Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда - читать онлайн книгу. Автор: Адриан Голдсуорси cтр.№ 66

Оргеториг поощрил надежды Кастика и Думнорига на верховную власть в их собственных племенах и скорее всего пообещал им поддержку гельветских воинов после переселения. Отец Кастика фактически был единоличным правителем секванов, и сенат официально признавал его «другом римского народа». Думнориг был младшим братом друида Дивитиака и имел много сторонников в своем племени. Три вождя принесли тайную клятву (что всегда было зловещим признаком в глазах римлян) и обязались помогать друг другу в своих предприятиях. Думнориг также женился на дочери Оргеторига, подтвердив свою приверженность брачным союзом: его мать уже была замужем за вождем битуригов, а его сводная сестра и другие родственницы женского пола — за различными вождями соседних племен. Объединившись, эти три вождя сильнейших племен центральной Галлии полагали, что никто не в силах противостоять им [4].

Гельветы подошли к делу со всей основательностью. Их вожди рассудили, что подготовка к походу должна занять как минимум два года: 60 и 59 гг. до н. э. Отовсюду собирали тягловый скот, частично купленный или захваченный у соседей, и засевали все имеющиеся пахотные земли, чтобы обеспечить людей запасами зерна на долгую дорогу. Тревожные сообщения о замыслах гельветов, достигшие Рима, без сомнения, были направлены дружественно настроенными вождями племен, а также губернатором Трансальпийской Галлии. В 60 г. до н. э. было решено отправить в Галлию большую делегацию, включавшую ряд людей, хорошо знакомых с этим регионом и имевших семейные связи с местными племенами. Они вступили в контакт с германским вождем Ариовистом, прибывшим в Галлию на помощь секванам против их соперников, но теперь поселившимся вместе со своими воинами и их семьями на большом участке племенных земель. Нам мало что известно о других направлениях деятельности римской делегации, но положение вскоре изменилось в благоприятную сторону для Рима. Несмотря на дипломатические успехи Оргеторига, до гельветов дошли слухи о его более честолюбивых помыслах, и он предстал перед судом за попытку узурпации власти. Наказанием за это преступление была смерть на костре, поэтому Оргеториг решил провести акцию устрашения. В день, назначенный для суда, он прибыл в сопровождении своих воинов, данников и всех соплеменников, имевших перед ним общественные или долговые обязательства. Таким образом, он привлек на свою сторону более 10 000 человек — вероятно, одну восьмую от общего количества боеспособных мужчин среди гельветов. Это была схватка между нарождающимися государственными учреждениями и традиционным укладом племенного строя. Разумеется, суд не мог состояться при таких обстоятельствах, но другие вожди племени не устрашились и объявили всеобщий военный сбор, чтобы раз и навсегда разделаться со своим соперником. Впрочем, еще до начала братоубийственной гражданской войны Оргеториг умер; ходили слухи, что он покончил с собой. Его смерть никак не повлияла на решение, принятое племенем, и подготовка к переселению продолжалась полным ходом. Возможно, римляне не вполне осознавали, что процесс переселения гельветов уже приведен в движение, несмотря на гибель его инициатора. В мае 60 г. до н. э. Цицерон полагал, что крупную войну в Галлии удалось предотвратить, к неудовольствию консула Метелла Целера, который получил Трансальпийскую Галлию в качестве своей провинции [5].

Цезарь объяснял переселение как результат общего стремления племени к захвату более удобной территории для набегов на соседей и личных амбиций Оргеторига. Не все ученые полностью соглашались с этим и намекали на то, что он скрывал правду ради оправдания собственных действий. К примеру, они отмечают, что в «Записках» не упоминается об Ариовисте, который сражался за секванов и впоследствии поселился на их землях. Это приводит к предположению, что гельветы в первую очередь были готовы поспособствовать другим племенам в разгроме Ариовиста и вытеснении германцев со своих земель. Сторонники теории «заговора» рассуждают о том, что Цезарь нуждался в нейтралитете или даже содействии Ариовиста, чтобы усмирить гельветов в 58 г. до н. э. После того как они были разгромлены, он вероломно обрушился на германцев и выдворил их из Галлии. Согласно этой версии, Цезарь не хотел, чтобы гельветы сами выгнали Ариовиста и таким образом лишили его оправдания за вмешательство во внутренние дела Галлии [6].

Все эти выводы сделаны задним числом и звучат неубедительно. Во-первых, практически невероятно, что Цезарю могло бы сойти с рук такое явное и умышленное искажение фактов с учетом того, что его записки были объектом пристального изучения хорошо осведомленной и враждебной критики. Также маловероятно, что в Риме с одобрением отнеслись бы к изгнанию Ариовиста гельветами. Трансальпийская Галлия граничила с территориями эдуев и секванов, которые имели статус союзников. Ариовист недавно тоже был назван «другом римского народа». Сама провинция недавно пострадала от крупного мятежа аллоброгов, и ей требовалась стабильность для восстановления торговли и сбора налогов. Прибытие сильного племени угрожало нарушить сложившуюся систему союзных обязательств. Существовал и вопрос о том, что должно было произойти с родиной гельветов после их ухода. Если заброшенные земли будут заселены новоприбывшими — возможно, другим германским племенем — то это будет представлять новую угрозу для римской провинции. В целом римляне с подозрением относились к переселениям народов, широко распространенным в Европе железного века, и старались препятствовать таким миграциям на территориях, граничивших с их собственными провинциями. И наконец, создание союза, не зависевшего от Рима, не было в интересах галльских племен.

Таким образом, Цезарь имел достаточно причин для вмешательства, даже если бы гельветы собирались сражаться с Ариовистом, и не нуждался в сокрытии фактов. Его собственные записи выглядят гораздо более правдоподобно. Кастик и Думинориг полагали, что они выиграют от прибытия переселенцев, и несомненно ожидали поддержки со стороны Оргеторига против своих оппонентов, будь то чужеземных или в собственном племени. Вожди секванов, с самого начала пригласивших Ариовиста в Галлию, и многие другие вожди, обращавшиеся к Цезарю за помощью в следующие годы, исходили из таких же побуждений. Умение заручаться помощью мощной внешней силы повышала престиж вождя и в случае необходимости могла стать прямой военной поддержкой. Было бы заблуждением говорить о проримски или антиримски настроенных фракциях внутри племен (или, если уж на то пошло, о прогерманских или антигерманских фракциях). Каждый отдельный лидер стремился заручиться любой поддержкой, которую считал наиболее выгодной для себя, и все они участвовали в борьбе за главенство в племени. Некоторые вожди и правящие советы некоторых племен решили, что лучше объединиться с Римом и Цезарем, а их соперники поступили иначе [7].

Однако весной 58 г. все указывало на то, что Цезарь совершил роковую ошибку в своих расчетах. Возможно, его застало врасплох выдвижение гельветов, а может быть, для него стал неожиданностью масштаб их переселения. Под его командованием находилось четыре легиона, но лишь один из них стоял в Трансальпийской Галлии. Остальные три легиона были расположены в окрестностях Аквилеи, на границе Цизальпийской Галлии. Неизвестно, кто расположил там эти войска, но даже если это был другой полководец, то Цезарь не предпринял попыток изменить эту диспозицию. Даже во время ускоренного марша к Роне он не потрудился выслать новые приказы командирам этих легионов. Трудно избежать вывода, что он еще лелеял планы своей балканской кампании. Вероятно, лишь после прибытия в окрестности Женевы он смог оценить полный масштаб проблемы. Гельветы и союзные кланы, сопровождавшие их в походе, нагрузили свои пожитки на телеги и двинулись вперед с отчаянной решимостью. За собой они оставили дымящиеся руины своих городов и поселков, намеренно преданных огню, чтобы никто не дрогнул и не оглянулся назад, если путешествие станет слишком трудным. Возможно, Цезарь преувеличивал, когда говорил о том, что все поселения были сожжены дотла и позади не осталось ни одного человека, но не вызывает сомнения, что решение было принято подавляющим большинством.