Блисс едва не задохнулась от волнения, но
любопытство пересилило и не позволило ей отвести взгляд. Она и не подозревала,
что мужское тело может выглядеть так… заманчиво. Взгляд ее сапфирово-синих глаз
прошелся по его широким плечам, груди, заросшей короткими густыми волосами.
Опустив глаза, Блисс ошеломленно приоткрыла рот.
Эрл Марвудский усмехнулся, прекрасно сознавая
причину ее замешательства.
— Ну, детка, — произнес он, поднимая
ее с постели, — ты уже полюбовалась моими достоинствами, а теперь покажи
мне свои. — Он развязал ленты чепчика и бросил его на пол.
Блисс без боязни развязала ворот ночной
рубашки и выбралась из нее. «Нет, я не боюсь, — повторяла она про
себя, — потому что люблю его». Взглянув в глаза мужу, она произнесла:
— Милорд, удалось ли мне заслужить ваше
одобрение, как вы заслужили мое?
Оуэн уставился на нее, ошеломленный и
очарованный. Красивым оказалось не только лицо Блисс — она обладала фигурой,
которой могла бы позавидовать любая женщина. Ее кожа была сливочно-белой, ноги
— длинными и стройными, а полные груди — слегка заостренными. Блисс медленно
повернулась к нему, и Оуэн тихо застонал, чувствуя прилив желания.
— Неужто вместе с сердцем вы потеряли и
язык, милорд? — насмешливо осведомилась Блисс.
— О Господи, детка, твою красоту
невозможно описать, но боюсь, я не успею даже поцеловать тебя прежде, чем
желание сведет меня с ума! — Схватив жену в объятия, Оуэн прижался к ее
губам в пламенном поцелуе.
Задрожав от неукротимой страсти, Блисс успела
подумать еще об одном: она надеялась, что в этот момент Блайт так же счастлива,
как и она сама. Сердце Блисс переполняла радость, и она была готова поделиться
этой радостью со всем миром — если бы только могла.
«…Робкая Блайт, нежная Блайт… Не следует
пугать ее», — думал Николас Кингсли, когда спутники провожали его к
спальне, обмениваясь скабрезными шуточками и выпивая на ходу за здоровье пары,
которой они желали кучу детишек. Закрыв дверь перед остальными, Кингсли
старательно запер ее и подошел к жене, сидящей на брачном ложе.
— Не надо бояться меня, Блайт… — начал
он.
— Я не боюсь, — спокойно отозвалась
она.
— Значит, матушка уже все объяснила тебе?
Блайт кивнула.
— И Блейз тоже, Николас.
— Я постараюсь не спешить, дорогая,
обещаю тебе, — с жаром выпалил Николас.
— Как пожелаете, — ответила она.
— Но я хочу доставить тебе удовольствие!
— Надеюсь, вскоре вы этого добьетесь,
Николас, — последовал ответ.
Изумленный муж уставился на Блайт.
Она взяла его за руку и мягко заговорила:
— Умоляю, выслушайте меня, милорд. Блейз
говорила, что любовь чудесна. Блисс призналась, что не может дождаться, когда
останется с Оуэном вдвоем. Наша мать дала жизнь девятерым детям и, несмотря на
то что ей скоро исполнится сорок, до сих пор обменивается загадочными улыбками
с нашим отцом, когда думает, что этого никто не замечает. Все это
свидетельствует о том, что мне нечего бояться. И я знаю, что вначале будет
больно, но потом… Блейз говорила, что это неописуемые ощущения. Но если мы не
начнем, я этого никогда не узнаю, верно? Не сочтите мою просьбу за дерзость,
милорд, но прошу вас, поцелуйте меня!
Николас с облегчением вздохнул и, притянув к
себе молодую жену, страстно поцеловал ее, к полному удовлетворению обоих
супругов, прежде чем перейти к другим удовольствиям, которые в равной степени
покорили Блайт и очаровали ее мужа…
Блейз не осталась ночевать в Эшби и какое-то
время так и не могла узнать мнения сестер о супружеской жизни.
В доме Морганов попросту не нашлось места для
остальных гостей, и потому эрл и графиня Лэнгфорд вместе со свитой вооруженных
слуг направились домой, в Риверс-Эдж, по дороге, ярко освещенной луной. Стояла
тихая ночь, под лунным светом мягко переливались окрестные холмы.
— Ты выглядишь усталой, дорогая, —
обеспокоенно заметил эрл. — Мне давно пора помочь твоему отцу пристроить к
дому еще одно крыло. В Эшби не хватает места для всех, даже теперь, когда замуж
вышли только две из твоих сестер. Что же будет, когда мужьями обзаведутся все,
а у твоих родителей появятся внуки?
— Да, и первый внук родится еще до конца,
года, милорд, — подхватила Блейз. — — Что? — эрл ошеломленно
повернулся к жене. — Что ты сказала?
— Я жду ребенка, милорд. Мне хотелось
только поговорить с матерью, чтобы подтвердить свои подозрения, ибо я еще
слишком мало знаю о том, как появляются дети.
— Господи, Блейз, напрасно ты ездишь
верхом!
— Почему же, милорд?
— У тебя может случиться выкидыш,
дорогая!
Разве ты этого не знала?
— Эдмунд, со мной все хорошо. Наш ребенок
выживет.
Я здорова, как мама, и подарю тебе здоровых
детей, обещаю! Моя мама ездила верхом до тех пор, пока живот не вырастал
настолько, что мешал ей усидеть в седле. И как тебе известно, у нее ни разу не
было выкидыша.
Эрл покачал головой.
— Я не позволю тебе ездить верхом, —
заявил он тоном, которого Блейз еще ни разу не слышала от супруга. — Как
только мы окажемся дома, я прикажу не подпускать тебя к конюшне.
— Вы считаете, что езда в тряском экипаже
полезнее для беременной женщины? — насмешливо осведомилась она.
— Куда это ты собралась?
— Я хотела бы навестить Блайт и Николаса
— ведь они будут жить совсем неподалеку, по другую сторону реки. А как же твоя
сестра? Неужели ты запретишь мне бывать и в Риверсайде? Доро так одинока после
смерти мужа. Ты хочешь запереть меня дома, пока не родится ребенок?
— Родные могут сами навестить тебя, —
упрямо твердил эрл. — А если тебе вздумается увидеться с Доро, в чем я не
вижу вреда, ты сможешь взять догкарт.
— Догкарт? — воскликнула Блейз, и
слуги с усмешками переглянулись. — Вы считаете меня ребенком, если
заставляете ездить в догкарте?
— Не волнуйся, дорогая, — взмолился
муж. — Я только забочусь о тебе и о нашем ребенке. Блейз, моя бедная
Кэтрин потеряла столько детей, а под конец и сама погибла. И вот я нашел любовь
— в то время, как надеялся обрести всего лишь вторую жену. Я люблю тебя! Да, мне
необходим наследник, но я беспокоюсь и за тебя!