Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 327

Национальное самосознание, как и политическая деятельность, которую оно должно было укреплять, на протяжении длительного времени оставалось достоянием очень немногих. Предложение того, чтобы провозгласить хинди общим языком Индии, казалось большой фантазией, когда индийское общество делилось на части сотней наречий и диалектов, а языком хинди могла пользоваться малочисленная элита общества, стремившаяся к укреплению связей по всему субконтиненту. Признаком принадлежности к элите считалось высокое образование, а не богатство как таковое: ее стержень составляли индуисты, часто бенгальцы, ощущавшие особенное острое разочарование тем, что их достижения в учебе не позволили им занять достойное место у кормила власти Индии; к 1887 году на конкурсной основе в сферу индийской государственной службы поступило не больше дюжины индийцев. В Британской Индии со всей откровенностью старались сохранять расовое господство европейцев, а также опираться на такие консервативные круги, как князья и землевладельцы. Редкое исключение касалось, но больше служило унижением, бабу (то есть грамотных представителей среднего сословия городских индусов).

Предпосылками формирования Индийского национального конгресса послужили новое культурное самоуважение, а также растущее чувство обиды по поводу несправедливости вознаграждения и пренебрежения. Непосредственным шагом к нему стал взрыв возмущения из-за отклонения предложений правительства, на которые поступили протесты европейских колонистов, по уравниванию прав индийцев и европейцев в судах. Один англичанин, обманутый в своих надеждах на государственную службу, занялся организацией I съезда Индийского национального конгресса и созвал его в Бомбее в декабре 1885 года. Свою роль в созыве съезда сыграли инициативы британского наместника, и европейцы долгое время определяли политику администрации этого конгресса. А их покровительство будет ощущаться еще дольше через протекцию и советы, формулировавшиеся в Лондоне. Достойным символом сложности европейского влияния на Индию следует назвать то, что некоторые индийские делегаты съезда приняли в нем участие в европейском платье, и выглядели они комично для жаркого климата Бомбея в своих строгих костюмах и цилиндрах, но таким был выходной гардероб правителей этой страны.

Делегаты съезда в скором времени разродились декларацией его принципов национального единства и возрождения, точно так же, как уже было в Японии, а в Китае и многих других странах такая декларация считалась классическим продуктом влияния европейских идей на азиатов. Но к самоуправлению с самого начала никто не призывал. Делегаты съезда в первую голову искали средства передачи индийских представлений наместнику короля и провозгласили свою «непоколебимую преданность» британской короне. Только спустя 20 лет, за которые намного более крайние националистические воззрения завоевали сторонников среди индийцев, депутаты конгресса приступили к обсуждению возможности обретения независимости. В течение данного периода времени его характер закалился и укрепился благодаря поношению, которому его подвергли британские колонисты, объявив камерным собранием, представляющим далеко не весь народ, а также безразличию со стороны администрации, одобрившей мнение этих колонистов и продолжившей функционировать посредством более традиционных и консервативных общественных сил. Экстремисты начали проявлять большую настойчивость. В 1904 году наступило время вдохновляющих побед Японии над Россией. Проблема столкновений возникла в следующем году после раздела Бенгалии.

Им решалось сразу две задачи: достигалось удобство управления и обеспечивался подрыв поддержки национализма в Бенгалии через образование Западной Бенгалии с преобладанием индуистов и Восточной Бенгалии мусульманского большинства. При этом сработал детонатор массы взрывчатых ситуаций, накапливавшейся долгое время. Незамедлительно в конгрессе развернулась борьба за власть. Сначала раскола удалось избежать через соглашение о цели свараджа (движение за самоуправление Индии), которая на практике могла бы означать независимое самоуправление, присущее белым доминионам: их пример наводил на творческие размышления. Экстремистов ободряли массовые беспорядки по поводу раздела Бенгалии. Против британцев применили новое оружие в виде бойкота товаров, который кое-кто надеялся распространить на такие формы пассивного сопротивления, как уклонение от внесения налогов и отказ солдат повиноваться приказам командиров. К 1908 году экстремистов из конгресса исключили. К этому времени в полной мере проявилось второе последствие: экстремизм породил терроризм. Опять же свою роль сыграли зарубежные образцы поведения. Русские революционные террористы теперь познакомились с трудами Дж. Мадзини и биографией борца за итальянскую независимость Дж. Гарибальди. В Европе считают, что они повлияли на настроения экстремистов и в Индии. Носители крайних взглядов утверждали, что политическое убийство нельзя считать обычным. Покушения на жизнь государственных деятелей и вылазки бомбистов власти встретили особыми репрессивными мерами.

Самым важным последствием разделения Бенгалии называют третье его проявление. Из-за него произошло открытое разделение народа на мусульман и индуистов. По причине случившейся перед мятежом сипаев исламской реформы, представленной аравийской ваххабитской сектой, индийские мусульмане на протяжении столетия все больше ощущали свое отличие от индуистов. Лишившиеся доверия со стороны британцев из-за попыток восстановления империи Великих Моголов в 1857 году, они не могли получить ответственные должности в правительстве или судебной коллегии. Индуисты с большим энтузиазмом, чем мусульмане, отреагировали на появившуюся в Британской Индии возможность овладения грамотой; они к тому же имели больший вес в торговле и пользовались значительным влиянием на правительство. Но мусульмане тоже нашли своих британских покровителей, открывших совершенно новый, исламский колледж, где можно было приобрести английское образование, позволявшее соревноваться с индуистами, и оказавших помощь в создании мусульманских политических организаций. Кое-кто из английских государственных служащих начал осознавать потенциал для уравновешивания индуистского нажима, которое грозило Британской Индии. Активизация индуистской обрядовой практики, например почитание коровы как священного животного, могла разве что усугубить раскол между двумя общинами.

Тем не менее только в 1905 году этот раскол превратился в один из основных политических принципов субконтинента и остается им до сих пор. Противники раскола страны провели кампанию с наглядной демонстрацией индуистских символов и лозунгов. Британский губернатор Восточной Бенгалии поддержал выступления мусульман против индуистов и постарался внушить им заинтересованность в новой провинции. Этого губернатора убрали, но агитация дала свои плоды: бенгальские мусульмане сожалели о его удалении с поста. Происходило формирование англо-мусульманской Антанты, которая позже послужила активизации индуистских террористов. Ситуация усугублялась тем, что те события пришли как раз на пятилетний период (с 1906 по 1910 г.), когда цены росли быстрее, чем когда-либо после мятежа сипаев.

Важный комплекс политических реформ, начатых в 1909 году, дал не больше, чем изменение нескольких форм функционирования политических сил, которым впредь предстояло доминировать в истории Индии до тех пор, пока без малого 40 лет спустя не пришел конец Британской Индии как таковой. Индийцев впервые назначили в совет при британском министре, отвечавшем за положение дел в Индии, и, что еще важнее, предусмотрели для индийцев новые места в законодательных советах. Но выборы предполагалось проводить с привлечением избирателей, имевших поддержку в общинах; можно сказать, что тем самым подводилась правовая база под деление Индии на индуистскую и мусульманскую части.