Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни  - читать онлайн книгу. Автор: Кира Лоранс cтр.№ 38

Люди у кровати пришли в движение.

Старец и еще один пожилой, очень худой человек в черной одежде встали по бокам от постели, простерли руки над головой несчастного Бертрана Бонне и хором произнесли:

– Да простят все твои грехи Отец, Сын и Святой Дух.

После этого старец несколько раз повторил:

– Поклоняемся Отцу, Сыну и Святому Духу.

Он поднес ко лбу больного толстый свиток из бумажных листов, они с напарником возложили на свиток руки, и старец торжественно произнес:

– Отец, вот твой слуга для правосудия твоего. Ниспошли ему милость свою и Дух свой.

Затем собравшиеся еще несколько раз повторяли «Отче наш» и вслух читали что-то из бумажного свитка – по всей видимости, это было рукописное Евангелие.

– Как думаешь, кто они? – так же тихо спросил Никита.

Услышат их или нет, они не имели понятия. Проверять это опытным путем оба почему-то опасались. Очень уж зловеще выглядело происходящее.

Эдвард ткнулся носом в ухо Никите:

– Думаю, это катары. Средневековая секта. По-другому их еще называли альбигойцами. Я кое-что читал про них. В этой части Франции с ними очень многое связано. То, что мы видим, потрясающе, ты не находишь?!

Никита кивнул. Потрясающе – это было еще слабо сказано.

Истоки религиозной секты катаров (от греческого «катар» – «чистый») лежат во временах раннего христианства. Учение катаров проповедовало ересь, которая в разных интерпретациях и под разными именами на протяжении почти тысячелетия отбирала паству у Католической церкви: манихеи, павликиане, богомилы. Максимального влияния в Лангедоке катары достигли в XII и начале XIII века. По имени города Альби их еще называли альбигойцами.

В понимании катаров добро и зло (свет и мрак) существовали всегда, с начала времен. Тот Бог, который создал материальный мир, был для них олицетворением мрака и зла, поэтому они отвергали Ветхий Завет. Их Церковь считала, что тело – ловушка для низвергнутой на землю светлой души, источник ее мучений. Душа соединяется с телом только в наказание за то, что в последнем воплощении человек не принял особого таинства Утешения. Катары отвергали брак и плотские отношения между мужчиной и женщиной, потому что такие отношения приводили к появлению новых человеческих тел, в которых страдали новые души.

Учение катаров утверждало, что Христос никогда не воплощался и не имел физического тела, и, вследствие этого, отвергало Ветхий Завет и общепринятую трактовку Евангелия. Главным элементом всех катарских обрядов и неотъемлемой частью их жизни была молитва «Отче наш», в которой они заменяли одно слово: вместо «хлеб насущный» читали «хлеб духовный».

Проповедников у катаров было немного, около четырех тысяч человек. Ими могли стать и мужчины, и женщины, которые вели крайне аскетичную жизнь. Простые последователи катаров чаще всего имели семью и потребляли материальные блага, однако большинство из них соблюдали заповедь «Не убий» в отношении всех теплокровных существ, включая людей. По этому признаку, в случае необходимости, их легко определяли крестоносцы и Инквизиция. Лишь небольшая часть из сторонников катарской Церкви защищала веру с оружием в руках.

Катары закончили молиться. Старец погладил больного по руке:

– Брат Бертран, ты принял таинство Утешения. Теперь ты – один из нас, Добрых Людей. Возможно, тебе скоро суждено покинуть этот грешный мир. Если же Отец наш оставит тебя на этой земле еще на какой-то срок, помни обещания, которые дал сегодня.

– Спасибо тебе, Брат Робер. Буду помнить.

Старец обратился к плачущей женщине:

– Вытри слезы, Бланка. Когда Отец наш заберет душу твоего мужа обратно в свои небесные чертоги, ты должна радоваться и молиться за него, ибо в тот момент ангел небесный вырвется из плена и обретет, наконец, долгожданный покой.

Женщина кивала, глядя в бледное, одухотворенное лицо пастыря. Спина ее была сгорблена. Руки с узловатыми суставами без конца перебирали углы накинутого на плечи платка. Казалось, она плакала не столько от горя, сколько от великой усталости. Речь старца проникала в ее душу каплями целебного бальзама. Его слова давали надежду на то, что эта беспросветная, полная лишений жизнь лишь испытание, которое необходимо пройти на пути к чему-то иному, невыразимо прекрасному. Главное – успеть принять таинство Утешения до того, как отойти в мир иной.

Сын Бертрана Бонне, до сих пор молча стоявший в изголовье кровати, подал голос:

– Я много слышал о тебе, Брат Роббер. Ты знаменитый пастырь катарской церкви. Говорят, ты был свидетелем падения замка Монсегюр.

В Средние века влияние секты катаров в Лангедоке было так велико, что серьезно подорвало позиции Католической церкви в этом богатом регионе. Ни давление Ватикана на местную знать, ни многочисленные попытки развенчать альбигойскую ересь не возымели успеха. В 1209 году папа Иннокентий III объявил крестовый поход против катаров, который получил название Альбигойского. В качестве награды крестоносцам обещали земли еретиков. Многие из них, надо отметить, были весьма состоятельными людьми. Безусловно, это создало мощнейший мотив для французских рыцарей. За двадцать лет война уничтожила не менее миллиона человек. Это был первый в истории крестовый поход, в котором христиане пошли войной на христиан.

Постепенно борьба с катарами превратилась в войну Франции за южные территории. После окончания Альбигойского крестового похода уничтожение катаров продолжила французская армия. Одним из самых страшных эпизодов этого периода стало падение в 1243 году оплота катарской церкви – замка Монсегюр. Через двенадцать лет после него, в 1255, году капитулировал последний из катарских замков, Шато-де-Керибюс.

Расправа Католической церкви над альбигойцами повлияла на весь ход французской истории – богатый и независимый Лангедок со столицей в Тулузе оказался впервые присоединен к Франции. Другим важным следствием стало создание Доминиканского монашеского ордена и Святой Инквизиции.

Эдвард бросил на Никиту победоносный взгляд и практически беззвучно прошептал:

– Точно, катары.

Помощник старца зашикал на парня и замахал на него руками:

– Не произноси имя нашего брата вслух, глупец! Кругом уши Инквизиции!

Старец, Брат Робер, пристыдил напарника:

– Не надо ругать его, Брат Гийом. Этот юноша хочет больше узнать о нашей церкви. Наш долг – просветить его. Разве не для этого мы проводим всю нашу жизнь в пути? Не ради этого ли наши Братья идут на мученическую смерть от рук Инквизиции?

После этого он повернулся к парню и спросил:

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Жан, – робко ответил тот, напуганный отповедью Брата Гийома.

– Ты хотел спросить о Монсегюре?

– Да, Добрый Муж. Люди рассказывают ужасные вещи. Якобы крестоносцы сожгли там много людей, – с ужасом в глазах произнес юный Жан. – Ты видел это? И как тебе удалось спастись?