Друг и лейтенант Робина Гуда - читать онлайн книгу. Автор: Анна Овчинникова cтр.№ 86

— Он сказал, что возьмет и то и другое, — Робин снова сделался хмурым, как страдающий подагрой филин. — Так он и поступит.

— Н-да, у Ричарда всегда были дырявые руки, когда дело касалось денег, и непомерная жадность, — вздохнул фриар. — Раз Хантингдон действует по приказу короля, ему, конечно, важней всего получить наше золотишко. Только ведь здесь где одно — там и другое. Не сомневайся, Джонни, граф постарается сграбастать живыми хотя бы нескольких вольных стрелков, чтобы палач дознался, где наши захоронки. Не перерывать же миля за милей весь заповедный королевский лес, эдак можно будет искать до Второго пришествия...

— Ну, тогда... — я сделал глубокий вдох и сморщился от боли. — Тогда мне пришла в голову одна мыслишка.

Тук и Робин быстро посмотрели на меня, я почувствовал на себе любопытные взгляды товарищей, хотя глядел не на них, а на верхушку воротной башни.

— Какая мыслишка, Джонни?

— Нет живых аутло — нет и их добра, верно? Интересно будет посмотреть, как поступит Хантингдон, если узнает, что в случае штурма ему не достанется живым ни один разбойник. Надеюсь, в замке найдется клочок пергамента и чернила, а ты, фриар, сумеешь изложить мою мысль с присущим тебе красноречием?

Конечно, Тук сумел, и вскоре Робин уже приматывал кусочек выделанной телячьей кожи к древку стрелы. Весть о нашей затее быстро разнеслась по замку, во дворе собрались почти все слуги и все вольные стрелки, не дежурившие на стенах; пришел и Ричард Ли.

— Насколько я знаю Хантингдона, он стремится выполнить приказания короля, но не желает нести из-за этого слишком большие потери, — задумчиво проговорил мой тесть. — К тому же он наверняка сейчас торопится в Лондон, потому порядком бесится, что ему пришлось увязнуть под Аннеслеем. А если пойдет хороший дождь, осада и вовсе может затянуться, вот почему граф пытался сторговаться с вами. Раз он даже не начал строить таран или беффру, значит, он рассчитывает на короткий решительный штурм, но возьми он замок ценой большой крови, что бы это ему дало, кроме необходимости набирать новую дружину? Обойтись без кровопролития ему, конечно, было бы выгодней всего... Так что теперь все зависит от его благоразумия и от того, чего король жаждет больше — денег или расправы.

— Это мы скоро узнаем, — пробормотал я и заглушил зевок.

Меня все время тянуло в сон, но я старался не обращать внимания на слабость, боль и шум в голове. Не время было сосредоточиваться на таких пустяках, когда вокруг имелось сколько угодно дел поважнее.

Полуприкрыв глаза, я смотрел, как Локсли заканчивает свои приготовления, как поднимается по лестнице на стену и выпускает стрелу в небо. Она взлетела по крутой дуге, пошла вниз и исчезла из виду.

Теперь оставалось только ждать.

И ждать пришлось недолго.

Вскоре на сигнал рога за воротной башней отозвался другой, и по лицу вернувшегося Робина стало ясно — дела плохи. Видать, у Хантингдона нашелся под рукой грамотей, быстро прочитавший графу наше послание, и оно оказало эффект камня, брошенного в осиное гнездо.

— Что ж, они в любом случае скоро пошли бы на приступ, — философски проговорил Ричард Ли. — Пора собирать людей, Олифант.

— И тем не менее contra spem spero! — снова пристроившись рядом со мной, Тук затянул другую вагантскую песню:

Я кочующий школяр... На меня судьбина

Свой обрушила удар, что твоя дубина.

Не для суетной тщеты, не для развлеченья —

Из-за горькой нищеты бросил я ученье.

На осеннем холоду, лихорадкой мучим,

В драном плащике бреду под дождем колючим.

В церковь хлынула толпа, долго длится месса.

Только слушаю попа я без интереса.

Подари, святой отец, мне свою сутану,

И тогда я наконец мерзнуть перестану.

А за душеньку твою я поставлю свечку,

Чтоб Господь тебе в раю подыскал местечко...

— Фриар, — Дикон, уже некоторое время топтавшийся рядом, прервал пение ваганта нерешительно и даже робко. У Барсука был такой вид, как будто он обращался не к старому товарищу, а к незнакомцу.

— Чего тебе, Дикон? — приподнял брови Тук.

— Я... того... Может, после у нас уже не будет времени... так, значит, хорошо бы...

— Не будет времени для чего?

— Ну, для того, чтобы... чтобы...

— По-моему, у тебя хотят попросить духовного напутствия, брат Тук, — сказал я озадаченному монаху.

— А?! — Тук заморгал на Барсука. — Дикон... Ты вправду, что ль? Но я н-не...

Вот теперь наш красноречивый фриар начал мямлить и заикаться. Только если Тук выбрал этот момент, чтобы признаться, что он — не настоящий монах, время для этого было самое неподходящее. Вслед за Диконом к фриару приблизился Кеннет, за Кеннетом — Стив Коулт, потом — Мач, а за вольными стрелками потянулись слуги Ричарда Ли.

— Лучше окажи парням эту небольшую услугу, — вполголоса посоветовал я ваганту. — От тебя ж не убудет, верно? А у них станет легче на душе...

Тук посмотрел на меня, на собравшихся перед ним людей, длинно вздохнул и встал.

— Что ж, если кто-нибудь найдет мне крест...

Крест изготовили из двух связанных стрел, вручили Туку, и люди один за другим начали опускаться перед ним на колени на грязные камни двора.

Дикон Барсук, Мач... Кеннет Беспалый... Стив Коулт... Аллан-э-Дэйл...

Робин Локсли коснулся моего плеча и вопросительно поднял брови, но я покачал головой. Если бы он помог мне встать на колени, я, скорее всего, потерял бы сознание, нарушив всю торжественность момента. Даже когда я сидел, на меня временами накатывала предобморочная одурь, и мне вовсе не хотелось свалять дурака при всем честном народе.

Робин вздохнул, отошел от меня и опустился рядом со Стивом. Справа от главаря аутло встал на колени Олифант, рядом с Олифантом — аннеслейский кузнец, а рядом с кузнецом — Вилл Статли.

— Эх, не успел я завести капеллана! — буркнул Ричард Ли, тоже становясь на колени перед обряженным в монашескую рясу разбойником из шайки Робина Гуда.

Я едва поверил глазам, когда Катарина, появившаяся неизвестно откуда, опустилась бок о бок с отцом на камни двора. К ней присоединились ее служанки и даже «ведьма из Лонжюмо» — бледная, испуганная, очевидно вовсе не надеющаяся в грядущей заварушке на помощь своей наследственной «ведовской» силы.

Вольные стрелки, господа и слуги Аннеслея склонили головы перед фриаром, который забормотал по-латыни, и не распрямлялись до тех пор, пока брат Тук не произнес серьезнее и торжественнее, чем когда-либо:

— Да пребудет мир с вами, чада мои!

«Чада» поднялись на ноги, и почти сразу за воротами опять загорланил рожок, а оставшийся на стене Дик Бентли завопил: