– Не принцесса, – сказала я. – Королева.
Я выглядела и чувствовала себя королевой мира.
– Королевская роскошь, и правда. Но у каждой королевы должны быть королевские драгоценности. Тебе необходимы маленькие благородные искорки, чтоб оттенить все это, и у меня такие есть. Жди здесь, я вернусь через минуту.
Она бросилась из комнаты, засунув конверт в карман. Конверт! Я была так занята ее похвалами, что сразу забыла про письмо.
– Мам, подожди, откуда у тебя это письмо? – Как ты его получила? Не может же быть такого, что она вышла из дома и дошла до почтового ящика?
Я уже собиралась выйти за ней в коридор, когда у меня зазвенел телефон, я подняла его и увидела, что на экране высветилось имя Роба.
– Привет! – сказала я. – Прямо сейчас я меряю свое платье для выпускного бала и должна предупредить тебя, что выгляжу так блестяще, что тебе в субботу придется надеть солнечные очки.
Он не ответил и даже не засмеялся. И это было странно, потому что за три наших свидания я выяснила, что у Роба, в отличие от Марка, было чувство юмора.
– Роб?
– Слушай, Пейтон. Я не знаю, как тебе это сказать помягче, так что я скажу как есть. Извини, но я не могу пойти с тобой на выпускной бал.
– Что? Мне послышалось, что ты не пойдешь со мной на выпускной?
– Да. Мне очень, очень жаль, что приходится тебе это говорить.
– А зачем тогда ты это делаешь? – Мой голос был высоким и взвинченным.
– Потому что я решил признаться всем, что я гей. Я имею в виду, я признаюсь в этом на выпускном.
– И? Почему мы все равно не можем вместе пойти на выпускной?
– Парень, который мне нравится, о котором я тебе рассказал, тоже хочет признаться. Мы решили сделать это вместе – пойти на выпускной как пара.
– О!
– И знаю, что выпускной важен для тебя из-за пари и всего остального, но для тебя это просто бал, просто деньги. А для меня… Это моя жизнь, понимаешь?
– Ага.
– Я и обещаю, что выплачу тебе все до единого цента за твое пари. Единственная проблема – это может занять какое-то время, потому что, даже если отец не перережет мне горло, он наверняка перестанет меня содержать.
– Ясно.
Я хотела закончить этот разговор. Хотела снять с себя платье, закинуть его в угол и свернуться где-нибудь в темном месте с ведерком моей единственной, верной и безотказной любви – шоколада.
– Я так счастлив. Я живу во лжи, я устал, меня уже тошнит от нее. Я наконец готов стать собой!
– Я за тебя рада. Ладно, пока.
– Эй, Пейтон? У тебя все в порядке? Я имею в виду, ты же не устроишь мне ничего такого, типа Кэрри?
[102]
– Что?
– Ну, не обольешь меня свиной кровью и не подожжешь все вокруг?
Звучит весьма заманчиво.
– Нет, я в порядке, правда. Увидимся.
Я положила трубку и разрыдалась. Мне не надеть это платье в субботу. Мне не попасть на выпускной и не выиграть кучу денег. Мне придется брать двойные смены до скончания времен, чтобы заработать деньги, которые нужно отдать ликующим Тори и Стиву. Мысли о том, как они отреагируют, заставили меня расплакаться еще сильнее. Я могла только представить, что скажет Стив, когда я признаюсь в поражении:
«Так, давайте-ка еще раз: парень, с которым ты встречалась, предпочел пойти на свидание с другим парнем, лишь бы не с тобой? Поздравляю, Большая Пи!»
Я вытащила бумажный платок из коробки рядом с кроватью и яростно вытерла глаза.
К черту Стива и Тори. И к черту Роба и любовь всей его жизни. И к черту Тима – особенно его – и Марка, и его отца, и бозон Хиггса в Швейцарии. К черту их всех! Они не стоят моих слез. Я не собиралась провести остаток вечера, плача о своих обманутых надеждах. Я собиралась съесть пару шоколадных батончиков за просмотром всех серий последнего сезона «Великих британских швейных посиделок»
[103] подряд.
– Нашла! – заявила вернувшаяся мама. – Они принадлежали твоей бабушке. Старинные, из марказита, – она защелкнула на мочках моих ушей пару сережек-подвесок и надела большое кольцо на мой мизинец, а затем отошла, чтобы полюбоваться. – Идеально! Вот, посмотри на себя.
Я изучила свое изображение в зеркале, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы серьги покачивались и сверкали.
– Ты права, мам, – говорила ли я ей когда-нибудь эти слова. – Они были бы идеальны. Единственная проблема – я больше не собираюсь на выпускной бал. – Я сняла сережки и кольцо и протянула ей обратно. – Мой кавалер меня бросил.
– Не может быть!
– Может.
Я рассказала ей о решении Роба. Она поразмышляла над этим пару мгновений, а потом сказала:
– Знаешь, дорогая, я думаю, ты все еще можешь привести на бал самую привлекательную и прекрасную пару.
– Нет, не могу – он занят.
И Рен, и Фэй не упустили возможности подойти ко мне и рассказать, что Джей пригласил на выпускной бал Джессику Саммерс. Я оценивала ее рост на пять футов и восемь дюймов, так что, по крайней мере, они не нарушали «Закон высоких девушек».
– Я говорю не о парне, Пейтон, – сказала мама очень мягким голосом.
– Да ладно, а о ком тогда? О девушке?
– Нет, я говорю о тебе. Тебе самой. Почему ты должна пропустить свой выпускной бал в старшей школе только потому, что с тобой рядом нет пары? Тебе не нужен парень, чтобы дополнять тебя. Приведи туда себя, и ты будешь человеком с самой шикарной парой.
– Ты имеешь в виду, пойти одной? Я не смогу. – Насколько это было бы неловко? Я могла бы с тем же успехом вырезать слово «одиночка» у себя на лбу.
– Сможешь. Ты самодостаточна, Пейтон, – тебе достаточно быть с самой собой.
Удивительно – моя мама на самом деле давала мне материнский совет. Я пристально всмотрелась в нее, изучая каждую деталь, и заметила, что она выглядела иначе. Лучше. На ней были джинсы и чистый свитер, а не привычная униформа в виде заляпанной толстовки и треников. Ее чистые волосы были собраны в аккуратный хвост, а лицо казалось менее утомленным и более живым.
– Мам, с тобой все в порядке?
– Знаешь, я думаю, я в порядке настолько, насколько не была долгое-долгое время.
– И ты забрала почту из почтового ящика? Ты выходила из дома?
– Я проверяла почтовый ящик каждый день на этой неделе, – было видно, что она гордилась этим достижением.