Жена и 31 добродетель - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Костина cтр.№ 9

– Розалинда, веди себя уважительней у меня в доме! – отчитал сестру Роберт.

– Да-да… – отмахнулась она. – Только у меня такое чувство, что мы никогда туда не попадем. Так что?

– Прошу за мной, – указал граф Роберт на парадную дверь, и вся компания направилась туда, где снующие слуги делали все необходимое для комфортного пребывания гостей и сервировки обеда.

У Амабель было тяжело на душе. Предстоящие дни теперь виделись чередой кошмаров, от которых одиночество и грусть были слабой защитой. Любовь теперь ей виделась меховым плащом, что мог укрыть от невзгод и недобрых взглядов, сохранить ее душу цельной и незапятнанной. Вот только рука, удерживающая этот плащ, пока была всего лишь призрачной, хотя и желанной, тенью.

До этого дня Амабель не знала, что такое оскорбление. Она всегда жила в любви и заботе, избалованная вниманием отца и кормилицы Марии. Ее холили, лелеяли, восхваляли ее девичье очарование и просыпающуюся женственность. Внушая богобоязненность и недопустимость греха, они все же дали ее душе возможность раскрыться как вольному цветку. Распущенность, наглость и бесстыдство были понятиями, о которых она имела весьма слабое представление.

Но с появлением виконта Амабель вкусила этого сполна. Нельзя сказать, что он, позабыв правила хорошего тона, фривольно вел себя с ней. Нет, внешне сохраняя приличия, он умудрялся взглядами и двусмысленностью сделать так, что она чувствовала себя словно запачканной грязью.

Сначала она надеялась, что муж это заметит и сделает виконту замечание, однако, время шло, а Колдер только укреплял свои позиции. Например, вечером, выходя из гостиной, он как бы ненароком коснулся ее руки. Амабель дернулась, внутренне вся съежившись от отвращения. Роберт к тому времени уже вышел из комнаты, а Розалинда была занята своим отражением в до блеска начищенном кофейнике.

Страх липкой тенью закрался в ее душу, опять обнажив царившие там одиночество и грусть. Кто защитит ее, кроме нее самой? Где найти приют ее мечущемуся сердцу, которому всего лишь нужна опора и дом, который она могла бы считать своим? Она чувствовала себя просто несчастной. Брошенной, забытой, нелюбимой.

Наутро, встав с головной болью, Амабель решила прогуляться по поместью. Не обнаружив Розалинды в доме, чтобы пригласить ее составить ей компанию, она отправилась на моцион сама.

Холодный ветер уже нес себе свежесть подступающей весны. Солнечные блики сверкали на ветках деревьев как будто золотистая роса после янтарного дождя. Амабель казалось, что она как королева сказочного леса обходит свои владения, оглядывает их и не может налюбоваться этой красотой. Кучкующиеся облака создавали видения воздушных замков, возвышающихся в небесной синеве.

Вдыхая полной грудью, она не спеша шла по тропинке вдоль изгиба реки, наблюдая за нескованным льдом вольным течением. Вот и она как капелька воды подхвачена потоком жизни и куда ее унесет за поворотом, не скажет никто. Вырваться из этой западни невозможно. Слишком быстрая и слишком бурная стремнина. А она сама – слабая и размытая как вода. Одной силы воли будет ли достаточно, чтобы преодолеть эту стихию?

За размышлениями она не заметила, как оказалась в дальнем уголке поместья. Чей-то резкий голос привлек ее внимание, и, ускорив шаг, она завернула за пристройку и остановилась как вкопанная.

Перед воротами конюшни, вытянувшись в струнку, стоял побледневший Лэндон, а Розалинда с презрительным видом его отчитывала. У Амабель перехватило дыхание от резкости ее слов и недопустимости некоторых выражений. Однозначно, маркиз Нортгемптон испортил свою дочь до крайней степени.

– Везде ужасная грязь! Этот ваш Уильям вообще ничего не понимает в работе конюшего. Его надо садовником назначить. Спорим, там он будет удачливее. А тебе, как помощнику, стоило бы повнимательней относиться к имуществу своих хозяев. Лошадей нужно выгуливать по полдня, не меньше. Им требуется особый уход и условия, особенно в холодное время. Какого черта ты тут дурака валяешь?

– Миледи, я чистил…

– Меня это не интересует. Я вижу грязь и ленивых работников. Я обязательно все расскажу графу Клиффорду.

– Можешь рассказать мне. – Амабель больше не выдержала и подошла к ним.

Лэндон был мрачнее тучи. Его глаза потемнели от бешенства и злости. Увидев госпожу, он быстро поклонился и опять выпрямился.

– О, наша радивая хозяйка… – голос Розалинды был полон яда и сарказма, когда она повернулась и окинула Амабель насмешливым взглядом. – Не думаю, что у тебя получится приструнить эту братию. Ленивы, бестолковы и глупы.

– Если твой брат держит их тут и доверяет им, значит, они того стоят.

Розалинда фыркнула:

– Стоят? Это ты про этого работничка? Его надо вышвырнуть, и побыстрее.

– Лэндон, ты можешь идти. После обеда я хочу проехаться на Изольде. Ты будешь меня сопровождать.

– Да, миледи. – Конюх поклонился и быстрым шагом удалился в конюшню.

– Как это мило, – протянула Розалинда. – Добродетельная жена и ангелы за ее спиной. Трепещите все, кто высказывается против ее мужа и его неправедных дел. Я всегда знала, что такая мышка как ты будет послушной и верной женушкой, которая открывает рот, только чтобы повторить сказанное мужем. Как все-таки печально существование замужней женщины.

Амабель скрутило от негодования, и она резко бросила:

– Как добродетельная женушка желаю тебе обрести супруга всяческих достоинств. Чтобы его рука касалась тебя только с лаской и заботой. И чтобы он не заточил тебя в доме за неподобающее поведение, как это стоило бы сделать твоему отцу. Пусть твоя жизнь будет светлой и беззаботной, как у сорной травы в летний день, которая радует глаз, но бесполезна по сути. Если у меня за спиной ангелы, то у тебя, боюсь, черти. И своими нашептываниями они приведут тебя прямо в ад.

Амабель развернулась, чтобы уйти, но Розалинда схватила ее за руку.

– Думаешь, ты вся такая храбрая, потому что отважилась открыть рот и наговорить мне грубостей?

– Боюсь, мне до тебя далеко. Ты грубишь всем подряд без разбора. – Амабель вырвалась из ее хватки.

– Тонкие ироничные замечания не равны грубости, – прошипела Розалинда.

– Как же это похоже на щебетание райских птичек в эдемском саду, – раздался чей-то насмешливый голос.

Девушки обернулись и увидели фатоватую фигуру Колдера, который направлялся к ним, помахивая тростью.

– Леди Клиффорд, леди Розалинда, – он небрежно поклонился сначала одной, потом другой. – О чем спор, милые дамы? Могу ли я вам помочь?

Его бледно-серые глаза перебегали от одной собеседницы к другой, выискивая причины их ссоры. Розалинда вскинула подбородок и поплотнее запахнула плащ.

– Мне помощь не нужна. А вот некоторым особам не помешает!

С этими словами она резко развернулась и пошла прочь, оставив Амабель в обществе человека, которого она меньше всего на свете желала бы видеть рядом. Взгляд Колдера стал масляно-затуманенным, и она почувствовала панику и страх. Рядом с этим человеком пространство сужалось до размера платяного шкафа, где тесно, неудобно и нечем дышать.