Молочные зубы - читать онлайн книгу. Автор: Зои Стейдж cтр.№ 72

В определенных кругах Серафину знали как искусную и дорогую активную садомазохистку.

До Сюзетты вдруг дошло, что квартира принадлежала Грете, а они с подругой выступали лишь в роли гостей, может, даже непрошеных, потому что только она располагала средствами. Грета получила их в ходе судебного процесса после опустошительного пожара.

– Вызвать тебе такси? – спросила Сюзетта, помня о наставлениях подруги.

Она радовалась, что Грета не могла посмотреть ей в лицо, потому что было трудно скрывать занимавшие ее неприятные мысли. Как девушка, явно познавшая нечеловеческую боль, которая, возможно, до сих пор страдает, может посещать кого-то, кто причиняет боль другим?

– Нет, я лучше пройдусь, – ответила Грета. – Но мне нужен адрес. Укажите мне верное направление.

Сюзетта выяснила, что до Серафины больше мили. Она еще раз предложила Грете воспользоваться такси, не представляя, как девушка потащится на своих культях целую милю по бетонным холмам. Та опять отказалась. Сюзетта вывела ее на улицу, заметив, что Грета не выставляет перед собой руки, а идет уверенно, словно видит перед собой все.

Сюзетта объяснила, куда идти, и попрощалась. И Грета решительно ушла, хотя спотыкалась на каждом шагу.

Этот сон взволновал Сюзетту. За день она обдумывала его не раз. Зачем девушке, прошедшей через все муки ада, обращаться к женщине, которая опять обещала причинить ей боль?

В костре громко треснула ветка, выстрелив снопом сияющих искр. За ужином Алекс с Ханной без конца смотрели на огонь. Он на всех оказывал гипнотизирующее действие.

И тут до нее дошло.

Грета хотела, чтобы боль доставляла ей удовольствие.

Только так и никак иначе она могла смотреть в будущее.

Сюзетта понимала, почему сон приснился ей именно сейчас: у нее из головы не выходил костер. Ночь ведьм. И неправедное убийство некогда невинной девушки Мари-Анн Дюфоссе. Где-то в глубинах ее подсознания всегда был ответ, и сон лишь заострил внимание на истине, которую она предпочла бы забыть: всю жизнь у нее не было друзей (не считая Алекса). Но именно Грета, ключевой персонаж, навела ее на главную мысль. С ней случилось нечто поистине ужасное, но она отказалась быть жертвой, решила избавиться от проклятия всей ее жизни и, может, даже сделала его источником радости.

– Принести тебе еще чего-нибудь? – спросил Алекс, вставая с пустой тарелкой и вырывая Сюзетту из мира грез.

– Все было очень вкусно, спасибо тебе. Мы должны сказать папе большое спасибо, – обратилась она к Ханне. – Ведь это он все приготовил. А ты ему помогала.

– С превеликим удовольствием, – ответил Алекс и взял у нее тарелку. – Может, оставим все на столе на случай, если потом решим еще перекусить?

– Конечно, оставим.

Когда он понес на кухню грязные тарелки, Ханна побежала следом. Сюзетта смотрела на них сквозь стеклянную стену. Занимаясь уборкой, покупками, стиркой, готовкой, составляя списки, выполняя самые разнообразные поручения, утешая плачущую девочку и подставляя плечо снедаемому тревогой мужу, она считала себя жизненно важным элементом. А они так хорошо без нее обходились.

Выйдя из дома, Ханна направилась прямо к костру и поворошила его своей палкой, на этот раз уже увереннее. Алекс принес бутылку вина и наполнил бокалы.

– Ну, как ты считаешь? Пока еще не поздно, может, распрощаемся с Мари-Анн?

С этими словами он обратился к Ханне, которая впервые за весь день не пришла в восторг от его предложения.

Оттого что он решительно намеревался довести задуманное до конца, Сюзетте стало легче.

– Она тебе больше не нужна, – сказал он, понимая колебания Ханны, – неси сюда рисунок, и мы устроим прощальную церемонию.

Девочка повиновалась, однако опущенная голова и замедленный шаг недвусмысленно свидетельствовали о ее сомнениях.

Сюзетта подождала, пока Ханна не скрылась в доме.

– Я уж боялась, что ты забыл.

Алекс вздохнул, и выражение его лица стало тревожным.

– Нет. Я лишь пытаюсь ничего не омрачать. Не хочу, чтобы она знала, что я на самом деле думаю.

– И что же ты на самом деле думаешь?

Он только покачал головой, и хотя Сюзетте отчаянно хотелось узнать ответ на свой вопрос, она слишком его любила, чтобы давить на больные места.

– Все было замечательно. Я имею в виду эти выходные. Я сфотографировала рисунок.

Он кивнул, но все еще был погружен в свои мысли и, может, даже сожалел, что намекнул на скверные мысли о дочери. Атмосфера тут же сделалась тягостной, как на похоронах. Они потягивали вино и не говорили друг с другом до тех пор, пока с рисунком в руке не вернулась Ханна.

– Готова?

Алекс убрал их с дочерью стулья, чтобы они могли встать на безопасном расстоянии от пляшущих языков пламени.

Сюзетта поставила бокал, уперлась в подлокотники стула, чтобы сохранить равновесие, и поднялась на ноги.

– älskling! – бросился к ней Алекс.

– Я тоже желаю стоять.

В действительности же ей весь вечер хотелось только одного – отодвинуться от костра. Ноги, все еще перебинтованные и в толстых носках, болели уже не так, как раньше, поэтому выпрямиться и встать было приятно. Алекс отодвинул в сторону стул жены, поднял ее бокал, протянул ей и взял под руку.

– Ты в порядке?

– Да, все хорошо.

Если что, она сможет бежать. Это лучше, чем оставаться на стуле.

Алекс вернулся на место и встал напротив, держа в одной руке бокал с вином, а в другой – палку. Ханна сжимала рисунок и смотрела на отца в ожидании распоряжений.

– Мы собрались здесь в Вальпургиеву ночь, чтобы отправить Мари-Анн обратно в ее царство…

Он говорил глубоким, будто у жреца, голосом. Сюзетта подавила в себе нездоровое желание улыбнуться; теперь она вовсе не была уверена в том, кто из них троих больше нуждается в помощи специалиста. Алекс оказался гораздо лучшим актером, чем она могла предположить, – то, чем они в данный момент занимались, было умопомешательством, – но он играл свою роль честно и мрачно. Может, оно того и стоит, если Ханна действительно разорвет свою связь с Мари-Анн. Сюзетта надеялась, что в один прекрасный день девочка заговорит собственным голосом.

– Мари-Анн старалась быть подругой нашей дорогой девочке, но оказалась слишком озорной, а Ханне не нужна подруга, от которой только одни неприятности…

Казнь и похороны невидимой подруги их дочери. Чтобы скрыть охвативший ее приступ нервного смеха, Сюзетта закашлялась. На мгновение она почувствовала, что земля качается у нее под ногами от избытка шампанского и вина, но быстро взяла себя в руки. Ей казалось правильным в этой торжественной обстановке стоять, и она не хотела испортить церемонию.