– Хоть какое-нибудь описание удалось получить? – спросил
Мейсон.
– Ничего абсолютно. Это произошло как раз в то время, когда
все помещение было буквально завалено посылками, предназначенными для вечерней
доставки. Клерк смог лишь вспомнить, что это была женщина. И все.
– Или мужчина, переодетый в женское платье.
– Вряд ли. Лично мне кажется, это типично женское
преступление. Яд скорее женское оружие. Мужчина воспользовался бы пистолетом,
ножом или дубинкой.
– А отпечатки пальцев?
– Только Эстер Дилмейер. Преступница была в перчатках.
– А вы уверены, что бумага была взята именно из «Золотого
рога»?
– На все сто. Более того, наклеенная этикетка с адресом была
отпечатана на пишущей машинке, стоящей в кабинете Линка.
Мейсон нахмурился.
– Странно, очень странно, – задумчиво пробормотал он. – Ведь
Эстер Дилмейер могла бы рассказать нам о карточке и тем самым отвести все
подозрения от Милдред Фолкнер.
– Вы забываете о том, что Эстер должна была уснуть и уже
никогда больше не проснуться.
– Да. Очевидно, преступник именно так и рассуждал, –
согласился Мейсон, однако в его голосе все еще слышалось сомнение. – Нелепое
какое-то получается преступление, и все-таки оно не… Линк мог запросто
проделать такое.
– А я считаю, – сказал Трэгг, – что убийство для нас сейчас
важнее. Конфеты были отправлены женщиной, имеющей доступ к различным помещениям
«Золотого рога». Она плохо разбирается в ядах, ненавидит Эстер Дилмейер, и она
находилась в клубе, когда той принесли орхидеи от мисс Фолкнер. Приложенная к
орхидеям визитная карточка выпала. Скорее всего, Эстер этого даже не заметила.
А та женщина ее подобрала. Когда Эстер проснется, то она сможет многое нам
прояснить. А я тем временем хочу разобраться с убийством.
– Что ж, тогда не смею вас задерживать.
– Вы меня совсем не задерживаете, – с улыбкой возразил
Трэгг. – Наш с вами разговор только начинается. У меня есть и другие вопросы.
– Тогда задавайте их, – сказал Мейсон. – Не стесняйтесь, вы
меня ровным счетом ни от чего не отрываете. Мне сейчас все равно нечем
заняться. Осталось лишь подготовить справку о социальном обеспечении, составить
отчет по выплате страхового возмещения одному рабочему да и собрать кое-какие
сведения касательно моего подоходного налога, которым вдруг очень
заинтересовалось правительство. Потом я напишу речь по вопросам этого самого
социального обеспечения, и можно будет идти домой. Жаль все-таки, что некому
втолковать нашему правительству, что оно могло бы получать с меня гораздо
больше денег в виде налогов, если бы хоть изредка предоставляло мне возможность
поработать на благо себя самого.
Трэгг рассмеялся:
– На основании имеющихся сведений нетрудно было догадаться,
что миссис Лоули собирается пуститься в бега. Я исходил из того, что вряд ли у
нее было достаточно времени на то, чтобы взять с собой все необходимое. Я почти
не сомневался в том, что она побоится возвращаться домой, а потому постарается
купить хотя бы часть того, что ей может понадобиться из одежды.
Вот я и подумал, что она либо пойдет в банк и обналичит там
чек, или же отправится в тот универмаг, где ей открыт кредит. Сегодня рано
утром я связался с ее банком и установил, что это за универмаг, и поставил там
своих людей. А вот теперь самое интересное. Совсем недавно в том самом
магазине, где у миссис Лоули был открыт кредит, объявилась некая женщина, но
только вместо того, чтобы купить что-нибудь и записать покупку на счет Карлотты
Лоули, как она, по логике вещей, должна была бы сделать, та дама отправилась
прямиком в кассу и попросила обменять ей дорожный чек. Кассирша дала условный
сигнал, по которому мой человек бросился наверх, к кассе. Совершенно случайно я
тоже оказался в это время в магазине. Однако та женщина каким-то образом
заподозрила неладное и исчезла. Так вот, Мейсон, сейчас я скажу вам одну очень
важную вещь. Эта женщина была не Карлотта Лоули.
– Вы уверены? – спросил Мейсон, стараясь не смотреть в
сторону Деллы Стрит.
– Да. Ее описание совершенно не совпадает с описанием миссис
Лоули. Миссис Лоули старше, у нее больное сердце, двигается она медленно и
вообще застенчива по натуре. Эта же девица молода, привлекательна,
сообразительна, передвигается быстро и уверенно и держит ухо востро.
– Да уж, действительно, – пробормотал Мейсон.
– А вас, как я погляжу, это совсем не интересует, – заметил
Трэгг.
– А вы считаете, меня это должно интересовать?
– Должно, – уверенно заявил Трэгг. – Боб Лоули убил свою
жену.
– Я вас не понимаю, лейтенант.
– У его жены, очевидно, была книжка дорожных чеков, которую
она всегда держала при себе. Если ей вдруг срочно нужны были деньги на какие-то
непредвиденные расходы, то она могла обналичить эти чеки где угодно. А тот
факт, что теперь чековая книжка находится в руках другой женщины,
расписывающейся на них за миссис Лоули, ясно свидетельствует о том, что с
Карлоттой Лоули что-то случилось.
– Одной-единственной улики явно недостаточно, чтобы на ее
основании делать такие смелые выводы.
– Но есть и другие доказательства.
– Какие?
– Сегодня утром полицейский оштрафовал машину за превышение
времени парковки. Он заглянул также и в регистрационное удостоверение. Это была
машина Карлотты Лоули.
– Машину осмотрели? Что-нибудь удалось найти? – спросил
Мейсон.
– Да. Я снял отпечатки пальцев. Оказалось, что тот, кто
пригнал автомобиль на стоянку, старательно их уничтожил.
Мейсон вскинул брови.
– Разумеется, вам не надо объяснять, что это означает. Сама
Карлотта никогда не стала бы этого делать.
– Почему?
– Ведь это же ее машина. Она зарегистрирована на ее имя. Ей
нет никакого резона стирать собственные отпечатки пальцев. Ведь имя-то было
прописано на регистрационном удостоверении.
– Ну да, теперь понимаю.
– Но если предположить, что муж убил ее, вывез тело за
город, бросил его где-нибудь в глухом месте и вернулся на машине назад, он
просто наверняка стер бы свои отпечатки. В наши дни преступники считают это
чем-то само собой разумеющимся.
– Да, – задумчиво кивнул Мейсон, – в этом есть элемент
логики. Ну а как там насчет алиби Мейгарда? Оно действительно железное?
– С одиннадцати и примерно до без пяти минут двенадцать
Мейгард наслаждался обществом Пивиса. Пивис запомнил время потому, что
договоренность о встрече была достигнута в половине одиннадцатого, а назначили
ее на одиннадцать, что, разумеется, довольно необычно. Они проговорили почти до
полуночи, а потом Мейгард уехал.