Носорог для Папы Римского - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Норфолк cтр.№ 82

Через несколько мгновений их троица оказалась среди незнакомцев, бежавших мимо воротной башни, где несколько солдат с помощью поперечины противостояли невольному давлению снаружи; мимо других, державших на остриях сабель нескольких местных; потом выбежали на мощеную площадь, сужавшуюся, обращаясь в улицу; затем последовали улицы с приземистыми домами из дерева и кирпича, в которых арочные окна нижних этажей были наглухо заколочены досками; стали перебегать по деревянным мостикам, пересекавшим затхлые каналы, на которых их ноги секунду-другую грохотали, словно копыта; на часто расходившихся в стороны улицах от них отделялись по нескольку человек, пока наконец они не оказались втроем на улочке шириной с телегу, где остановились перевести дух: Сальвестро и Бернардо оперлись на свои пики, а Гроот пыхтел, согнувшись пополам. Если не считать их собственного тяжелого дыхания и далеких криков солдат, в городе царила полная тишина. Город был пуст. Некоторое время они озирались, стоя на узкой улочке.

«Давайте-ка пойдем назад», — предложил Гроот.

Они повернулись и стали осторожно возвращаться по своим следам. Вторя навязчивому молчанию города, их собственные голоса понизились едва ли не до шепота, а потом и вовсе умолкли — в пустынных переулках слышались лишь звуки медленных шагов. Свернув за угол, они перешли через ветхий пешеходный мостик. Сальвестро все время глядел на окна верхних этажей и слегка спотыкался: земля была изрыта колеями. Он не видел ни единого лица. Потом его предплечья коснулась ладонь Гроота, и Сальвестро посмотрел вперед.

Узкую улочку целиком запруживала группа солдат — человек двадцать или больше. Солдаты стояли к ним спиной, сбившись в тесное кольцо и глядя на что-то в центре его. Один или двое безучастно оглянулись при их приближении, подталкивая локтями соседей, которые тоже окинули новоприбывших невыразительными взглядами и вновь переключили свое внимание на зрелище. Все были безмолвны, как эти улицы, как весь этот город. Когда они подошли, Гроот коротко кивнул в знак приветствия и получил в ответ такой же кивок. Собравшиеся неохотно расступились, пропуская Сальвестро, потом снова уставились вниз. На земле была распростерта женщина, которун насиловали.

Двое человек, опустившись на колени, удерживали ее за ноги. Они сосредоточенно хмурились, и по их лицам пробегали быстрые гримасы, когда судорожное подергивание женщины подсказывало им, что необходимо снова усилить хватку: тогда они откидывались назад, чтобы раздвинуть ей ноги еще шире. Третий сидел на корточках, зажав коленями ее закинутую назад голову. На руках у него были плотные кожаные перчатки, и женщина не издавала ни звука, потому что одной рукой он зажимал ей и нос, и рот. Странно обрамленные перчаткой и тканью мужских рейтуз, глаза ее дико вращались в орбитах. Что касается ее рук, то, видимо, они были связаны за спиной. На женщине лежал солдат с коротко остриженными черными курчавыми волосами и неуклюже изгибался, шаря рукой у себя в паху.

«Верно, парень. Оприходуй ее как следует, не трать зря времени», — сказал тот, что удерживал голову. Женщина снова задергалась, и он сильнее надавил на ее лицо.

«Смотри, чтоб она дышала, Чиппи», — сказал один из тех, что держали ее за ноги.

«Я свое дело знаю», — отозвался тот.

Когда же солдат выпростал из-под себя руку и его бедра быстро задергались, Чиппи одобрительно проговорил: «Давай, парень, давай!» Тот, к кому относилось это поощрение, повернул голову в сторону. прочь от лица женщины, и Сальвестро увидел, что он очень молод — почти мальчишка. Когда он кончил, Чиппи опять поднял взгляд, вобрал в него вновь прибывших, а затем обвел им кольцо безразличных лиц. «Кто следующий?»

Женщину поимели еще двое. Все начиналось с кивка, адресованного тому, кого звали Чиппи. После чего солдаты осторожно обходили женщину, опускались на колени, плевали себе на ладони и проникали в нее. Казалось, больше всего она мучилась в интервалах между ними: торс ее тщетно извивался, а дыхание делалось очень частым. Последний из всех оказался грубее своих предшественников. «Вот так! Вот так!» — подгонял его Чиппи, и ягодицы мужчины вздымались и обрушивались в такт этим словам.

Голос Чиппи и быстрые удары тела о тело были единственными звуками, раздававшимися на улице. Трое тех, что по очереди совокуплялись с женщиной, делали это совершенно безмолвно. Молчали и зрители. Наконец последний солдат осторожно поднялся с распростертого на земле тела. Чиппи оглядел его. Сальвестро чувствовал, что его лицо странно отяжелело — как мешок с гравием. А белые ноги женщины почему-то выглядели как дубинки, тяжелые и жесткие. Те, что их удерживали, были слишком изможденными, слишком безжизненными, чтобы их отпустить. Так это выглядело. Он был слишком слаб. Молчание казалось рукой, давным-давно зажавшей ему рот.

«Так, ну а где же он? Где наш белокурый юнец, э?» — говорил между тем Чиппи. Несколько человек ухмыльнулись. Последний из солдат пучком травы вытирал кровь со своего члена. Земля между ног женщины была влажной. Женщина успела обмочиться. Чиппи снова придавил ее голову. Когда он повернулся, Сальвестро увидел на правой его щеке шрам — отличительный знак тифатани.

«А вот и он!» — с фальшивой радостью воскликнул Чиппи, когда в круг втолкнули светловолосого паренька. Бледный как смерть, он уставился в землю у себя под ногами.

«Чиппи, ты там поосторожнее», — предостерегающим тоном произнес тот же из его помощников, что и раньше. Подергивания женщины становились все слабее.

«Ты, Пьетро, не указывай, что мне делать», — огрызнулся в ответ Чиппи, однако слегка отодвинул руку, и тело женщины резко выгнулось, она стала с усилием втягивать в себя воздух. Белокурый паренек уже стоял на коленях у нее между ног, опустив голову и шаря у себя в паху. Сальвестро заметил, что пятки у женщины были исцарапаны в кровь. Это показалось ему очень странным: земля на улице была утоптанной, твердой, но совершенно не зернистой. Как можно было так сильно изодрать о нее пятки? Потом он увидел, что паренек, отчаявшись от бесполезных трудов, расслабленно уронил руки и стал плакать, по-прежнему склонив голову.

«Ну ты, блондинчик бесхвостый, — с отвращением прорычал Чиппи, — вставай давай и пшел вон. Да сопли вытри». Паренек поднялся и, все еще плача, протолкался прочь из круга зрителей. «Кто-нибудь еще?» Чиппи переводил взгляд с лица на лицо. Женщина почти замерла, ноги ее в хватке Пьетро и его напарника расслабились. «Может быть, наши гости, э?» Он обращался к Бернардо, и тот с глупой ухмылкой, выдающей смущение, слегка подался назад. «Ну что, здоровяк? На пару палок она еще сгодится. А ежели кол у тебя такой же, как ты сам, то это ее слегка встряхнет». Бернардо помотал головой. «Нет?» Он повернулся к Грооту. «Ну а ты как?» Теперь на них смотрели все солдаты, и в их ухмылках сквозила толика презрения.

«Я для этого староват», — ровным голосом отозвался Гроот. Чиппи долго его рассматривал, затем взгляд его скользнул по Сальвестро и опустился на женщину. Все молчали.

«Значит, больше никто? — спросил он, не поднимая головы. — Э?» Никто не ответил. «Ладно, значит, пользы от тебя теперь немного, так или нет?» — обратился он к женщине, потом поднял взгляд, и глаза его отыскали Сальвестро. «Нет от нее никакой пользы, так ведь?» — напористо спросил он. Сальвестро молчал. «Я сказал, никакой пользы, э?» — повторил он, на этот раз агрессивнее. Последовала долгая пауза. Потом Сальвестро помотал головой. Чиппи помрачнел и отвернулся. «Ну, парни, держитесь», — предупредил он тех, кто держал ее за ноги, после чего всем своим весом навалился на ее лицо.