Сара покачала головой.
– Не уверена, что все так просто, – вымолвила она. – Надо было сделать перевязку уже давно. – Она прикоснулась к коже над ранением, и Йен вновь застонал. Сара подняла на него глаза. – Этого-то я и боялась. Рана сильно инфицирована. Где вы лежали? В загоне Уиллоби?
Йен пожал плечами:
– В одном или двух болотах. В нескольких амбарах. В курятнике.
Настала очередь Сары стонать.
– Что ж, – сказала она, выпрямляясь, – я очень хорошо лечу лихорадку у свиней. Но не так уверена, что у меня получится сделать это у чрезмерно крупного солдата.
Фергусон не сдержал усмешки.
– Что бы ты сделала свинье?
– Сначала я промыла бы рану. Потом сделала бы припарку из чеснока и пиретрума, но не думаю, что в вашем случае этого достаточно. – Тихонько бормоча что-то, как мать, журящая сына за то, что тот упал с дерева и разбил себе коленку, Сара повернулась к своему ведру и принялась перебирать его содержимое. – Мы используем чеснок, – сказала она Фергусону. – Редок тот случай, когда он не помогает. А от лихорадки… – Она вытащила тряпку и кусок мыла. – Некоторые виды лихорадки идут на пользу – они убивают яды. Правда, думаю, у вас не такой вид лихорадки. Но у меня есть немного хинного чая.
Вскочив, Сара вынесла ведро из амбара. Она вернулась с водой, прихватив по пути ящик, чтобы выложить на него все свои инструменты, больше напоминавшие орудия пытки. Йен с ужасом молча наблюдал за ее манипуляциями.
– Ты делала это с Уиллоби? – наконец спросил он, осторожно покосившись на Сару.
Она сама себе улыбнулась.
– О да. Крупные черные свиньи известны своей дурной привычкой вечно забредать куда-нибудь и что-нибудь себе ранить. И хотя они невероятно чистоплотные животные, они живут в амбарах и валяются в грязи, чтобы остыть.
Сара наклонилась, чтобы промыть рану. Йен поморщился.
– Неудивительно, что он то и дело убегает, – буркнул он.
Сара не подняла глаз, но Йен заметил ее улыбку.
– А еще они не разговаривают, когда кто-то оказывает им услугу, – проговорила она.
– Только из-за того, что они не знают слов, – добавил Фергусон.
Сара усмехнулась:
– Ерунда! А теперь, пожалуйста, держите рубашку, чтобы я могла работать, – попросила она.
Все еще испытывая неприятное чувство, Йен немедленно повиновался.
– Сара…
Сара тут же напряглась.
– Я не позволяла называть меня по имени, – сказала она.
Господи, она снова заставила его улыбнуться!
– Тебе не кажется, что в данной обстановке говорить о правилах приличия как-то нелепо? – заметил он.
Сара внимательно посмотрела на него.
– Думаю, нам обоим будет лучше держаться друг с другом как можно более официально, – заявила она. – Фамильярность опускает барьеры, и я действительно не хочу всего этого лишь для того, чтобы размозжить вам голову лопатой. Мы должны сосредоточиться на том, чтобы в целости и сохранности вывести вас из Фэрборна, пока до вас не добрались солдаты.
Фергусон открыл было рот, чтобы раскритиковать ее слова, но в то же мгновение понял, что Сара абсолютно права. Он позволил себе лишнего.
– Солдаты? – спросил Йен, уже зная, что ее ответ ему не понравится.
Сара кивнула.
– Похоже, не все верят в вашу смерть, – отозвалась она.
– Но солдаты тут уже были, – напомнил он.
– То были нанятые бывшие солдаты, – объяснила Сара. – А теперь ваши поиски ведут регулярные войска – они обшаривают все холмы. Возможно, вам все равно, но я бы не хотела, чтобы они нашли вас здесь.
Фергусон вдруг осознал, что он смотрит на дверь, как будто за ней уже можно увидеть полк солдат, марширующих по дорожке. В самом деле, ему нельзя здесь оставаться. С каждой минутой его пребывания в Фэрборне опасность для Сары Кларк увеличивается.
– Ты должна отвезти меня в Лондон, – сказал он.
Она наградила его неумолимым взглядом.
– Я должна увести вас с моей земли. И если для этого мне понадобится посадить вас в лодку, которая выйдет в море, я это сделаю.
Йен никогда не задумывался над тем, какую бы жену хотел иметь. Он лишь знал, что ему нужна маркиза и что он ее найдет. Но сейчас, глядя в сияющие, мягкие карие глаза Сары Кларк, оценивая железную решимость, с которой она была готова защищать свой маленький дом, вспоминая жар ее поцелуя, он пожалел о том, что у него нет выбора. Может, даже лучше, что она уже замужем.
– Ты уверена, что твой муж вернется домой? – тем не менее спросил он.
Похоже, его вопрос привел Сару в несколько большее замешательство, чем он предполагал. Фергусон начал было извиняться, как вдруг заметил, что по ее лицу пробежала паника, а в этом мягком взгляде мелькнули боль и гнев, прежде чем она поспешно опустила его.
– Да, – ответила Сара, но Фергусон ей не поверил. – Он вернется.
Йен хотел еще о чем-то спросить ее, но тут она забрала его сюртук, который он бросил себе на колени.
– Надо это убрать, – сказала она.
Сара вставала, чтобы повесить сюртук на гвоздь, как вдруг Йен услышал какой-то глухой стук. Должно быть, Сара тоже слышала его. Она наклонилась, чтобы поднять что-то с пола.
– Что это?
Подняв глаза, Йен увидел блеск серебра на ее ладони.
– А-а, – бросил он, протягивая руку, чтобы забрать этот предмет. – Это то, что и вовлекло меня во всю ту передрягу и спасло мне жизнь. Смотри, это свидетельство того, что провидение благословило меня.
– Карманная фляга?
– С довольно большой вмятиной в боку. – Он протянул ей флягу. – Этот выстрел должен был унести мою жизнь. Вместо этого он оставил мне немного помятого серебра и ноющее ребро.
Несколько мгновений Сара рассеянно водила пальцем по неровной впадине на металле.
– Я никогда не считала выпивку хорошей привычкой, – наконец промолвила Сара. – Но ради такого случая готова сделать исключение.
– О, да я и не пил, – заметил Йен. – По крайней мере из этой фляги. А флягу я забрал у жеманного маленького англичанина, который пытался застрелить Веллингтона. Похоже, это какой-то знак. Только я не знаю, что это за знак. Зато смотри!
Нажав на флягу пальцем, он со щелчком открыл крохотную крышку с одной стороны, за которой пряталась миниатюра, нарисованная на слоновой кости и изображавшая улыбающуюся молодую блондинку в неприлично прозрачном платье.
– О! – выдохнула Сара, проводя пальцем по жеманной улыбке. – Она очень красивая.
– Очень. Но я не думаю, что ты такая же, – заметил Фергусон.
– Почему?