Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни  - читать онлайн книгу. Автор: Кира Лоранс cтр.№ 35

Осторожно, чтобы не напугать старика, Никита подошел сбоку и негромко поздоровался:

– Привет, Эдвард! – Он не был уверен, узнает ли его Дед и как среагирует на его появление в этот раз.

Тот буквально на секунду оторвался от экрана, кивнул Никите и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая присаживаться.

– О, Никита, привет! Садись! Любишь футбол? – скороговоркой выпалил он. Ответа не требовалось. Все внимание старика было приковано к матчу. – А-а-а! Черт! Чтоб тебя!!! Посмотри на этих идиотов! Ты это видел?!

Никита сел на диван. В данный момент футбол его совершенно не интересовал, но отвлечь Эдварда он даже не пытался. Похоже, дела у его команды шли неважно. Старик то подавался всем телом вперед в тщетной надежде на гол, то разочарованно падал спиной на диванные подушки. Он хватался руками за голову и на чем свет стоит проклинал бесталанных игроков. Шел матч чемпионата футбольной лиги Англии. Эдвард горячо болел за команду «Лестер Сити», которая проигрывала с разрывом в один мяч и никак не могла сравнять счет:

– Давай! Отдай пас, тупица! Не-е-ет!

Прозвучал финальный свисток судьи. Счет так и не изменился.

Дед выключил телевизор, раздраженно швырнул пульт на маленький столик и развернулся к Никите:

– Пять лет назад вылетели из премьер-лиги – позор! Сейчас появилась реальная перспектива туда вернуться, а они играют, как деревенщины! И это мой клуб!

– Ты болеешь за «Лестер Сити», Эдвард? Почему именно за них? – Никита спросил, только чтобы отвлечь старика. Он не был футбольным фанатом. Из английских клубов с ходу мог назвать от силы три-четыре самых известных.

– Там, где я вырос, все болели за них. Лестер был ближайшим большим городом, который имел настоящий стадион и свой футбольный клуб. Ты знаешь, где находится Лестер?

Никита отрицательно помотал головой. Он не был специалистом по английским провинциям. Спросили бы что-нибудь про Францию – другое дело.

Дед пустился в объяснения:

– Это в Средней Англии. Мой родной регион называют Блэк Кантри, потому что там раньше добывали много угля. Уголь был везде и лежал очень близко к поверхности. Ну, а раз был уголь, здесь же производили металл, а из него делали машины и разное оборудование. Еще во времена моего детства в Блэк Кантри было полно промышленности, а теперь все уже не то. Ну, да ладно, сейчас не об этом… – Эдвард вернулся к футбольной теме. – Я еще в детстве начал болеть за «Лестер Сити». Не могу же я отказаться от них теперь только потому, что они стали хуже играть!

«И то правда», – подумал Никита.

А Эдварда неудержимо потянуло на воспоминания.

– У меня было непростое детство, потому что я родился в конце Второй мировой войны. А еще потому, что я оказался изгоем в собственной семье.

– Изгоем? – удивился Никита. – Как это?

– Мать была ко мне равнодушна, отец старался меня не замечать, а если все-таки замечал, то сильно бил. Старший брат не отставал от отца – тоже лупил меня при каждом удобном случае. Правда, потом я вырос, и они от меня отстали. Но пока я был маленьким, только два человека любили меня: моя тетя Агата, сестра матери, и ее муж, дядя Джон.

Старик задумался и даже немного загрустил. Он был небритый, взъерошенный и выглядел старше, чем обычно.

– Ты в порядке? – озабоченно спросил Никита.

– О, со мной все хорошо! Не волнуйся! – преувеличенно бодро воскликнул Эдвард. – Знаешь, я иногда вспоминаю свое детство. И думаю, что все в моей жизни сложилось не благодаря семье, а вопреки ей. Обычно родители помогают своим детям, поддерживают их. У меня такого не было никогда. Не знаю, где бы я оказался, если бы не тетя Агата и дядя Джон.

Дед спохватился, вспомнив, что у него гость:

– Хочешь пива? Возьми сам на кухне, если тебе не трудно. Открытая упаковка на подоконнике. Стакан тоже найдешь, там их много.

В этот раз Никита не стал мучить себя вопросом, стоит ли употреблять алкоголь во сне. Он налил себе пива, вернулся на диван и попросил:

– Эдвард, расскажи о своем детстве, пожалуйста. Если это не слишком грустные воспоминания… Я не хотел бы, чтобы ты расстраивался.

– О, конечно, если тебе интересно! Я не расстраиваюсь, совсем нет. В те годы я не считал свою жизнь тяжелой и особенно не переживал по поводу своих отношений с родителями. Видишь ли, дети ко всему приспосабливаются и видят в жизни только хорошее. Помню самый первый случай, когда я задумался о том, какая странная у меня семья. Мне было пять или шесть лет – что-то вроде этого, неважно. Мои родители привели меня в незнакомый дом. К людям, которых я раньше не видел. Меня посадили на стул в углу и велели помалкивать и ничего не трогать. В комнате был очень старый мужчина. Он сидел в кресле за большим столом. Мои родители и другие взрослые сели за стол вместе с ним, пили чай и разговаривали. На меня никто не обращал внимания, как будто меня и не было. Потом, когда мы возвращались домой, я потихоньку спросил у матери, кто был тот старый мужчина. Она ответила сухо: «Это твой дед». За весь вечер дед не сказал мне ни слова и даже ни разу не взглянул в мою сторону. У меня были друзья во дворе. Они рассказывали, как их любили дедушки и бабушки: покупали сладости, делали подарки на Рождество и на день рождения. В тот раз я шел и размышлял. Что же я сделал не так? Из-за чего мой дедушка так на меня рассердился? Но задавать вопросы матери больше не посмел.

Острая жалость резанула сердце Никиты. Он живо представил себе мальчика, который был не в силах понять, почему им пренебрегали. Пока мальчик был маленьким, он быстро забывал обиду и, вопреки всему, тянулся к родным, но его каждый раз отталкивали. Раз за разом несправедливость коверкала его характер. Ребенок мог вынести из своего детства очень плохой урок. В Никите нарастало предчувствие, что старик преподнесет ему еще немало сюрпризов. Если, конечно, их необычное знакомство продолжится…

– Почему твоя семья так относилась к тебе? – спросил он. – То, что ты рассказываешь, очень странно.

– Тогда я не знал, почему. И это ранило меня больше всего. Вначале я думал, что плохо себя веду. Изо всех сил старался быть хорошим, но ничего не менялось. Потом я стал старше и обозлился на них. Однажды за обедом, когда мне было уже лет пятнадцать, отец в очередной раз заорал на меня и попытался ударить. Я перехватил его руку и сказал, что если еще хоть раз кто-нибудь попробует это сделать, я ударю в ответ. Встал и ушел. После этого никто не осмеливался трогать меня: я вырос на голову выше отца и на полголовы выше брата. Кроме того, я играл в регби, поэтому был еще и намного сильнее их обоих.

Лицо Эдварда стало суровым, тонкие губы сжались в линию. Похоже, детские воспоминания до сих пор тянули его за душу. Никита почувствовал себя неуютно: как будто он тоже нес ответственность за того малыша и за того подростка, которых несправедливо обижали родные.

Он встал с дивана, потоптался, снова сел и, чтобы заполнить паузу, предложил старику налить еще пива.