Жизнь, которую мы потеряли - читать онлайн книгу. Автор: Аллен Эскенс cтр.№ 30

– А вы когда-нибудь спрашивали Карла о ключе к шифру?

– Конечно. Как я уже говорил, Джон пытался убедить Карла отозвать прошение об ускоренном судопроизводстве, поскольку после дешифровки дневника мы смогли бы получить веские доказательства в пользу ответчика.

– А что сказал Карл?

– Это невозможно объяснить. Большинство парней, которые виновны, идут на сделку о признании вины. Но он отказался от второй степени. Ну и еще одно. Большинство парней, которые действительно невиновны, будут стараться оттягивать процесс, чтобы дать возможность лучше подготовить их дело. Но Карл потребовал ускоренного процесса. Мы пытались расшифровать записи, но у нас было такое чувство, будто Карл работает против нас. Должен сказать тебе, Джо, по-моему, Карл Айверсон хотел, чтобы его посадили в тюрьму.

Я направился к Карлу и сел в шезлонг возле него, его скользнувший по мне взгляд был единственным свидетельством того, что он в курсе моего появления. Секунду спустя он нарушил молчание:

– Чудесный день.

– Да, так и есть. – Я не решался приступить к интервью, поскольку не собирался начать с того, на чем мы остановились в прошлый раз, когда говорили о днях его призыва на военную службу. Нет, мне не терпелось узнать, почему он стремился ускорить судебный процесс и почему не был заинтересован в расшифровке дневниковых записей. Но я опасался, что выбранный предмет разговора испортит Карлу остаток дня, поэтому я сперва попытался ненавязчиво втянуть его в разговор.

– Сегодня я разговаривал с Бертелом Коллинзом, – произнес я.

– С кем?

– С Бертелом Коллинзом. Он был одним из ваших адвокатов.

– Моим адвокатом был Джон Петерсон, – возразил Карл. – И он давным-давно умер. По крайней мере, я так слышал.

– Коллинз работал помощником адвоката по вашему делу.

Карл на секунду задумался, явно пытаясь вспомнить Коллинза, после чего сказал:

– Похоже, припоминаю какого-то мальчонку, который сидел в конторе. Но это было очень давно. Он что, стал адвокатом?

– Он теперь главный общественный защитник Миннеаполиса, – ответил я.

– Что ж, очень рад за него. А с какой стати ты разговаривал с мистером Коллинзом?

– Пытался понять, что означали зашифрованные записи в дневнике Кристал Хаген.

Карл продолжал смотреть на балкон дома напротив. Похоже, в его душе ничего не всколыхнула затронутая мной тема дневника. Он встретил мои слова так равнодушно, будто я просто рыгнул.

– Итак, – задумчиво произнес Карл, – значит, ты у нас теперь заделался детективом, да?

– Нет. Но я люблю хорошие головоломки. А эта, похоже, реально не для среднего ума.

– Ты хочешь разгадать головоломку? Тогда посмотри на те фото.

Разговор явно начинал принимать нежелательное направление.

– Я видел фото. – У меня в памяти тотчас же всплыли жуткие картины обезображенного трупа Кристал Хаген. – Меня чуть не стошнило. И у меня нет ни малейшего желания смотреть на них еще раз.

– Ох… нет. Не эти фото. – Впервые за все время нашего разговора Карл повернулся ко мне; его лицо заливала смертельная бледность. – Я сожалею, что тебе пришлось увидеть эти фото. – Похоже, представленные на процессе фотографии навсегда врезались в память Карла, черты его лица исказились под тяжестью воспоминаний тридцатилетней давности. – Эти фото были ужасными. Никто не должен на такое смотреть. Нет, я имею в виду фотографии пожара, сделанные до приезда полиции. Ты их видел?

– Нет. А что с ними не так?

– В детстве ты когда-нибудь читал журнал «Хайлайтс»?

– «Хайлайтс»?

– Да, этот журнал всегда лежал в кабинетах дантистов и в приемных у докторов. Короче, журнал для детей.

– Нет, никогда такого не видел.

Карл улыбнулся и кивнул:

– Так вот, там есть такие картинки. Две картинки, которые на первый взгляд кажутся одинаковыми, но все же незначительно различаются. Задача состоит в том, чтобы найти эти отличия.

– Ну да, – кивнул я. – Я делал нечто подобное в начальной школе.

– Если ты любишь разгадывать головоломки и ребусы, найди фотографии, которые были сделаны до и после того, как приехали пожарные, и взгляни на них. Сыграй в эту игру. Попробуй обнаружить несоответствие. Его очень трудно заметить. У меня ушли годы на то, чтобы обнаружить нелогичность. Однако повторяю еще раз: у меня не было того преимущества, которое будет у тебя. Я дам тебе подсказку. То, что ты ищешь, возможно, смотрит прямо на тебя.

– У вас в тюрьме были эти снимки, да?

– Мой адвокат прислал мне копии большей части материалов по делу. После приговора у меня была уйма времени, чтобы прочесть их.

– Но почему вы не проявляли особого интереса к вашему делу до того, как вас осудили? – поинтересовался я.

Карл посмотрел на меня, словно рассматривал сложный шахматный ход. Возможно, он уже понял, куда я клоню, ведь мой подход не отличался особой тонкостью.

– Что ты имеешь в виду?

– Коллинз сказал, что вы потребовали ускоренного рассмотрения дела.

После некоторого раздумья Карл произнес:

– Все верно.

– Но почему?

– Длинная история.

– Коллинз сказал, что им нужно было больше времени, но вам не терпелось поскорее начать процесс.

– Чистая правда.

– Он думает, вы стремились попасть в тюрьму. – Карл не ответил, снова уставившись в окно, а я продолжил его дожимать: – Я хочу знать, почему вы отказались бороться за свободу.

После некоторой заминки Карл ответил:

– Я думал, это поможет избавиться от кошмарного сна.

Ну вот, уже теплее, подумал я и переспросил:

– Кошмарного сна?

Карл задержал дыхание и тяжело сглотнул. Затем произнес низким спокойным голосом, голосом, казалось, идущим из глубины души:

– Я делал такие вещи… вещи, с которыми со временем надеялся примириться… но не вышло.

– Это ваше предсмертное признание. – Я попытался проникнуть в мысли Карла в надежде смазать рельсы, приближающие его к катарсису. – Вот потому-то вы и рассказываете мне историю вашей жизни. Снять груз с души. – Я увидел в его глазах готовность капитулировать, желание рассказать мне свою историю. Мне хотелось наорать на Карла, требуя признания, однако, чтобы его не вспугнуть, я прошептал: – Я вас выслушаю. И не буду вас осуждать. Обещаю.

– Приехал сюда для отпущения грехов, да? – едва слышно произнес Карл.

– Кто я такой, чтобы отпускать вам грехи? Но если вы расскажете мне правду, вам, быть может, станет легче. Говорят, исповедь очищает душу.