Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 214

Все так и произошло. Подлец Гудериан ударом с севера, подлец Клейст – с юга, прорвали фронт и замкнули клещи, в окружении оказался весь фронт, Кирпонос и Тупиков вместе со всем штабом фронта погибли, дезорганизованные войска – 670 тыс. красноармейцев и командиров – погибли или оказались в плену. А маршала Еременко совесть не мучила никогда: он писал в мемуарах, что свое задание выполнил, подлеца Гудериана на Москву не пустил, а что тот пошел не на Москву, а на юг, так за это он не отвечает.

По разным данным можно сделать вывод, что обвал, который назревал с первых недель войны, наступил в августе-сентябре. Да, на август, точнее, на период с 10 июля по 1 сентября 1941 г. приходится 62,5 % самолетовылета, сделанных за почти шесть месяцев войны, – и, следовательно, почти две трети потерь в воздушных боях (какие в советских войсках в 1941 г. составляли 1 сбитый самолет на 32 самолетовылета). ^[561] Мощь советской авиации была сломлена где-то к 10-м числам июля, а в июле-августе авиация была разгромлена, преимущество немецкой армии в воздухе имело крепкие позиции. Аналогичной была картина в других родах войск. В августе началось формирование 22-х танковых бригад по 60–70 танков – на большие соединения у командования пока еще не было ни танкистов, ни техники.

Между тем стратегических задач вермахт так и не разрешил, и удар с центра по флангам – поворот танковой группы Гудериана на юг, танковой группы Гота на север – не приближал их решения.

Борьба между ОКХ и ОКВ, между Браухичем – Гальдером и Гитлером разгорелась вокруг наступления на Москву. Блестящий успех под Киевом привел к оккупации Левобережной Украины и решал определенные экономические проблемы, но не судьбу войны в целом. Для Гитлера, в конечном итоге, важность экономических проблем заключалась в том, что теперь это был, как ему казалось, главный способ уничтожить живую силу Красной армии. Однако он фатально в этом ошибался. Поражение за поражением ослабляли Красную армию, но она все же не была деморализована и разбита.

Конечно, никогда нельзя рассчитывать на достоверность пропагандистских материалов, но, по крайней мере, по ним можно судить, какие стратегические цели ставил Сталин перед оборонительной войной 1941 г. Выступая по радио 3 июля 1941 г., Сталин сказал, что немцы потеряли около 1 млн человек, 2300 самолетов, 3000 танков. В июле заместитель начальника Совинформбюро С. А. Лозовский говорил, что «Германия на фронте и в тылу подходит к своему пределу». ^[562] Через какое-то время начальник Совинформбюро А. С. Щербаков привел новые данные немецких потерь: 3 млн убитыми, 22 тыс. пушек, 18 тыс. танков, 14 тыс. самолетов.

Через несколько лет после войны, в дни празднования семидесятилетия Сталина, Ворошилов писал: «Советское Верховное командование активной обороной, которая совмещалась с контратаками и контрнаступлениями на важнейших стратегических направлениях, подорвало в этот период ударную силу фашистской армии и похоронило немецкую стратегию «молниеносной» войны. Гениальное руководство Сталина и беспримерная доблесть наших войск изменили за это время соотношение сил в нашу пользу и создали, таким образом, благоприятную обстановку для перехода наших войск в решительное наступление». ^[563] «Активная оборона», то есть непрерывные контратаки и контрнаступления на направлениях наступлений немцев, имела целью ^[564] обескровливание наступающих и изменение соотношения сил в интересах Красной армии. Сталин и управляемая им Ставка не только не выполнили эту задачу, но добились прямо противоположного результата. Можно сказать, что и Сталин в своих оценках изматывания, обескровливания и истощения немецкой армии, так же фатально ошибался, как и ОКВ и ОКХ. Кадровая Красная армия была разбита, и ее в ходе боев восстанавливали заново.

Подобие стратегии Жоффра, только более топорной и бессердечной, не смогло сорвать наступательный маневр немецкой армии и утопить всю агрессивную энергию в позиционной войне уже где-то в начале осени, но за счет больших ресурсов, в том числе территориальных, и неожиданно упрямого сопротивления красноармейцев и командиров Москве удалось стабилизировать фронт перед осенним ненастьем. Последнее наступление кампании 1941 г., наступление на Москву, начали такой же грандиозной катастрофой под Вязьмой, какой была катастрофа под Киевом; в окружении оказались 600 тыс. человек. Путь на Москву был открыт.

Сорвали все планы немцев не только осенняя распутица и бездорожье, а затем и неслыханно сильные морозы. Ссылка на «генерала Зиму» игнорирует отчаянное сопротивление Красной армии. Погодные условия дали возможность Жукову жалкими силами, какими-то батальонами курсантов и группами ополченцев, остатками разбитых дивизий и резервами из тыловых округов перекрывать немногочисленные пути, по которым могли пройти танки, и благодаря самоотверженности бойцов стабилизировать фронт, а затем и перейти в наступление.

Наступление зимой 1941/42 г. было заключительным этапом стратегии «активной обороны», в полном соответствии с ее идеологией. Невзирая на возражения Жукова, еще перед началом немецкого октябрьского наступления Сталин («мы с товарищем Шапошниковым считаем») настоял на «предупреждающих ударах» слабых и неподготовленных войск обороны Москвы по группировкам немцев, которые готовились к наступлению. Это привело только к бессмысленным жертвам и обескровливанию обороны. Как свидетельствуют тогдашние собеседники Шапошникова, в частности П. И. Батов, начальник Генштаба полагал, что до кризиса еще далеко, опыт войны еще придется осваивать и судьбу войны победа под Москвой не решает. Однако, как всегда, Шапошников промолчал, когда Сталин дал указание готовить общее наступление по всему фронту. На совещании в Ставке 5 января 1942 г. против общего наступления возражал один Жуков, предлагая сосредоточить все силы западнее Москвы; косвенно его поддержал Вознесенский, отметив, что промышленность не справится с обеспечением общего наступления. Однако Сталин был неумолим. Наступление выдохлось уже на исходе января – фронт остался совсем без снарядов. В начале февраля армия Ефремова и конный корпус Белова угодили в окружение, из которого вышла только часть конников. В ответ на многочисленные просьбы командующих о закреплении на завоеванных позициях Сталин 20 марта издал новую директиву о наступлении по всему фронту. А в начале апреля уже никакими силами нельзя было заставить войска наступать.