Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни  - читать онлайн книгу. Автор: Кира Лоранс cтр.№ 69

В наши дни старинные голубятни стали украшением и визитной карточкой французских ландшафтов. Владельцы больших каменных голубятен иногда устраивают в них жилые помещения. Например, необычные апартаменты для себя или комнаты для сдачи в аренду туристам.

– Никита, ты знаешь, что это такое?

Лена-Элен вновь была готова пуститься в объяснения.

– Знаю. Это голубятня, – слушать очередную лекцию он не захотел.

Мадам Спортсменша разочарованно вздохнула, но расстраивалась недолго. Она тут же переключилась на мужа.

– Клод, дорогой, давай остановимся. Я хочу отдохнуть.

Клод и сам устал после подъема на холм. Он с облегчением снял огромный рюкзак и разлегся на лужайке около идеально круглого куста. Аккуратный газон и этот стриженый куст выдавали особый статус этого места – очередной точки на маршруте современных пилигримов. Маленькие промежуточные цели делили путь на короткие участки и делали его не таким монотонным.

Лена-Элен тоже скинула рюкзак, но отдыхать не собиралась. Она сделала круг по поляне и быстро придумала себе новое развлечение, для которого ей потребовалась помощь Никиты.

– Никита, давай фотографироваться! Клод всегда делает такие скучные снимки! К тому же он терпеть не может, когда я позирую. А мне так нравится воображать себя моделью! Только возьми мой фотоаппарат, от тебя я вряд ли когда-нибудь получу фотографии, – прозорливо заметила она.

Никита взялся выполнять ее просьбу с большой неохотой и уже через минуту мысленно побратался с Клодом – Лена-Элен позировала отвратительно. Она начала фотосессию с того, что прильнула к лежащему на траве мужу. Клод только стиснул челюсти и закрыл глаза. Потом она захотела сняться на фоне голубятни, но та стояла так высоко на сваях, что путного кадра не вышло.

В Никите уже закипало раздражение, когда началось самое страшное – Лена-Элен прилегла на траву посреди лужайки в соблазнительной, по ее разумению, позе. При определенных обстоятельствах женщина в растянутой, выгоревшей майке, бесформенных шортах и туристических ботинках вполне могла бы выглядеть эротично. Даже в зрелые годы. Вероятность успеха сильно повышают опыт фотомодели, продуманное освещение и профессиональная работа стилистов над лицом и прической. Но сейчас перед Никитой определенно был другой случай. Соломенные волосы Лены-Элен беспорядочно торчали из-под дурацкой панамы, ее нос и щеки обгорели на солнце, а главное, не было у нее природного чутья на красивый кадр, которым иногда – крайне редко, по мнению Никиты – обладали люди без специальной подготовки.

Впрочем, Никита вообще был не самым подходящим исполнителем для задания Лены-Элен. Из всех активностей рекламного агентства он больше всего любил именно фотосессии и старался присутствовать на каждой как минимум в качестве зрителя. Многолетний опыт утвердил его в бесконечном уважении к работе профессиональных моделей и внушил непреодолимое отвращение к любительским ужимкам перед камерой. Никита был не единожды распят друзьями и коллегами за снобизм. Тем не менее по своей воле он снимал людей только исподтишка, неожиданно, прежде чем они успевали принять позу и нацепить на лицо очередное выражение. Все остальное оскорбляло его обостренное чувство прекрасного.

Его жена, хоть и не разделяла мужниной категоричности, давным-давно приняла к сведению и эту его причуду. Ее беспроигрышная фотогеничность была результатом вдумчивой домашней работы перед зеркалом. Она отлично знала все свои лучшие ракурсы.

Лена-Элен, к сожалению, не обладала ни профессиональными навыками, ни самоиронией. Перед объективом она начисто растеряла милую непринужденность. Глаза стали пустыми, а лукавая улыбка – натянутой.

Скрипя зубами, Никита сделал по ее команде еще несколько кадров. Наконец, мадам Спортсменша захотела увидеть отснятый материал и отобрала у него фотоаппарат. Никита облегченно выдохнул.

Некоторое время она с нескрываемым удовольствием просматривала снимки. И вдруг закричала:

– Боже, какой ужас! Это надо немедленно переснять!

«Что именно тебя так поразило? – сердито подумал Никита. – По мне, там все – ужас!»

Не обращая никакого внимания на его недовольное лицо, Лена-Элен сунула ему в руки свою камеру, плюхнулась на траву и начала поспешно разуваться.

– Ботинки на фотографиях такие огромные! Лучше я буду фотографироваться босиком, – простодушно объяснила она свои намерения.

К этому времени Клод уже не лежал, а сидел, привалившись спиной к рюкзаку, и с ядовитой улыбкой наблюдал за женой. Никита бросил на него выразительный взгляд и испустил душераздирающий вздох.

Месье Спортсмен поймал его мысль на лету.

– Все, Элен, нам пора двигаться дальше. Иначе не попадем в Муассак к вечеру, – не допускающим возражения тоном объявил он. – Обувайся.

Лена-Элен с надеждой взглянула на Никиту. Не найдя поддержки, она не стала спорить с мужем и послушно засобиралась в путь.

– Клод, Элен, – обратился к ним Никита. – Я был очень рад познакомиться с вами. Думаю, мне пора возвращаться к машине.

– А как же часовня Святого Сернина? Вы что, не пойдете с нами ее смотреть? Тут совсем недалеко, – не понял Клод.

В голове адвоката и бывшего спортсмена не укладывалась такая непоследовательность.

– Я обязательно приеду сюда позже, вместе с супругой, чтобы осмотреть часовню, – нашелся Никита.

Его ответ вполне устроил Клода. Лена-Элен уже стояла рядом с ним, готовая двигаться дальше, в ботинках, с рюкзаком за плечами и с палками для скандинавской ходьбы в руках. Она прислонилась головой к плечу мужа. Клод обнял ее, притянул к себе и, на секунду прикрыв глаза, поцеловал в макушку дурацкой панамы. Лена-Элен улыбнулась ему снизу и ободряюще сказала Никите на русском:

– Вот увидишь, все наладится. Она обязательно скоро приедет. Такими мужьями, как ты, Никита, не бросаются.

Никита ответил ей тоже на русском:

– Спасибо, Лена. И я хочу кое-что сказать. Знаешь, я думаю, что рядом с Клодом тебя держит вовсе не благодарность. Он отличный мужик. Ты его любишь, просто сама не заметила, как это случилось. Так что забудь свою странную теорию, она больше тебе не нужна.

По местной традиции Никита дважды чмокнул воздух, по очереди приложившись к щекам Лены-Элен. Затем крепко пожал мясистую ладонь Клода и отправился искать брошенный на дороге автомобиль.

Отойдя метров на сто, он обернулся вслед супругам, которые шли рядышком и оживленно разговаривали. Возможно, о нем, о Никите. Белые сушеные тыквы болтались у них на рюкзаках.

В этот момент Лена-Элен тоже обернулась и дернула Клода за футболку. Они оба на ходу помахали Никите и продолжили свой путь. Для религиозного Клода это был Путь Святого Иакова, и он шел по нему ради веры. Лена-Элен полагала, что шла по Пути из благодарности к мужу, а на самом деле – ради любви к нему.

Оказалось, что разговоры с пилигримами увели Никиту далеко от машины. Он возвращался назад по обочине дороги. В такт шагам его мысли перескакивали от Лены-Элен к Ольге. От Ольги к Изабель. Затем обратно к Ольге. И снова к Изабель. Он думал о том, что жена за всю последнюю неделю ни разу не позвонила сама. Потом вспоминал темные кудри Изабель и горькие слова Антиквара: «Умоляю, не портите ей жизнь!» После этого в памяти всплывал бесцеремонный вопрос Лены-Элен: «У твоей жены кто-то есть?» – И подлый бес начинал шептать ему: «А знаешь ли ты, где сейчас Оля?» Он отмахивался от этих мыслей, представлял себе Изабель на высоком барном стуле за стойкой у Пьера: стройные ноги, лицо в интимной близости от его лица, улыбающиеся губы, браслеты на тонком запястье. Но тут снова звучал Антиквар: «Не портите ей жизнь!..».