Голубая кровь - читать онлайн книгу. Автор: Мелисса де ла Круз cтр.№ 10

Блисс не в первый раз пожалела, что мачеха никак не соглашается, чтобы она возвращалась домой на такси или просто пешком, как все прочие ребята в Дачезне. «Роллс-ройс», костюм «Джуси кутюр», бриллиант в одиннадцать каратов — все это было так по-техасски! Блисс хватило двух месяцев, проведенных в Манхэттене, чтобы разобраться в идее не мозолящего глаза богатства. В их классе ребята из самых богатых семей носили «Олд нэви» и получали лишь строго оговоренные суммы на карманные расходы. Если им требовалась машина, родители покупали элегантный, но неброский черный городской автомобиль. Даже Мими пользовалась такси. На крикливое хвастовство общественным положением и богатством смотрели свысока. Конечно, те же самые ребята носили джинсы с декоративными пятнами и дырами и свитера, выглядящие так, словно их уже не раз перевязывали, но покупали они их в бутиках, и цены были пятизначными. Выглядеть бедным — это нормально, а вот быть бедным — совершенно непростительно.

Сперва все в школе принимали Блисс за ученицу-стипендиатку, с ее сумкой «Шанель», выглядящей как подделка, и с чересчур блестящими туфлями. Но вскоре регулярное появление у ворот «роллс-ройса» положило этим слухам конец. Да, Ллевеллины таки были при деньгах, но вели себя вульгарно, нелепо, смехотворно, что почти столь же плохо, как не иметь денег вовсе. Почти, но не совсем.

— Милочка! — взволнованно воскликнула Боби Энн. Ее голос разнесся на весь квартал. — Я так беспокоилась!

Она обняла дочь и падчерицу и прижалась к ним напудренными щеками. От нее пахло словно от застарелых духов — сладковато и чем-то похоже на запах мела. Родная мать Блисс умерла родами, и отец никогда о ней не говорил. Блисс совсем не помнила мать. Когда ей исполнилось три года, отец женился на Боби Энн, и вскоре у них появилась Джордан.

— Боби Энн, перестаньте, — недовольно произнесла Блисс. — С нами ничего случилось. Никто нас не убил.

«Убил». С чего вдруг она так сказала? Ведь Эгги умерла в результате несчастного случая. От передозировки наркотика. Но слово слетело с ее губ легко и непринужденно, как будто так и следовало. Почему?

— Милочка, мне хотелось бы, чтобы ты звала меня «мама». Я знаю, знаю, я уже все слыхала. Бедная девочка Карондоле. Ее мать, бедняжка, в шоке. Ну, идем же, идем.

Блисс села в машину следом за сестрой. Джордан, как обычно, держалась стоически, перенося наигранные хлопоты матери с напускным равнодушием. Они с сестрой были совершенно не схожи. Блисс была высокой, тонкой и гибкой, а Джордан — приземистой и коренастой. Блисс была потрясающе красива, а Джордан — невзрачна. Боби Энн никогда не упускала случая привлечь к этому внимание. «Разные, как лебедь и буйвол», — сокрушалась она. Боби Энн постоянно пыталась посадить Джордан на какую-нибудь диету и укоряла за отсутствие интереса к моде и уходу за собой и одновременно с этим превозносила внешность Блисс, что злило ту еще сильнее.

— Все, девочки, теперь вы никуда не будете выходить без сопровождения. Особенно ты, Блисс. Хватит шататься где попало с Мими Форс. Чтобы к девяти вечера ты теперь была дома, — велела Боби Энн, нервно грызя ноготь.

Блисс закатила глаза. Это что же, ей теперь устраивают комендантский час только из-за того, что кто-то умер в ночном клубе? С каких это пор мачеху волнуют подобные вещи? Блисс посещала вечеринки еще с седьмого класса средней школы. Там она впервые попробовала алкоголь, а в этом году на ярмарке напилась в дымину. Старшей сестре одной ее подруги пришлось пойти и забрать ее, когда она проблевалась и отрубилась в стогу сена за «чертовым колесом».

— Твой отец настаивает! — встревожено произнесла Боби Энн. — Ты же не будешь добавлять мне хлопот?

«Роллс-ройс» двинулся прочь от ворот школы, проехал квартал, развернулся и остановился у входа в дом, где жили Ллевеллины.

Пассажиры вылезли из машины и вошли в великолепное здание. «Антетум» был одним из самых старых и престижных адресов в городе.

Ллевеллины жили в трехэтажном пентхаусе на верхнем этаже. Боби Энн наняла нескольких дизайнеров для отделки своего жилья и даже дала ему напыщенное имя, «Пентхаус des Reves» — «Пентхаус грез» — хотя ее познаний во французском хватало лишь на чтение этикеток на одежде. Обставили его пестро и крикливо, не считаясь с расходами, от больших напольных позолоченных канделябров в столовой и до отделанных бриллиантами мыльниц в ванной.

Там была гостиная «Версаче», забитая вещами покойного дизайнера, которые Боби Энн нагребла на аукционе, заполненная под завязку зеркалами в рамах в виде солнечных лучей, позолоченными китайскими комодиками и помпезными итальянскими изваяниями обнаженных фигур. Другая комната называлась «Бали», с большими, во всю стену, шкафами из красного дерева, грубыми деревянными скамьями и птичьими клетками из бамбука. Все до единой вещи были подлинными, чрезвычайно редкими и дорогими, привезенными из Южной Азии, но из-за чрезмерного их количества общее впечатление создавалось такое, словно вдруг очутился на первом дне распродажи в «Пьер 1 импорт». Имелась в пентхаусе даже комната «Золушка», сделанная по образцу экспозиции в «Дисней уорлде» — с манекеном, увенчанным диадемой и в бальном платье, шлейф которого поддерживали две стеклопластиковые птицы, прикрепленные к потолку.

Блисс полагала, что этому жилищу куда больше подошло бы название «Пентхаус фигни».

В тот день ее мачеха была особенно возбуждена. Блисс никогда еще не видела, чтобы она так нервничала. Боби Энн даже не передернуло, когда Блисс оставила цепочку грязных следов на безукоризненно чистом полу.

— Да, пока я не забыла — это пришло тебе сегодня.

Мачеха вручила Блисс большущий белый конверт. Весил он изрядно, словно извещение о свадьбе. Блисс вскрыла пакет и обнаружила внутри плотную тисненую открытку. Это было приглашение вступить в нью-йоркский Комитет банка крови — одну из старейших благотворительных организаций Нью-Йорка и одну из самых престижных. В качестве младших членов туда приглашали лишь отпрысков самых выдающихся семейств. В Дачезне его называли просто — Комитет. Все, кто хоть чего-то стоил в школе, были его членами. Если ты состоял в Комитете, это поднимало твой статус до стратосферы, простые смертные могли лишь стремиться туда, но достичь таких высот — никогда.

В Комитете состояли капитаны всех школьных команд, равно как и редакторы газеты и ежегодника, но это не было почетное общество, поскольку туда входили и дети богатых семейств — наподобие Мими Форс, которая в школе не занималась никакой общественной деятельностью, но родители ее были людьми влиятельными. Это была снобистская и до предела замкнутая организация, куда допускались только ученики самых престижных частных школ. Комитет даже никогда не публиковал полный список своих членов — человек снаружи мог только гадать, кто же удостоен чести войти в него, и основывать свои догадки лишь на косвенных уликах вроде комитетского кольца, золотой змеи, обвивающейся вокруг креста.

У Блисс сложилось впечатление, что новых членов принимают лишь по весне, но открытка гласила, что первая встреча состоится в следующий понедельник, в Дачезне, в зале Джефферсона.