Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 216

Страница

В свидетельстве Кейтеля ярко видна психология бездумного упрямства, которое угрожает армии всегда, особенно во время оборонительной войны. После Сталинграда постепенно она воцарилась в руководстве немецкими вооруженными силами. А после первых же успехов Красной армии в наступательных боях для нее начался период постепенного освоения искусства маневренной наступательной войны. Если упрямая оборона способствует окостенению военной мысли и организационных структур, то маневренные наступательные действия побуждают армию к гибкости мысли и организации, а следовательно, к перераспределению компетенций и все большей независимости – то есть свободе и ответственности – в рамках четко определенных прав и обязанностей.

Даже в рамках чисто авторитарной структуры, которою является всегда любая армия, возможен дрейф к свободе.

Наступление Красной армии под Сталинградом не только сорвало далеко идущие намерения ОКВ на Восточном фронте, но и стало настоящим началом овладения ее военным руководством тем высоким стратегическим и оперативно-тактическим ремеслом, которое отвечало условиям и технике Второй мировой войны. Период после Сталинграда, особенно со второй половины 1943-го до первой половины 1944 г., был не просто периодом наступательных действий Красной армии – он был переломным в ее методах ведения войны.

Жуков в своих мемуарах удивляется, почему Ставка не использовала наступление его Западного фронта в июле-августе 1942 г. под Ржевом для достижения более серьезного успеха; он до конца своих дней не знал, что Ржев служил прикрытием для планируемой под Сталинградом небольшой наступательной операции. ^[571] Прикрывал он всего лишь контрнаступление одной армии, запланированное на начало сентября. Этот типичный для начала войны контрудар – засекреченная «частичная операция» – так, в сущности, и не был осуществлен. Жуков и Василевский предложили стратегическое решение – «Канны» под Сталинградом. Сталин принял это предложение.

И вновь продолжается бой

Операция «Уран» имела шансы перерасти на настоящую катастрофу немецкой армии. Расстояние между Сталинградом и Ростовом небольшое, и закрыть горловину, через которую могли бы выйти из Предкавказья основные силы немецкой группы армий «А», было весьма возможно. Манштейн позже писал, что такую операцию русские в конце ноября – в начале декабря просто провалили. ^[572] Для этого нужно было поставить задачу более глубокую, чем даже занятие Ростова, – задачу выйти к Днепру на участке Днепропетровск – Запорожье и дальше на Херсон. Тогда Ростовский проход был бы надежно перекрыт.

Но такой план существовал, хотя и не был детально проработан. Назывался он «Большой Сатурн» и предусматривал удар с севера на Ростов. Однако Сталин не осмелился на «Суперсталинград» и заменил «Большой Сатурн» на «Малый», осуществление которого принесло лишь разгром итальянской армии.

И, можно думать, Сталин был прав. Разбор действий командующих армиями и командующего Сталинградским фронтом Еременко показывает, что их действия не были достаточно осмысленными, энергичными и смелыми, за ними «не было видно ясного оперативного замысла». ^[573] Что же касается действий командующего группой войск Закавказского фронта генерала Масленникова, бывшего начальника Управления пограничной охраны НКВД, элементарно некомпетентного в военных делах, зато грубого и «решительного» по-сталински, то они создали такую неразбериху, что танки Клейста смогли оторваться и появиться в поле зрения русских уже под Ростовом. К тому же победные реляции командующих в четыре раза преувеличили потери немцев в Сталинграде и под ним, и 1-ю гвардейскую армию Малиновского, предназначенную сначала для «Сатурна», пришлось передать под Сталинград для противодействия попыткам Манштейна деблокировать окружение. Не осмелившись на перекрытие Ростовского прохода, Ставка сосредоточила усилия на Сталинграде и ценой больших жертв добилась первого очень большого успеха; немцы понесли потери (около 300 тыс. человек), соизмеримые с нашими потерями 1941 г., и хотя это не подорвало силу вермахта, политическое и стратегическое поражение было непоправимым.

Острые противоречия второй половины 1942 г., когда генерал Гальдер был заменен Цейцлером на посту начальника штаба ОКХ, а с Йодлем и Кейтелем фюрер не здоровался, отступили перед проблемами, вызванными Сталинградом.

Вермахт сумел с минимальными потерями выйти из Северного Кавказа и остановить наступление Красной армии перед Донбассом, на реке Миус, благодаря умению командующего группой армий фон Манштейна маневрировать подвижными силами и избирать наиболее чувствительные места для массированных ударов. Был драматичный момент, когда Красная армия прорвалась к Синельниково, между Синельниково и Запорожьем не было немецких войск, а в Запорожье сидел без серьезной охраны Гитлер. Но наступление через Харьков на Днепр было импровизацией по инициативе Хрущева и Тимошенко, использованием шансов для успеха, в первую очередь политического, которые открывались в ходе продвижения вперед, а не хорошо подготовленной реализацией замысла типа «Большого Сатурна». Манштейн нанес удар в основу клина, и Харьков опять стал трагедией Красной армии.

Перед летней кампанией 1943 г. немцы удерживали огромные территории на востоке, но именно удерживали, потому что о каком-то использовании их со стратегическими целями уже не могло быть и речи. Операция «Цитадель» уже не могла решить судьбу войны, но расхождений во взглядах на ее целесообразность у немецкого командования не было.

Летом 1943 г. советское командование проявляет трезвость в оценке ситуации, выдержку и здравый смысл. К лету этого года была хорошо поставлена военная разведка, и общий замысел операции вермахта был Ставке известен. Директива о проведении операции «Цитадель» подписана Гитлером 15 апреля 1943 г., а докладная записка Жукова, которая в основном правильно характеризовала замысел немецкого командования, – на неделю раньше, 8 апреля. Обсуждение стратегической проблемы, что очень характерно, велось на уровне штабов и их оперативных отделов. Оперативное управление Генштаба здесь же после докладной Жукова опросило мнение штабов Центрального и Воронежского фронтов, и начальник штаба Рокоссовского генерал Малинин 10 апреля предложил Антонову упреждающее наступление Западного, Брянского и своего Центрального фронтов на Орел. А 12 апреля Ватутин, Хрущев и начальник штаба Воронежского фронта генерал Корженевич направили Василевскому свои соображения, в которых тоже прогнозировали наступление немцев или с целью разгрома Курской группировки, или на северо-восток, на Москву, воздерживаясь от предложений относительно собственных действий.

Страница