Смерть правды - читать онлайн книгу. Автор: Митико Какутани cтр.№ 14

За спиной у него многолетний опыт застройщика и звезды реалити-шоу, опыт бесстыдной и безудержной саморекламы (отели Трампа, мужская мода от Трампа, минеральные воды Трампа, университет Трампа, стейки Трампа, водка Трампа, коллекция произведений искусства Трампа) . Как большинство успешных рекламщиков – и успешных пропагандистов, – он убедился, что регулярное повторение легко запоминающихся примитивных лозунгов способствует проникновению его товара и его имени в умы потенциальных клиентов. За десятилетия до того, как он принялся раздавать после своих выступлений кепки «MAGA», Трамп сделался экспертом по части «псевдособытий», как историк Дэниел Бурстин назвал мероприятия, «запланированные, организованные или возбужденные» главным образом «с непосредственной целью прозвучать в СМИ или же вызвать подражание» .

Написанная Бурстином в 1962 году книга «Имидж» (на нее откликнулись бесчисленные авторы от французских теоретиков Бодрийяра и Ги Дебора до социальных критиков Нила Постмана и Дугласа Рашкоффа) предсказала реалити-шоу за десятилетия до того, как в наши гостиные вторглись Кардашьяны, Осборны или какие-нибудь отчаянные домохозяйки. Более того: Бурстин предвидел и появление кого-то очень похожего на Дональда Трампа: знаменитости, известной, по описанию Бурстина, «своей известностью» (и даже ведущего шоу «Ученик знаменитости») .

Рассказ Бурстина о Барнуме, импресарио и руководителе цирка XIX века, основателе нью-йоркской кунсткамеры, которую он заполнил подделками вроде русалки (позднее выяснилось, что это чучело обезьяны с пришитым к нему рыбьим хвостом), покажется современному читателю пугающе узнаваемым: самопровозглашенный «князь идиотов», чье «великое открытие состояло не в том, как легко провести публику, но в том, с каким наслаждением публика позволяет себя провести», лишь бы ее при этом развлекали .

По мере того как идеалы вытесняются имиджем, пишет Бурстин, идея истины подменяется идеей «правдоподобия». Теперь уже мало кого интересует, является ли некое утверждение фактом, требуется одно: «Чтобы в него было удобно верить». И когда мерилом вместо истины сделалось правдоподобие, «социально вознаграждаемым искусством» стало искусство «придавать видимость истины»: неудивительно, что новыми владыками вселенной в начале 1960-х годов считались Безумцы с Мэдисон-авеню.

Бодрийяр продолжил эту аргументацию: в современной медиацентричной культуре люди научились предпочитать «гиперреальность», то есть симулякры и рукотворную реальность вроде Диснейленда, скучной повседневной «пустыне реального» .

Писатели и режиссеры – Хорхе Луис Борхес, Уильям Гибсон, Станислав Лем, Филип Дик, Федерико Феллини – бились над теми же проблемами и создавали сюжеты, в которых границы между реальностью и вымыслом, действительностью и воображением, человеческим и постчеловеческим пересекаются, размываются и даже рушатся. В рассказе «Тлён, Укбар, Орбис Терциус» Борхес описывает тайное общество астрономов, инженеров, метафизиков, поэтов, химиков, моралистов, художников и геометров, которые изобрели планету Тлён: они разрабатывали географию этой планеты, ее архитектуру и философию. А потом элементы Тлёна стали проникать в реальный мир: то какое-нибудь изделие, то сохранившееся описание, а примерно в 1942 году процесс ускорился – рассказчик замечает, что учение Тлёна распространилось столь широко, что история, которую он учил в детстве, теперь стирается и заменяется «вымышленным прошлым» .

Борхес проводит очевидную параллель между способностью вымысла, вроде Тлёна, проникать в сознание людей, и способностью смертоносных, замешанных на лжи идеологий заражать целые народы: и Тлён, и политическая идеология предлагают людям, истосковавшимся по смыслу, внутренне непротиворечивые нарративы.

«Почти сразу же реальность стала уступать в разных пунктах. Правда, она жаждала уступить. Десять лет тому назад достаточно было любого симметричного построения с видимостью порядка – диалектического материализма, антисемитизма, нацизма, – чтобы заворожить людей. Как же не поддаться обаянию Тлёна, подробной и очевидной картине упорядоченной планеты? Бесполезно возражать, что ведь реальность тоже упорядочена. Да, возможно, но упорядочена-то она согласно законам божественным – даю перевод: законам бесчеловечным, которые нам никогда не постигнуть. Тлён – даже если это лабиринт, зато лабиринт, придуманный людьми, лабиринт, созданный для того, чтобы в нем разбирались люди».

Те же темы мы встречаем в романах Томаса Пинчона – они кажутся еще более насущными в мире, перегруженном информацией. Охваченные своего рода духовным головокружением, персонажи Пинчона задают вопрос, уж не правы ли параноики – может быть, все точки непонятного нам узора соединяются злобным заговором, тайным умыслом. Или же правы нигилисты – этот шум не несет никакого сигнала, сплошь хаос и случайность. «Паранойя утешительна – фанатична, если угодно, – писал Пинчон, – пускай, однако есть ведь и антипаранойя, когда ничто ни с чем не связано – немногие из нас способны терпеть такое подолгу» .

В документальном фильме 2016 года «Гипернормализация» британский режиссер Адам Кертис создал экспрессионистскую, подчиненную ритму монтажа медитацию о жизни в эпоху постправды . Название фильма (намекающее также и на зависимость от Бодрийяра) позаимствовано у антрополога Алексея Юрчака, обозначившего этим термином последние годы Советского Союза, когда люди вполне понимали абсурдность той пропаганды, что правительство десятилетиями скармливало народу, и вместе с тем не могли вообразить какой-либо альтернативы. В «Гипернормализации», вышедшей незадолго до президентских выборов-2016 на платформе BBC iPlayer, Кертис за кадром поясняет, что и на Западе люди перестали верить в те истории, которые политики много лет им рассказывают, и что Трамп понял: «на таком фоне легко играть с реальностью» и в процессе этой игры «еще более подрывать и ослаблять прежние формы власти».

Некоторые союзники Трампа из крайне правых также хотят переформатировать реальность на своих условиях. Обращаясь к образам фильма «Матрица», герой которого выбирает между красной таблеткой (символизирующей знания и суровые истины реальности) и синей таблеткой (сонные видения и отрицание реальности), представители альтернативных правых и некоторых групп, отстаивающих права мужчин, заговорили о «красной таблетке для нормальных» , то есть о том, чтобы обратить основную часть населения в свою веру. Иными словами, они стремятся навязать миру свою вывернутую наизнанку альтернативную реальность, в которой белые подвергаются гонениям, основная угроза исходит от мультикультурализма и женщины угнетают мужчин.

Элис Марвик и Ребекка Льюис, авторы исследования, посвященного дезинформации в Сети, утверждают: «Как только группа получает красную таблетку по какой-то проблеме, она обычно проявляет готовность принять и другие экстремистские идеи. Интернет-культуры, державшиеся более-менее вне политики, начинают закипать расовым гневом. Некоторые сообщества любителей научной фантастики, фанфиков и компьютерных игр, приняв достаточно рутинный антифеминизм, начинают заигрывать уже и с идеями белого национализма. «Ироническое» использование нацистской символики и человеконенавистнических эпитетов превращается во вполне серьезный антисемитизм» .