Сначала мы долго пробирались по узкому, засыпанному камнями
ущелью, потом миновали какой-то странный город, который, казалось, целиком был
сделан из стекла или чего-то в этом роде; здания там были высокими, узкими и
поразительно хрупкими, а люди просвечивали под розовым солнцем так, что
отчетливо видны были их внутренние органы и даже остатки пищи, съеденной
недавно. Прозрачные люди, толпясь на перекрестках, удивленно смотрели на
мчащийся мимо автомобиль, однако ни один не махнул нам вслед рукой и ни один не
решился перейти нам дорогу.
— Местные будут обсуждать это событие еще много
лет, — заявил мой брат.
Я только кивнул.
Затем дорога как таковая кончилась: теперь мы ехали по
какому-то бесконечному пласту силикона. Потом пласт стал уже и превратился как
бы снова в дорогу, а еще через некоторое время слева и справа от нас появились
болота, глубокие, полные коричневой вонючей жижи. Я заметил — клянусь! —
как настоящий диплодок высунул из болотной воды голову и уставился прямо на нас.
Потом над нами низко пролетел гигантский крылатый ящер с перепончатыми, как у
летучей мыши, крыльями. Небо теперь было ярко-синим, а золотое, цвета опавших
листьев солнце светило вовсю.
— У нас осталось меньше четверти бака, — сообщил
я.
— Ну ладно, — сказал Рэндом. — Останавливай
машину.
Я остановил и стал ждать.
Довольно долго — может быть, минут пять-шесть — брат молчал,
потом промолвил:
— Поехали дальше.
Километров через пять мы наткнулись на груду бревен, и я
начал ее объезжать. Вдруг прямо посреди завала появилась какая-то дверь, и
Рэндом велел мне:
— Останови машину и посигналь.
Я повиновался; вскоре бревенчатые ворота задвигались на
своих огромных железных петлях, заскрипели и распахнулись.
— Заезжай, — сказал Рэндом. — Это неопасно.
Я проехал в ворота и слева заметил три красноголовые
бензоколонки «Эссо», а за ними — самый обыкновенный маленький домик, какие я
бесчисленное множество раз видел на бензозаправочных станциях, но при более,
так сказать, обычных обстоятельствах. Припарковавшись возле одной из
бензоколонок, я стал ждать.
Парень, что вышел из домика, был не выше полутора метров
ростом, однако немыслимо толстый, а нос у него цветом напоминал спелую
землянику. В плечах — косая сажень.
— Что вам угодно? — спросил он. — Машину
заправить?
Я кивнул и сказал:
— Обычным.
— Подайте чуточку назад, пожалуйста, — попросил
он.
Я подал назад и поинтересовался у Рэндома:
— А деньги-то мои здесь годятся?
— А ты на них посмотри, — предложил он мне, и я
заглянул в бумажник.
Он был набит какими-то оранжевыми и желтыми бумажками, в
уголках — римские цифры и буквы «Д.К.». Рэндом, ухмыляясь, наблюдал за мной.
— Видишь, как здорово я обо всем позаботился, —
сказал он.
— Да уж. Между прочим, хочется есть.
Мы осмотрелись и обнаружили неподалеку вывеску, с которой
знакомый тип, что обычно рекламирует «Цыплят по-кентуккийски», смотрел на нас,
окруженный совсем другими животными.
Клубничный Нос слил остатки бензина на землю, повесил шланг
обратно, подошел к окошку и заявил:
— Восемь королевских драконов.
Я отыскал купюру с пометкой «V Д.К.», прибавил еще три с
пометкой «I Д.К.» и передал ему.
— Спасибо, — сказал он и сунул деньги в
карман. — Проверить масло и воду?
— Да, пожалуйста.
Парень добавил немножко воды, сообщил, что масло в норме, и
слегка протер ветровое стекло грязным лоскутом. Потом махнул нам на прощание
рукой и пошел к себе под навес.
Мы доехали до закусочной «Короля Кенни» и купили полную
корзину «Ящериц по-кентуккийски» и бочонок слабого солоноватого пива. Потом
умылись в уличном туалете, погудели у бревенчатых ворот, и наконец человек с
алебардой на правом плече открыл ворота и выпустил нас.
Мы снова выехали на прежнюю дорогу.
И тут прямо перед нашим носом на шоссе выпрыгнул
тираннозавр, подумал немного и побрел по своим делам дальше, куда-то влево. Над
головой пролетели еще три птеродактиля.
— Жаль расставаться с небесами Амбера, — сказал
Рэндом. Я не очень-то понял и что-то пробурчал ему в ответ. — Но и боюсь
сделать все сразу, — продолжал он. — Нас запросто может на куски
разорвать.
— Это уж точно, — согласился я.
— С другой стороны, эти места мне что-то не очень
нравятся.
Я кивнул, и мы поехали дальше. Наконец силиконовая равнина
осталась позади; теперь нас со всех сторон обступили голые скалы.
— А что ты делаешь сейчас? — осмелился я спросить
Рэндома.
— Ну, раз у меня с небесами все получилось, я хочу
попробовать добраться и до земли, — ответил он.
Скалы перестали тесниться, между ними появились проплешины.
Через некоторое время земли стало значительно больше, а скалы торчали лишь
кое-где. Наконец я увидел яркие пятна зелени — сначала лишь отдельные клочки
травы, однако необычайно зеленой, изумрудной; во всяком случае на Земле,
насколько мне было известно, такая не росла.
Вскоре зелени стало больше.
Появились первые деревья, разбросанные поодиночке вдоль
дороги. Потом мы оказались в лесу.
Ах, что это был за лес!
Я никогда в жизни не видел подобных деревьев — мощных, в
великолепных, глубокого сочно-зеленого цвета лиственных уборах, с легким
золотистым отливом. Деревья высились, точно башни; они, казалось, достигали
небес. То были немыслимо огромные сосны, дубы, клены и еще какие-то другие
деревья, названий которых я не знал. Их ветви чуть колыхались под легким
ветерком, наполняя воздух дивным ароматом. Я сразу ощутил этот аромат, едва
приоткрыв окно. И мне тут же захотелось открыть все окна, чтобы ветер вольно
гулял по салону автомобиля и можно было полной грудью вдыхать живительный
лесной воздух.
— Арденский лес
[6]
, — спокойно сказал
тот, кто называл себя моим братом; впрочем, я знал, что он именно мой брат, и
любил в нем эту спокойную мудрость и отчасти завидовал ему — потому что он все
это знал и помнил так хорошо.