Друг и лейтенант Робина Гуда - читать онлайн книгу. Автор: Анна Овчинникова cтр.№ 83

— На-ка, хлебни!

Я отпил воды и наконец сумел отдышаться.

— Робин... ты знаешь, кто такой Жофруа Ли?

— Кто-то из рода твоей жены, может, его основатель... Вот тебе и полагается его знать, а я, что ли, обязан помнить всех норманских головорезов? — Робин поставил кружку обратно и проверил чистоту моих повязок. — Прошла дурь? Тебе что-нибудь нужно?

— Да... Нет... Все нормально, спасибо.

— Тогда перестань ржать, как лошадь, и спи! Легко ему было давать такие советы! Но наконец боль в ноге и плече слегка приутихла, и я в самом деле сумел задремать.

Ненадолго.

В окно било полуденное солнце, когда в комнату ворвался один из слуг и истошно выкрикнул:

— Господин Локсли!

Робин взвился на ноги, чуть не сбросив с сундука кружку с драгоценной водой, и прыгнул за своим луком.

— Опять началось? — Он быстро натянул тетиву.

— Нет! — глаза парня были круглыми и ошалелыми. — Они подняли белый щит! Требуют, чтоб их впустили в замок! Сам Хантингдон хочет явиться сюда, чтобы потолковать!

Локсли тряхнул головой и провел ладонью по лицу.

— Сэр Ли велел, чтобы вы шли к воротам! Прямо сейчас!

— Хватит вопить, — Робин уже без спешки проверил наконечники на рогах лука. — Кто сейчас на стенах?

— Кевин, Пит Бодкин, Хромой Годвин, а из ваших стрелков — Дикон, Мач, менестрель и Коулт.

— Понятно. Том, смени Дикона и скажи Гаральду — пусть подменит Стива. Я сейчас приду.

— Да, господин Локсли! — парень вылетел из комнаты.

— Они слушаются тебя не хуже, чем самого Ли, — заметил я, с усилием садясь. — Где моя одежда?

— А? — Робин удивленно посмотрел на меня, потом нахмурился: — Джон, вряд ли тебе стоит...

— Меня уже тошнит от этой комнаты и этой кровати, — перебил я. — А Хантингдона наверняка тошнит от осады Аннеслея. Не знаю, что он задумал, но чувствую — он жалует сюда не на кубок вина.

По лицу Робина было видно, что здесь он со мной согласен.

— Толку от меня сейчас немного, знаю, но я хочу быть у ворот вместе со всеми, когда явится граф. Как бы ни повернулось дело, не желаю ждать своей судьбы в этой каменной дыре.

Локсли задумчиво покусал губу и кивнул:

— Хорошо. Сейчас принесу твои шмотки.

Моя собственная одежда, видно, оказалась в плачевном состоянии, потому что половина шмоток, которые приволок мне Робин, принадлежала Олифанту. Я не стал спрашивать, одолжил он их с разрешения владельца или без оного.

Робин подставил мне плечо, я вцепился в него, кое-как поднялся и шагнул. Поскрипел зубами и снова шагнул. И еще раз. Лиха беда начало!

Плевать, что при каждом шаге меня простреливала дикая боль, — я справлялся, хотя Локсли и приходилось нелегко.

Устраивая через каждые два десятка шагов небольшую передышку, мы спустились по лестнице, и я впервые за пять дней шагнул из донжона на солнечный свет... У меня заслезились глаза, таким он был ярким.

За последний год мне чаще приходилось спать под открытым небом, чем под крышей, я давно уже к этому привык и больше не скучал по потолку над головой, по подушке и по кровати. Наоборот, за последние дни я отчаянно соскучился по свежему воздуху, по облакам и по запаху нагретой солнцем травы. Ну, или, на худой конец, по грязному двору замка, где меня хотя бы не стискивали со всех сторон холодные каменные стены.

Мы спустились по крутой деревянной лестнице во внутренний двор, и Робину пришлось усадить меня на нижнюю ступеньку, чтобы дать чуть-чуть отдышаться. Потом мы снова двинулись в путь и, пройдя через распахнутые ворота, оказались во внешней части двора, забитой хозяйственными постройками.

Здесь бродили куры, шастали клокастые тощие собаки, и не успел я прохромать пары шагов, как нас с Робином окружили вольные стрелки — заросшие, измученные, свирепые... и веселые.

Вот уж не думал, что мой вид может сейчас кого-то взбодрить! Парни сгрудились вокруг меня с радостными криками, Вилл и Аллан в приступе энтузиазма все порывались похлопать меня по спине, а Барсук даже попытался обнять, но Локсли злобно на них огрызнулся и помог мне опуститься на колоду возле одного из сараев.

Да, силен я, раз меня приходится оберегать от дружеских приветствий!

Прислонившись спиной к нагретым доскам, я спросил:

— А где Ли?

— Твой тесть решил сам подняться на крышу донжона, посмотреть, не затевает ли чего Хантингдон, — объяснил Тук.

— Ясное дело, затевает! — оскалился Статли. — Он не отвалит, пока не получит наши головы и наше добро! Я так вообще не стал бы впускать его в замок, а уж если впустил бы, то...

— Хантингдон поднял белый щит, — непонятно, как Ричард Ли, на котором было боевое облачение, включая длинную кольчугу с капюшоном и металлические поножи, ухитрился появиться рядом почти бесшумно. — Поэтому мы его впустим и выслушаем все, что он захочет сказать. Только выслушаем, — посмотрев на Вилла, многозначительно подчеркнул рыцарь.

— Само собой! — осклабился Вилл, поглаживая лук.

У всех парней было такое же отличное оружие из испанского тиса, какое появилось у Локсли, только Тук остался верен своему пристрастию к арбалетам.

И пришлось же мне потрудиться, чтобы убедить монаха, что ему не к лицу встречать парламентера с греховным оружием в руках! Но в конце концов я все же его убедил, и, когда заскрипела, поднимаясь, наружная решетка, я сидел напротив нее с арбалетом фриара на правом колене. С оружием я чувствовал себя не таким никчемным — и все-таки вполне понимал парней, которые предусмотрительно встали так, чтобы не получить от меня ненароком в спину арбалетный болт. Поднять арбалет одной рукой я бы сумел без труда, но вот как следует прицелиться было сейчас проблематично.

Снаружи протрубил рожок, Олифант и трое дюжих слуг потянули за цепи, опускающие подъемный мост. Все аутло быстро поправили за спиной колчаны и в последний раз проверили луки. Тук скромно оперся на длинную палку с железными наконечниками, носить которую монашеской братии не возбранялось.

Ричард Ли, стоя впереди всех на неширокой мощеной части двора, терпеливо ждал, пока Олифант и слуги расшевелят сперва внешнюю, а потом внутреннюю решетки. Последняя поднималась целую вечность, судорожными короткими рывками, но наконец все же поднялась, и под ней шагом проехал всадник на вороной лошади — без копья, без щита, только при мече.

Я сразу узнал его по мрачно-гордому лицу, по гербу, вышитому на сюрко: к нам и вправду пожаловал граф Дэвид Хантингдон собственной персоной. Два месяца, проведенные в шкуре благородного сэра Гринлифа, помогли мне достаточно изучить эту породу, чтобы понять — то, что предводитель осаждающих явился в замок один, говорило либо о его стремлении щегольнуть своей храбростью, либо о желании выказать презрение к противнику.