Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом - читать онлайн книгу. Автор: Валери Плейм Уилсон cтр.№ 44

Страница

Спустя четырнадцать месяцев после того, как президент Буш приземлился на борту авианосца «Авраам Линкольн», чтобы выступить перед военными, приветствовавшими его под гигантским транспарантом «Миссия выполнена», натянутым над капитанским мостиком, американские солдаты по-прежнему задерживали для допроса иракских ученых, подозреваемых в работах по созданию ОМУ. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Неотвратимая угроза ОМУ, которая послужила ключевой отправной точкой этой войны, пока не находила подтверждения, а между тем оккупация Ирака требовала дальнейшего увеличения контингента войск США. С начала войны было убито около тысячи американских солдат и десятки тысяч иракцев. Мысли о цене этой войны с точки зрения пролитой крови, финансов и нашей международной репутации постепенно распространялись в массовом сознании. В апреле разразился и потряс каждого американца ужасный скандал с фотографиями иракских пленных, подвергавшихся бесчеловечному обращению в тюрьме «Абу-Грейб». Когда телеканал Си-би-эс сообщил об этой истории, а вслед за тем появилась статья-расследование Сеймура Херша в журнале «Нью-Йоркер», Америка была возмущена. Это стало большим потрясением для всех. Во что превратилась наша страна? Однако все это не помешало президенту Бушу в июле, во время своего выступления в Оук-Риджской национальной лаборатории перед аудиторией, состоявшей из его приверженцев, вещать: «Три года назад правитель Ирака был заклятым врагом Америки, он предоставлял убежище террористам, использовал оружие массового уничтожения и превратил свою страну в тюрьму для народа. Саддам Хусейн был не просто диктатором — доказано, что он был убийцей, который отказался отчитываться за оружие массового уничтожения. Все ответственные страны осознавали эту угрозу и знали, что так не может продолжаться вечно… И хотя мы не обнаружили запасов оружия массового уничтожения, наше вторжение в Ирак было оправданно. Мы устранили заклятого врага Америки, у которого были возможности для производства оружия массового уничтожения и который мог поделиться этими возможностями с террористами, стремящимися завладеть таким оружием. В мировой обстановке, которая сложилась после 11 сентября, это стало риском, который мы не могли себе позволить». Все выглядело так, будто параллельно идут две войны: одну с гордостью прославляла администрация, совсем другую народ видел по телевидению — и эта последняя шла далеко не так, как было обещано.

Я просматривала последние удручающие донесения от резидентов, когда в дверь кабинета постучали и один из моих коллег попросил разрешения войти. Я была рада отвлечься, но, как только он сел за стол, я поняла, что предстоит не обычная беседа за чашечкой кофе. Его круглое лицо покраснело, а в глазах за стеклами очков стояли слезы. Я работала с ним на протяжении двух последних лет, мы пережили много стрессовых ситуаций, но я никогда не видела его в таком расстройстве. Прежде чем заговорить, он с тревогой оглянулся на закрытую дверь. «Они исказили мои свидетельские показания», — сказал он тихим, напряженным голосом. Я не могла взять в толк, о чем он говорит. «Это я рекомендовал Джо для поездки, разве ты не помнишь? Я так и сказал на заседании Комитета, но они не включили это в отчет».

От его слов у меня зазвенело в ушах. За несколько дней до этого, 7 июля, Джо вернулся домой совершенно разъяренный, с копией доклада разведывательного сообщества США «Оценка предвоенной разведки по Ираку», подготовленного Комитетом по разведке Сената США и обнародованного на следующий день. Джо швырнул на кухонный стол толстенную пачку бумаги с текстом доклада и пошел наверх переодеться. Выглядел он при этом крайне воинственно. Я схватила доклад и сразу же, не выходя из кухни, стала читать. Он представлял собой беспорядочную кучу данных, но тут я добралась до предложения: «План по отправке бывшего посла в Нигер был предложен женой бывшего посла, сотрудницей ЦРУ». Это было первым «заключением» в разделе «Особые мнения», составленном сенаторами от Республиканской партии Патом Робертсом, председателем Комитета, Кристофером Бондом и Оррином Хатчем. Еще более странным было то, что, оказывается, «Комитет выявил, что, по мнению большинства аналитиков, отчет бывшего посла скорее подтверждает, нежели опровергает достоверность предполагаемой урановой сделки между Нигером и Ираком». Я не верила своим глазам. Как это может быть? Что за аналитики, которые считали, что отчет Джо скорее подтверждает достоверность? Почему? Что происходит? Я чувствовала себя Алисой, провалившейся в кроличью нору: то, что раньше было белым, неожиданно стало черным.

Каким-то образом я заставила себя накрыть стол к ужину. Ужин проходил в полной тишине. Не съев и половины, Джо резко встал, бросил тарелку с едой в раковину и в безмолвной ярости вышел из кухни. Дети немедленно уловили невысказанное напряжение между нами и начали капризничать. Они стали раздражительными и непослушными, а я была совершенно измотана и обескуражена. Позднее в тот вечер, когда дети уже легли спать, Джо пришел в нашу спальню, размахивая докладом. «Что это еще за пасквиль ты написала?» Он имел в виду замечание в докладе, где утверждалось, что я написала электронное письмо, в котором указывала на то, что у моего мужа хорошие отношения с премьер-министром и с бывшим министром горнодобывающей промышленности [Нигера] (как и со многими французами), и оба, по всей вероятности, способны пролить свет на интересующую нас деятельность. Это электронное письмо я написала по запросу моего начальника — самая обычная процедура информирования руководства нашего подразделения о деятельности моей группы. Это не то, что я стала бы обсуждать дома, — просто рабочий момент. Я и думать забыла об этом. Безусловно, мое электронное письмо не могло служить свидетельством того, что якобы я сама предложила Джо для поездки в Нигер. Но Комитет по разведке истолковывал его именно таким образом и использовал, чтобы сделать вывод о том, что ответственность за поездку Джо лежит именно на мне. Я изо всех сил старалась объяснить всю невинность этой записки, однако Джо был так расстроен, что не слушал меня. Он лишь сверкнул глазами, буркнул что-то насчет опровержения и вышел из комнаты. Я легла в постель в полном расстройстве из-за недовольства мужа, подлого передергивания фактов сенаторами-республиканцами и собственной наивности. Годы спустя Джо признался мне, что из всех выпавших на нашу долю испытаний самым тяжким для него оказалось узнать из официального доклада о том написанном мной злополучном электронном письме. И его признание заставило меня пережить все заново.

На следующий день Джо набросал восемь страниц опровержения, адресованного всем сенаторам — членам Комитета по разведке. Джо указывал на многочисленные неточности в отчете, в частности на то самое заключение относительно того, что его поездка в 2002 году якобы подтвердила сведения о том, что Ирак ведет поиски урана в Нигере. В реальности иные факты, приведенные в отчете, свидетельствовали как раз об обратном:

• Август 2002 года: в отчете Отдела анализа информации по Ближнему Востоку и Южной Азии ЦРУ относительно возможностей Ирака по созданию оружия массового уничтожения отсутствует информация о предполагаемой сделке Ирак — Нигер. (с. 48)

• Сентябрь 2002 года: во время совместной подготовки публичного выступления с сотрудником СНБ [Совета национальной безопасности] аналитик ЦРУ предложил удалить из текста информацию относительно попыток Ирака приобрести уран в Африке. По словам аналитика ЦРУ, сотрудник СНБ возразил, потому что британцы тогда вообще остаются «ни с чем». (с. 50)

Страница