Шайлер с Оливером сдружились еще на втором году обучения, с
того момента, как однажды няня Шайлер забыла положить ей ланч, и Оливер отдал
ей половину своего сэндвича с салатом латуком и майонезом. Они заканчивали
предложения друг за друга и любили в моменты скуки читать вслух выбранные
наугад места из «Бесконечной шутки».
[2]
Оба они были из золотой
молодежи, возводящей свою родословную непосредственно к прибывшим на
«Мейфлауэре». Но даже с таким престижным происхождением они выглядели чужаками
в Дачезне. Оливер предпочитал лакроссу музеи, а Шайлер никогда не стриглась и
одевалась в секонд-хенде.
Их новым другом недавно стал Дилан Вард — парень с печальным
лицом, длинными ресницами, глазами как тлеющие уголья, обладатель запятнанной
репутации. Говорили, будто за ним числились приводы в полицию и он вот только
что удрал из военного училища. Ходили также слухи, что дедушка Дилана дал школе
взятку в виде пожертвования на новый спортзал, чтобы внука приняли в Дачезне.
Дилан тут же сошелся с Шайлер и Оливером, распознав в них таких же отщепенцев.
Шайлер втянула щеки, от беспокойства у нее заныло под
ложечкой. Они отлично проводили время у Оливера в комнате: как обычно, слушали
музыку и перебирали каналы на телевизоре, Оливер загружал новую версию игры
«Город зла» в режиме разделенного экрана, а Шайлер тем временем листала
глянцевые журналы, воображая, будто она тоже лениво валяется на плоту в
Сардинии, танцует фламенко в Мадриде или в задумчивости бродит по улицам
Мумбаи. А что теперь?
— Как-то я в этом не уверена, — сказала Шайлер.
Она бы сейчас предпочла вернуться в уютную комнату Оливера,
а не дрожать на тротуаре, ожидая, получится ли у них проскочить фейс-контроль.
— Не будь такой пессимисткой, — упрекнул ее
Оливер.
Это была его идея: покинуть уют его комнаты и бросить вызов
ночной жизни Нью-Йорка, и Оливер не хотел от нее отказываться.
— Если думать, что мы войдем, то мы войдем. Весь секрет
в уверенности, уж поверь мне.
Тут его «блэкберри» пискнул. Оливер вытащил смартфон из кармана
и взглянул на экран.
— Это Дилан. Он уже там, будет ждать нас у окон на
втором этаже.
— Я нормально выгляжу? — спросила Шайлер.
Девушку внезапно охватили сомнения касательно ее наряда.
— Отлично выглядишь, — автоматически отозвался
Оливер. — Просто зашибись, — добавил он, быстро набирая ответ на
смартфоне.
— Ты даже не посмотрел на меня.
— Я смотрю на тебя каждый день.
Оливер рассмеялся, потом встретился взглядом с Шайлер,
покраснел, что ему было совершенно не свойственно, и отвел глаза. Его «блэкберри»
пискнул снова, и на этот раз Оливер, извинившись, отошел, чтобы поговорить.
Шайлер увидела, как на другой стороне улицы у тротуара
остановилось такси. Из него вышел высокий белокурый парень. И в этот же самый
момент с другой стороны промчалось на большой скорости другое такси. Оно лихо
завернуло, и сперва казалось, что оно объедет парня, но в последний момент тот
бросился наперерез и исчез под колесами. Такси даже не остановилось, а поехало
себе дальше как ни в чем не бывало.
— Боже мой! — вырвалось у Шайлер.
Парня сбили, она была в этом уверена. Машина его переехала.
Он наверняка мертв.
— Ты видел?! — спросила она, оглядываясь по
сторонам в поисках Оливера, которого почему-то не было видно.
Шайлер перебежала улицу, совершенно уверенная, что сейчас
увидит труп, и чуть не наткнулась на того самого парня. Он стоял, пересчитывая
мелочь в кошельке. Целый и невредимый.
— Ты же должен быть мертв, — прошептала Шайлер.
— Простите? — переспросил парень и насмешливо
улыбнулся.
Шайлер несколько опешила. Она узнала молодого человека. Это
был Джек Форс из их школы. Знаменитый Джек Форс. Один из крутых парней —
капитан школьной команды по лакроссу, исполнитель главных ролей в школьном
театре, автор отчетной работы о торговых пассажах, опубликованной в «Уайред»,
[3]
и такой красавчик, что у Шайлер не хватало духу смотреть ему в
глаза.
Может, ей померещилось. Может, ей просто показалось, будто
она видела, как он нырнул наперерез машине. Наверное, так оно и есть. Она
просто устала.
— Я и не знала, что ты «шибанутый», — выпалила
она, подразумевая поклонника стиля транс.
— Ничего подобного. Я вообще-то вон туда, —
объяснил Джек, показав на соседний с дверью «Банка» вход, как раз в этот момент
очень пьяная рок-звезда проводила туда через ограждение нескольких хихикающих
фанаток.
Шайлер покраснела.
— А, ну да, прости. И как я не догадалась.
Джек дружелюбно улыбнулся ей.
— Почему?
— Что — почему?
— Почему ты извиняешься? Откуда тебе было это знать?
Разве ты читаешь мысли? — спросил Джек.
— Может, и так. А может, сегодня день не задался.
Шайлер улыбнулась. Джек заигрывал с ней, и она заигрывала в
ответ. Ну что ж, это был исключительно плод ее воображения. Джек не бросался
наперерез машине.
Шайлер сильно удивило дружелюбие Джека. Большинство парней в
Дачезне так много о себе воображали, что Шайлер и не смотрела в их сторону. Все
они были одинаковые, со своими модными летними брюками «Дак хед» и тщательно
культивируемым безразличием, со своими плоскими шутками и куртками для
лакросса. Шайлер если когда и думала о Джеке, то лишь мельком: он учился на
предпоследнем курсе и был обитателем планеты под названием Популярность, может,
они с Джеком и ходили в одну школу, но дышали разным воздухом. А кроме всего
прочего, сестрой-двойняшкой Джеку приходилась несносная Мими Форс, у которой в
жизни была одна цель — опустить всех ниже плинтуса.
«Ты никак на похороны собралась?» «У тебя что, кто-то умер и
оставил тебя бомжихой?» Примерно таковы были лишенные воображения шуточки Мими.
Кстати, а где Мими? Они же с братом всегда были не разлей вода.
— Слушай, ты хочешь туда войти? — спросил Джек,
улыбнувшись и продемонстрировав безукоризненно ровные зубы. — Я член
клуба.
Прежде чем Шайлер успела ответить, рядом с ней
материализовался Оливер. Откуда он только взялся? И как это у него получается?
Оливеру присуща была способность появляться ровно в ту минуту, когда его вовсе
не хотелось видеть.
— Вот ты где, дорогая! — произнес он с легким
укором.