Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда - читать онлайн книгу. Автор: Адриан Голдсуорси cтр.№ 63

Главным оружием легионера было метательное копье (pilum) и меч (gladium). Копье имело четырехфутовое деревянное древко, увенчанное узким железным навершием длиной два-три фута, которое заканчивалось пирамидальным острием, что позволяло пронзать щит противника, а длинное навершие глубоко проникало в тело, нанося тяжелые или смертельные ранения. Вопреки распространенному мифу, металлическое оружие римлян было высокого качества и не гнулось при столкновении с оружием врага ^[58]. В начале I века н. э. меч римского легионера был довольно коротким с длиной лезвия около одного метра, однако во времена Цезаря использовался более длинный клинок длиной как минимум два метра, а иногда еще длиннее. Сделанный из высококачественной стали, тяжелый клинок хорошо подходил как для рубящих, так и для колющих ударов, а его длинное острие без труда пронзало доспехи и плоть. Легионер был хорошо оснащен и обучен индивидуальному бою, но главная сила римской армии заключалась в ее дисциплине и командной структуре [16].

Вспомогательные войска состояли главным образом из иностранных солдат, известных под собирательным названием auxilia. Многие из них были набраны из местных «союзников»; Цезарь во многом полагался на дружественные галльские племена, особенно при формировании конных отрядов. В большинстве случаев этих людей возглавляли их собственные вожди, но по крайней мере некоторые галлы служили в подразделениях под командованием римских офицеров, проходили обучение вместе с армией и оснащались римским оружием. В своем повествовании о гражданской войне Цезарь упоминает, что в 49 г. до н. э. он имел при себе «три тысячи конников, сопровождавших его во всех прошлых кампаниях». Он также сообщает о том, что имел пятитысячный корпус вспомогательной пехоты, хотя неясно, служили ли эти солдаты вместе с ним начиная с 58 г. до н. э. Это могли быть союзники, наемники или регулярные войска, предвосхищавшие организованные и постоянные вспомогательные соединения, существовавшие во времена Империи. Иногда Цезарь упоминает о специализированных подразделениях, включая критских и нумидийских лучников ^[59] и пращников с Балеарских островов. Критяне и балеары славились своим умением обращаться с луком и пращой и в течение нескольких столетий воевали как наемники в армиях многих стран. Благодаря единственному замечанию нам известно, что в армии Цезаря находилось некоторое количество испанских всадников. Численность союзников изменялась от одного года к следующему, в то время как общая численность профессиональных наемников и вспомогательных войск была менее подвержена переменам. Иногда союзные контингенты оказывались значительно более крупными, но тем не менее легионы всегда составляли ядро любой римской армии [17].

«ГАЛЛИЯ РАЗДЕЛЯЕТСЯ НА ТРИ ЧАСТИ»

В 58 году было далеко не ясно, куда приведут Цезаря его военные кампании. Сначала он получил в качестве провинции Цизальпийскую Галлию и Иллирию, а Трансальпийская Галлия была добавлена после скоропостижной смерти губернатора. Вполне вероятно, что первоначальной целью для Цезаря была кампания на Балканах для усмирения растущей власти дакского правителя Буребисты, который начинал выстраивать могущественное царство в центре современной Трансильвании. Этот богатый регион, почти не исследованный римлянами, обещал военную славу, связанную с победой над еще неизвестным народом. Цезарь мог планировать наступление в этом направлении как в 58 г. до н. э., так и в следующие годы, но дальнейшие события предоставили ему богатые возможности для военных побед в Галлии и балканская экспедиция так и не состоялась. Тем не менее мысль о ней не покидала Цезаря, так как он планировал вторжение в Дакию в 44 г. до н. э., незадолго до своего убийства [18].

В I веке до н. э. Галлия занимала территорию современной Франции, Бельгии и частично Голландии, простираясь от Рейна до побережья Атлантического океана. Галлов ни в каком отношении нельзя было считать единым народом. По словам самого Цезаря в первых строках «Записок о Галльской войне», ее население разделялось на три этнических и лингвистических группы. На юго-западе вдоль границы с Пиренеями жили аквитаны, которые, по его мнению, имели много общего с иберами из Испании. На севере, особенно на северо-востоке, жили белги, а центральная Галлия была домом для народов, которых римляне называли галлами (Galii), но которые называли себя кельтами. Каждая из этих групп в свою очередь подразделялась на отдельные подгруппы, часто враждебные друг к другу, несмотря на языковое и культурное сходство. Основной политической единицей был клан (pagus), а несколько кланов обычно составляли одно племя (civitas). (Ни один из этих терминов не точен вполне, и некоторые ученые предпочитают называть племя «народом», но до сих пор не придумано ничего лучшего.) Судя по всему, значение племенной структуры заметно возросло за 100 лет до прибытия Цезаря в Галлию. Можно предположить, что изменение политическою и экономического климата в Галлии укрепило непрочные родственные и ритуальные связи, установленные с давних пор.

Так или иначе степень единства между кланами одного племени была подвержена значительным изменениям, и можно привести ряд случаев во время Галльской войны, когда отдельные кланы действовали независимо друг от друга. В некоторых племенах и, возможно, даже на клановом уровне существовали «короли» и вожди, но в большинстве случаев главным органом управления был совет племени, а распоряжение повседневными делами оставлялось на усмотрение избираемых «магистратов». Эдуи, старейшие союзники Рима, имели высшего магистрата, называемого вергобретом (vergobret) и избираемого на один год. Ни один человек не мог дважды избираться на этот пост или выдвигать на него членов семьи за время своей жизни, что предотвращало узурпацию власти какой-то одной группой. Это устройство имело поразительное сходство с республиканской системой Древнего Рима; во многих отношениях галльские племена напоминали города-государства Средиземноморского мира, хотя, пожалуй, на более ранней стадии развития [19].

До сих пор продолжается научная дискуссия о том, до какой степени мы можем рассматривать галлов и другие народы, говорившие на кельтских языках, как часть единой культуры со сходными обычаями, но здесь мы не будем останавливаться на этом. Цезарь отмечал как черты сходства, так и отличия между племенами, но проводил очень четкое различие между народами Галлии и германскими племенами. Он представлял Рейн как границу между ними, хотя и признавал, что в действительности картина несколько более сложная и некоторые германские племена издавна селились на западном берегу реки. Археологи не подтверждают такого четкого разделения и указывают на значительное сходство в устройстве поселений и предметах материальной культуры (керамика, металлические орудия и т. д.) между Галлией и центральной Германией. Большее различие существовало между южными/центральными и северными районами Германии, где существовали лишь редкие укрепленные поселения. Однако было бы ошибкой на этой основе отвергать свидетельства Цезаря и других античных авторов, так как археология часто оказывается не в состоянии выявить этнические или политические границы. Существовали разные германские и кельтские языки, а также большое количество диалектов и региональных вариаций в каждой большой группе. Некоторые племена, говорившие на германском языке, жили в поселениях, сходных по форме и размеру с галльскими, и пользовались очень похожими орудиями. Конечно, это не означает, что галлы и германцы считали друг друга подобными себе, а не чужеземцами. Родственными считались народы, говорившие на одном языке, почитавшие одних и тех же богов и долгое время жившие бок о бок. Впрочем, само по себе это не исключало враждебности между родственными племенами или более мирных отношений с «чужеземным» народом. Ни галлы, ни германцы не представляли собой нацию в современном смысле слова, и чувство личной преданности не простиралось за пределы племени и клана, а внутри их распространялось на членов семьи, соседей или вождя [20].