Система РФ. Источники российского стратегического поведения: метод George F. Kennan - читать онлайн книгу. Автор: Глеб Павловский cтр.№ 19

Советская культура оценки рисков, хотя и ослабевшая в годы правления Брежнева (Чехословакия, Ангола, Афганистан), была наследницей сталинской осторожности. Советская дипломатия контроля рисков при накоплении преимуществ достигла виртуозности, поздней утраченной. Но Система РФ готова сильно рискнуть. Российский «социум власти» невольно порождает бесконтрольные риски, и, не догадываясь об их глубине, еще и форсирует их с помощью пиар-мероприятий.

«Реконструкторская» версия российской войны с Западом – игровой эпатаж на руинах архитектуры общепринятых правил. Никто уже не знает, есть ли в Системе РФ датчик предельных рисков и где он. Судя по выступлениям глав Совета безопасности или ФСБ, у них лично такого органа нет.

На что вообще сегодня в РФ могла бы ссылаться политика, основанная на идее предела стратегических рисков? Для нее нет ни советских идейных обоснований, ни европейской дипломатической консервативности. То, что правящая команда не рискует даже более радикально, чем рисковала в прошлом году, исключительно ее прихоть и, как полагают радикалы, «преступная слабость». При остром кризисе или испуге наше безволие переходит в убийственно радикальное российское поведение.

1

Путин сегодня самый упоминаемый человек в рассуждениях о России, больше Чехова и Достоевского. Такая частота настораживает – чем она вызвана? Навязчивые повторения говорят о неврозе, а в культуре они верный признак мифологии. Раз человека столько упоминают, значит, скорее всего, говорят не о нем. Но тогда о чем или о ком именно?

2

Один из знаменитейших политических текстов о России – «Длинная телеграмма» Джорджа Кеннана 1946 года с концепцией русского поведения. В тогдашней мировой прессе о Сталине писали не меньше, чем сегодня о Путине, но в тексте Кеннана – объемный документ в 8 тысяч слов – Сталин едва упомянут. Прогнозируя поведение системы, он пренебрег психологией ее господина – у поведения миллионов другая логика. Кеннан даже не знал, насколько прав, ведь сам Сталин брюзжал: «из меня сделали факсимиле».

Но как описать сегодня «путинскую Россию» без Путина? Президент, пожертвовав миссией лидера в пользу имиджа хозяина страны, заперт внутри собственного творения. Система присвоила его личность, и политика имиджей стерла его некогда выразительное политическое лицо. Власть зажила своей жизнью, и хотя подписывается факсимиле «Путин», саму ее проще описать без него.

Система власти в России возникала на виду у всего мира, и что бы о ней ни говорили, это не советская идеократия. Но это система власти неправовой и неформальной, не связанной своими же институтами.

Власть всегда готова к чрезвычайным ситуациям – без них она не знала бы, чем заняться. Катастрофы подсказывают власти, куда двинуться, обеспечивая одновременно массовую поддержку. Кремль боится не санкций, а миротворцев.

3

Особенность русских правителей та, что их правления распадаются на две части: светлое начало с мрачным продолжением. Кажется, что речь о разных людях, столь несовместимы политика молодого царя Ивана IV и старого Ивана Грозного. Теперь и Путин в этом ряду. От восхищенного who is mr. Putin – к образу диктатора, нарушившего мир и порядок золотого века Европы.

Президент пришел в 2000 году в Кремль с намерением остановить катастрофичные зигзаги русской истории, на каждом из которых Россия теряла государство и миллионы граждан. «Не будет ни революций, ни контрреволюций» – говоря это в 2000 году, Путин, кажется, в это верил. Все хотели управления и порядка, одновременно желая потребительских радостей. Команда Путина обещала объединить нацию, но из противоречивых стремлений родилась противоречивая система. Можно ли считать современную Россию государством? Ближе русское понятие «государственность» – синоним политической вещи, обладающей свойствами государства, но им не являющейся. Проклятием лидера слабого государства становится гонка за силой. Глобализацию Путин понял как систему, в которой оружием стали финансы, – и пошел за сырьевой экономикой, которая обещала быстрые деньги сразу.

Путин столкнулся с тем, с чем сталкивается каждый русский лидер, – институтов нет, систему власти надо строить заново. В расколотом обществе всем нужны места в аппарате власти, а программы и законы никого не интересуют. Президент относился к коррупции хладнокровно, полагая, что таким образом он откупается от русской вороватости.

В прессе утвердился образ системы Путина – коррумпированного «петрогосударства». Торговля сырьем плюс массовая поддержка, обеспеченная стабильностью и пропагандой. Потребление в обмен на деполитизацию. Но если б Система обладала столь мелкой глубиной, она бы не дотянула и до 2015 года.

Сегодня за спиной у Путина мрачная, непонятно воинственная Россия, поддерживающая своего президента. Избиратель категорически утверждает, что ни за кого другого не будет голосовать, а если надо, согласен и на военное положение. Путин явно нарушает «первый закон петрополитики», согласно которому при высоких ценах на нефть петрогосударства агрессивны, а при обвале цен становятся умеренны и либеральны.

4

Известно, что Владимир Путин стал свидетелем падения Стены в Восточной Германии, которое единая Европа празднует как день своего рождения. Один из очень немногих в СССР, он еще в 1989 году придал этому значение. Москве было тогда не до новой Европы, ее захватила другая эйфорическая утопия – новой России.

Натяжка ли сказать, что оба проекта чрезмерно нарциссичны? Похоже, эта симметрия амбиций стала причиной их взаимного невнимания к общим интересам.

Евровосток за это двадцатилетие стал для Еврозапада местом экспорта проблем-отходов, свалкой дипломатического мусора и неудачных проектов, вроде «Восточного партнерства». Сегодня Путину читают нотации, где расширение Евросоюза и НАТО на восток описывается как безальтернативное и естественное. Что естественнее отстранения РФ от европейской интеграции при нормальности включения в нее Сербии и Болгарии? Правда, это не вяжется с представлением об универсальной норме. И раз так, почему бы Путину и членам его команды не отбросить идею нормы как лицемерие, считая естественным свое поведение? в памяти его от всей эпохи остались только руины государств – поглощение ГДР единой Германией, война НАТО и финал Югославии, украинская гражданская война 2014 года под руководством России. Не найдя места дебатам, ведущим к сближению, Россия с Евросоюзом встретились над прахом Украины.

5

РФ попыталась интегрироваться в европейский порядок и держалась этого курса довольно долго, больше половины срока своего существования. «Управляемая демократия» Путина гордилась приоритетом стабильности, в котором зря видели одно лицемерие. Политика стабильности была попыткой вытеснить из русской политики идею врага.

Когда холодная война закончилась, штабы ее, Вашингтон и Москва, по-разному пережили стресс исчезновения главного противника. К этому нелегко политически приспособиться, и в России 12-летняя эпоха стабильности (два президентства Путина и одно Медведева) стала таким экспериментом. Решив уйти от поиска врагов, Кремль во имя этого вообще запретил открытые политические конфликты в стране. Это было замороженное, скучное, но мирное время.