? Этот мелкий котях говенный, о ком и говорить-то не стоило бы, не будь он единственным в лодке. Прислушайся, что говорят все в этом доме. Сучонок превратил великого Леопарда в уличного кота.

– И все ж следи, как этот уличный кот сам найдет мальца.

– Так вот каково великое намерение? Как получилось в последний раз? А ведь это я, человек, про чью любовь ты то ли забыл, то ли стер ее из памяти, поскакал спасать тебя. И маленького сучонка. И, занимаясь этим, потерял всех наших лошадей. Может, я не то животное спас.

– Ждешь благодарностей?

– Мне твои благодарности не нужны, у меня правда. Может, ты еще к Найке и его женщине присоединишься или, может, сам двинешься или со своим сучонком.

– Если еще раз назовешь его… Вот что я сделаю непременно.

– Собирайся с силами и отправляйся. Или оставайся. Мне надоело доискиваться до корня распри между нами. Пусть будет, как есть. Или нет. Мне и так, и так все равно. Только, может, тебе стоит держаться подальше от бушей, каких ты не знаешь, ведь в следующий раз меня не будет рядом, чтобы спасать тебя, а все, на что способен твой мальчик-луконосец, – это умереть с тобой.

Фумели вернулся. Он стоял на моем месте, когда я повернулся и пошел к дверям. Малый нес лук с колчаном, стоял навытяжку, старательно выпячивая грудь.

Я и не знал, смеяться мне или наподдать ему. Так что я прошел мимо достаточно близко, чтобы оттеснить его с дороги. Огуду все еще в нем сидел, так, слабенький след, но малый пошатнулся и упал. И завопил, зовя своего Квеси (этим именем только он один Леопарда и называл), и тот вскинулся и зашатался.

– Разберись с ним, – произнес Фумели.

– Да, разберись со мной, Леопард, твой хозяин потребовал. – Я глянул на малого и оскалился.

– Либо он метит комнату как свою, – сказал я, – либо не в силах даже подняться, чтоб пойти пописать в другом месте.

В коридоре мне навстречу шла та девочка. Она нашла белую глину и раскрасила свое тело под красно-желтым облегающим платьем. Волосы на голове были украшены свисавшими веревочками с каури и железными колечками, у каждого виска свисало по клыку слоновой кости. Что-то злое толкало меня сказать что-нибудь про пожирателей мужчин и женщин. Слишком уж быстро она нашла самое себя просто в одежде, в клыках и в благовониях. Мысль была диким зверьком. Я остановился погладить его, пока он не развернулся и не укусил.

Ночь в Конгоре. Это город самой низменной любви к войне и крови, тут народ собирается поглазеть, как человек и животное рвут живое тело, все ж потрясенный видом того, как кто-то терпит такое. Некоторые говорят, что это влияние Востока, только Конгор располагался далеко на западе, и этот народ не верил ни во что. Кроме скромности – это новое, то, что, надеюсь, никогда не доберется до внутренних королевств или, по крайности, до Ку и Гангатома. Из кучи на полу в моей комнате я подхватил длинный лоскут ткани укура и соорудил из него набедренную повязку, обернув себя по поясу, а остаток перебросил на женский манер на плечи. Потом перетянул ремнем. Топорики свои я потерял в Темноземье, но ножи сохранил и привязывал к бедрам. Никто не видел, как я уходил, так что никто не знал, куда я направлялся.

Меж тем была в Конгоре и своя легкость. Ласковый покой, какой всегда овладевал мною, когда я ходил по его улицам, но по какому никогда не скучал, покидая его. Большой город, почти окруженный полноводной рекой, вовсе не нуждался в защитных стенах, только в стражах по берегам. Вместе с рыбаками по реке с севера и с востока приходили торговые суда, а еще мальчишки, желавшие стать мужчинами. Эти уходили на любой посудине, какая их подбирала. В сезон дождя вода в реке прибывала настолько, что Конгор на четыре луны становился островом. Город возносится выше реки, но некоторые дороги на юге до того низки, что по ним ходят пешком в сухой сезон и добираются на лодке во время дождей. Тут едят крокодилов: любой ку заорал бы от страха при виде такого, а гангатом сплюнул бы от отвращения.

Спустившись по лестнице и выйдя из здания, я глянул на дом этого лорда. Дети разошлись, никто не стоял у окон. Никто из Семикрылов не толпился на улице. Я ждал, когда аромат благовоний дойдет до моего носа, и по их следу отправился туда, откуда они исходили. В одежде вообще ходить нелегко, а тем более нынче, когда пронизывающие ветры проносятся над и катятся по дорогам, оставляя над всем городом пыльную мглу. Конгор один из крупнейших городов во всех землях, только вот из-за этой мглы так и казалось, что он шириной в какие-нибудь сотни шагов. Лежавшей на плечах тканью я обмотал голову чем-то вроде капюшона.

Конгор делится на четыре части. Части эти не равны по площади, границы их создавали профессии, средства пропитания и богатство, ибо чем был бы Конгор, если бы, как и любой большой город, не кичился многими, но никогда не говорил одним голосом? На севере и западе проходили широкие пустынные улицы богачей, влиятельных аристократов и дворян квартала Таробе. Рядом (ведь один другому служит) квартал Ньембе. Художники, мастеровые, кустари, что создают убранства для домов Таробе и дают их обитателям почувствовать себя окруженными всем, что есть прекрасного. Еще обработчики металлов, кожевники и кузнецы, создававшие все, что шло на пользу. Юг и запад занимал квартал Галлинкобе-Матьюбе ^[39]. И свободные, и рабы трудились на хозяев.

На юге и востоке лежал квартал Нимбе: улицы управляющих, писцов, учетчиков и архивариусов. В центре квартала высилось здание Архивной палаты, поднимавшееся выше любой башни. Лорд, владевший нашим домом, походил на архивариуса, может, даже писцом был, но нигде в его доме не было никаких свитков, или пергаментов, или листов бумаги, переплетенных в кожу. Жил он в центре квартала Ньембе.

Я шел по улице, достаточно широкой, чтобы на ней вплотную два каравана разошлись. Мясная лавка слева старалась заманить меня запахом туш. С потолка свисали рубленые куски антилопы, козла, ягненка, но у всех мертвых одинаковый запах. Вышли женщина с ребенком и прошли мимо, девочка оглядела меня с головы до ног, поняла, что одежда мне ненавистна, и, соглашаясь со мной, царапнула свою юбочку. Другая женщина, завидя меня, ушла к себе в дом, криком призывая сына сейчас же уйти с улицы, иначе она отцу скажет, чтоб забрал его домой. Мальчик глазел на меня, пока я мимо шел, потом бегом метнулся в дом. Я забыл, что даже самые бедные дома в Конгоре строятся в два этажа. Тесно прижатые один к другому, они давали представление о пространстве двора за стенами. И еще: у каждого дома была своя входная дверь, сделанная самым прекрасным ремесленником, какого позволяет ваш кошелек, с двумя большими колоннами и навесом, защищающим от солнца. Две колонны поднимались от земли до самой крыши, сразу над входным навесом находилось маленькое окошко. Над ним из стены цепочкой стрел торчали пять или десять палок. Ночь еще не настала, даже вечер еще не был поздним, но почти никого не было на улицах. А меж тем отовсюду доносились музыка и шум.