Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Дружников cтр.№ 55

Назрел вопрос: может быть, проститься с мифом, реабилитировать жертвы морозовских процессов и назвать реальных убийц? И, вообще, может, больше не надо ни новой, ни партийной, ни классовой морали, вернемся к обыкновенной, то есть человеческой?

Ан нет! Один ответственный партийный работник объяснил нам, что разрушать представление о героях — это тяжелое нравственное потрясение, и делать это трудно. Сейчас многие знаменитости воруют и спиваются. Поэтому имена живых героев присваивать учреждениям запрещено. А старые герои проверены. Павлик немного устарел, заключил этот партийный работник, но еще пригодится.

Власти в стране всегда волнует применительно к истории практическое соображение: обвиняя своих предшественников, доказать, что они, новые руководители, лучше. Стало уходить поколение функционеров, сверстников Морозова, коим за семьдесят, те ровесники Октября, которые, обладая качествами Павлика, долго занимали ключевые позиции в партии. Все, чем они владели, а владели они всем, достигнуто благодаря морали Морозова.

Казалось, образ героя отомрет вместе с ними. Но — следующее поколение лидеров пробиралось к власти тем же способом, ибо другого, открытого, демократического, не было. Невозможно представить себе, чтобы некто вошел в правящую верхушку без кооперации с органами. Даже если завтра власти откажутся от Павлика Морозова, послезавтра они заменят его другим мифом. Эпохи и лидеры меняются, а призывы доносить время от времени прорастают, как грибы-поганки. Случайно ли это?

Во всех утопических моделях государства осведомителям отводилась важная роль в охране модели от посягательств ее разрушить. Но вот утопическая схема реализована, а нет ни обещанной свободы, ни благоденствия.

Наступает второй этап — всеобщее разочарование и недовольство. Для власти, узаконившей насилие, процедура подавления технически не сложна, однако имеет, так сказать, демографическое ограничение. Можно покончить с ненравящимися этническими группами, можно уничтожить значительную часть населения, но нельзя умертвить весь народ, ибо тогда некем будет управлять. К тому же перманентная гражданская война ведет к голоду и экономическому развалу. Короче говоря, постепенно всеобщее подавление недовольства сменяется выборочным. И органам подавления нужна обратная связь, чтобы узнать, что именно и где осталось неподавленным.

Социальное положение осведомителя неустойчиво: из страха или по природной склонности он клюнул на наживку, но в ней оказался крючок. Доноситель строит свое счастье на чужих бедах. Он пытается быть еще более преданным своим нанимателям, но для них он все равно не свой. Вернуться к покою доноситель не может: этого не допустят наниматели. Юридический статус осведомителя тоже не ясен. В органах принуждения он значится под кличками, подачки за труд получает подпольно, профсоюза стукачей, защищающего его интересы, пока не создано. Как правило, он вынужден выполнять иную работу для прикрытия своей деятельности: быть дворником или поэтом.

В демократическом государстве аппарат осведомителей крайне ограничен и используется для выявления нелегальных акций, например бандитизма, торговли наркотиками, террора. В тоталитарном — для слежки за любыми действиями индивида, ибо легальность тех или иных действий здесь либо отсутствует вообще, либо временна. Неофициальная культура, религии, подпольная экономика и другие проявления естественной жизни населения побуждают власть постоянно расширять сеть осведомителей. Растущий бюрократический аппарат управления страной, военное ведомство и сама госбезопасность буквально начиняются осведомителями. Создается второй круг: доносчиков, следящих за доносчиками и сообщающих о качестве их работы. В отличие от репрессий, охват тут теоретически может достигнуть ста процентов. Финал — все в стране следят друг за другом.

Всеобщее доносительство загоняет оставшихся непричастных, если они выжили, в индивидуальную скорлупу. Общество как совокупность мыслящих людей перестает существовать, становится порошком, люди превращаются в тени, ибо это единственный путь выжить. Не потому ли, достигнув апогея, многолетняя кампания «героизации» доносчиков в конце 30-х годов утихла? Власти почти приблизились к теоретическому идеалу. Они охватили, завербовали, стали получать информации больше, чем могли переварить. Они сами начали тонуть во лжи.

Разумеется, власть и тогда, при Сталине, Хрущеве и Брежневе, опиралась в основном на взрослых доносчиков. Детское доносительство было вспомогательным с точки зрения практической пользы, но важным для воспитания будущих граждан. Кроме того, детей легче убедить в том, что подлость в новой системе является подвигом. Не случайно преданность детей Третьему рейху воспевалась в 30-е годы в нацистской Германии, и герои гитлерюгенда в книгах и кино похожи на советских героев-осведомителей. Доносы детей на взрослых насаждались в так называемых братских социалистических странах Восточной Европы, в коммунистическом Китае, в Северной Корее, в Кампучии, во Вьетнаме и Афганистане. Судьба главного героя советского фильма «Возмездие», снятого по книге А. Проханова «Дерево в центре Кабула», как с гордостью сообщалось в прессе, «во многом напоминает судьбу Павлика Морозова» ^[246].

Появление многомиллионного юного осведомителя есть закономерность системы, которая без доносчиков давно бы развалилась. Мы не знаем другого героя, который бы точнее выражал сущность строя с однопартийной идеологией. Система всеобщего доносительства приходит и укрепляется вместе с новой властью.

Вопрос о доносах еще в 20-е годы обсуждался советским правительством. Директор Института К. Маркса и Ф. Энгельса Давид Рязанов требовал добиться того, чтобы «всякий гражданин знал, что донос в суд — это не есть донос, это обязанность. Если вы хотите воспитать чувство доверия... то развивайте способность доноса и не пугайте за ложное донесение» ^[247]. Сам Рязанов также был арестован по доносу и уничтожен в лагерях. Вряд ли сегодня найдется ответственный работник в аппарате власти, который публично огласит столь грубую позицию руководства. Но, по сути, донос нужен всегда: и в период мрака, и в периоды оттепели, чтобы старикам помогать затягивать гайки, а новой группе лидеров, пришедшей к власти, использовать компромат, чтобы одолеть своих противников. Как говорится, вопрос риторический: можно ли войти в историю без стука?

В хрущевскую «оттепель» газеты откровенно искали новых Морозовых. «Откуда у отца столько денег? — задумывается пионер Валерий Железный. — На какие средства живет приятель отца? Ведь он нигде не работает!.. Валерий выступил против отца, не стал прятаться после суда от отцовских единомышленников. Мы гордимся тобой, Валерий» ^[248].

Еще через двадцать лет, в период брежневского застоя, газета «Правда» эмоционально рассказала о матери, которая донесла куда следует, что сын получил из-за границы письмо и слушал иностранные радиопередачи. Органы безопасности, как писала газета, уже давно следили за этим молодым человеком и все знали. Донос матери на сына явился выражением ее морального, гражданского долга. Сына расстреляли за шпионаж ^[249]. Что же произошло? Да просто раньше павлики доносили на родителей, а теперь дети-стукачи выросли, стали сами родителями и доносили на своих детей. Трагедия поколений, принесенных в жертву молоху одной из самых аморальных идеологий в истории человечества.