Система РФ. Источники российского стратегического поведения: метод George F. Kennan - читать онлайн книгу. Автор: Глеб Павловский cтр.№ 17

Политика сдерживания должна быть готова к силовому отпору – иначе сдерживание просто блеф, и блеф будет вскрыт. Но симметрии сторон нет. Одна из сторон действует в своем обычном, технически-операциональном пространстве, другая застряла в догмах и сама в них не вполне верит. Москва не смела признаться себе в том, что она не адекватна в определении целей и принятии решений. Она запрещала себе об этом знать.

Сегодня, читая послевоенные дебаты между Кеннаном, Гартманом, Полом Нитце и другими, можно поразиться обилию оправдавшихся пророчеств Кеннана. Но секрет политики сдерживания не скрывали: это ставка на внутреннее развитие, включая развитие стратегического мышления Москвы. Сдерживание принуждало Кремль отнестись к реальности всерьез и начать ее мыслить, но идеологическая структура запрещала исследовать свои политические ограничения. Не вина политики сдерживания в том, что, начав мыслить, рекурсивный мозг Кремля схлопнулся, и Союз исчез.

Сдерживание по-русски

Присоединение Крыма возродило дебаты о сдерживании России. Дискуссия на Западе идет по накатанным процедурам выработки подходов и оценки их перед тем, как прийти к консенсусному решению. Между тем и Россия продемонстрировала вклад в технологию сдерживания.

Назову это сдерживанием по-новороссийски.

«Новороссийская» модель сдерживания предполагает серию ударов по сложившемуся порядку в его уязвимом месте. Незащищенном оттого лишь, что его считают стратегически бесполезным (как Донбасс). Удар нарушает стратегию тех, кто ее имел или полагал, что имеет. Ошеломляет не военный результат (он ничтожен), а неясность уровня дальнейших угроз.

Политика России на востоке Украины от апреля к сентябрю 2014-го – серия странных действий в невыгодных местах, осуществляемых необычными субъектами. Стрелков, батальон «Призрак», Бородай и чеченский ОМОН опрокинули ожидания, создав на Западе страх перед чем-то еще более невероятным. Истерики телеведущих и кровожадные записи в блогах с требованием «идти к Ла-Маншу» (якобы отражающие цели «кремлевской партии войны») – часть той же схемы: пиротехнический спектакль с использованием тяжелых вооружений. Что приносит скорее психологический эффект, чем военный.

То, что выглядит «актом агрессии», по сути лишь дезинформационная операция на выигрыш времени. Вслед за чем в Кремле, вероятно, думали перейти к урегулированию.

Но такое сдерживание – не стратегическое, а тактика слабых. Согласно Генри Киссинджеру в его книге On China, нечто подобное практиковал еще председатель Мао в ранние годы КНР. Но для успеха нужны стальные нервы, дозировка, а главное – готовность подкрепить свой блеф, если уж придется, и прямым военным столкновением. Ничего подобного у Кремля не было, и по уважительной причине, – зачем? Так дорого у нас никто не платит за игру в покер.

Антироссийская коалиция?

Вопреки прессе, вероятным решением Запада не станет ни сдерживание, ни холодная война. По той причине, что Запад не может (как того требовала теория сдерживания) дожидаться внутреннего краха Системы РФ – встроенного модуля глобальной архитектуры.

Сегодня обсуждение стратегий «окружения», «сдерживания» и «разрушения» России ведут в жанре эксцентрических геополитических телешоу. Это мешает обсуждать реальность Большой коалиции против РФ – сама идея кажется безвкусно конспирологичной. Но ведь и прежде коалиции – например, позднее воевавшие в Первой мировой войне, складывались из воображаемых коалиций-призраков, направленных то против России, то против Австро-Венгрии, то против Германии.

Засилье вульгарных версий Большой коалиции не означает отсутствия тенденций, ведущих к ее созданию. Будущая главная сила Коалиции не всегда была ее архитектором, и не на всех этапах. Случалось, что сильный попадал в стратегический плен к слабым партнерам. Которые ему уже были не нужны, но средства затрачены и политически их нельзя потерять. (Что и произошло с Германией, втянутой в мировую войну Австро-Венгрией.)

Сдерживание суррогатами войны

Идея антироссийских санкций читается из Москвы как идея причинения нам страданий. Кому, в какой степени и за что – вопрос вне сюжета санкций для русского человека. Из России санкции считаются как суррогат войны.

Коалиция исключения России, формируемая США и Германией, это полувоенная коалиция. Она достает из Системы РФ мотив сопротивления превосходящей силе. Санкции раскалывают, бьют по российской экономике – но являются подачей Кремлю. Они формируют образ неодолимой силы врага – единственный мотив, заменяющий гражданскую религию в расколотой стране. Разрушающая сила санкций пробуждает наш потенциал сопротивления, создавая бесподобный союз господина с рабом у последней черты.

Результаты непредсказуемы ни для Путина, ни для лидеров Большой семерки. Путин если и потерпит фиаско, то не «в результате санкций», а внутри непредсказуемого сценария русского сопротивления – к которому, возможно, окажется не готов. А есть еще Украина. Сдерживание России с применением Украины, как полуавтономного органа самой России – жестокая игра с открытым финалом.

Расизация России?

Российская пропаганда затрудняет стыдливому человеку обсуждать неприятный, но ощутимый уже тренд неорасизации России. И это не «русофобия» (старинный фетиш культурной антропологии, политически неактуальный).

Медиастандарт современного мира требует ротации модных угроз, обходя аудиторно невыгодные, сложные проблемы будущего. В этот разрыв и ворвется завтра антироссийская мода для глобальной черни. От отставных консерваторов времен Рейгана к молодой еврообразованщине, оперирующей заголовками прессы, как кантианскими императивами. Система РФ для них – это очень гламурная угроза. И работающий генератор новых модных угроз.

Интеллектуальный провал военной стратегии

Россия, много и страшно воевавшая страна, так и не создала значимой литературы по теории войны (следовательно, и по теории мира). В советское время этот дефицит ограждали цензурой авторов, пишущих о прошлой войне (о будущей писать не позволяли вообще, если не под грифом «Секретно»). Дефицит стратегии компенсировался лишь переводами американской литературы по стратегии войны. А что в РФ? В России, где обожают щеголять военно-стратегической терминологией, нет рефлексии связи политики и войны. Вот почему в войне 2014 года, осуществив блестящую (на взгляд служб тыла!) операцию в Крыму, РФ проиграла Украину заранее. Проигрыш думали возместить «Новороссией на Донбассе», но не преуспели и тут. При этом подорвав машинерию силы – ее экономические, финансовые и государственные институты.

Не выигрывают войны, не приложив к ней ума. Если крымский кейс не положит основание русскому стратегическому мышлению, Россия впредь будет подвержена риску дурацких поражений.