— Всего что имею, разумеется.
Я чуть отступил, пропуская его на заднее сиденье машины.
— А ну залезай! — велел я ему.
Он подчинился без звука; но прежде я снял висевший у него на
поясе кинжал. Рэндом занял место рядом со мной, обернулся и прицелился из
пистолета с последней оставшейся пулей в голову Джулиана.
— Почему бы нам его просто не прикончить?
— По-моему, он может нам пригодиться, — сказал
я. — Мне бы хотелось кое-что выяснить. Да и дорога у нас еще долгая.
Я завел машину, и мы двинулись дальше. Собаки носились
вокруг. Моргенштерн скакал за нами, не отставая.
— Боюсь, как пленник я не имею для вас особой
цены, — заметил Джулиан. — Даже под пыткой я смогу рассказать лишь
то, что знаю, а это немного.
— Ну начни хотя бы с этого, — предложил я.
— У Эрика позиция самая сильная, — сказал
Джулиан, — поскольку именно он оказался в Амбере, когда все началось. По
крайней мере так вижу я, поэтому и предложил ему свою поддержку; будь бы на его
месте один из вас, я сделал бы то же самое. Эрик возложил на меня обязанность
охранять Арденский лес. Здесь проходит одна из главных дорог, ведущих в Амбер.
Джерард контролирует подступы со стороны моря на юге, а Каин — на севере.
— А где Бенедикт? — спросил Рэндом.
— Не знаю. О нем я ничего не слышал. Возможно, он
где-то с Блейзом. А может, по-прежнему в Тени и даже не подозревает, что здесь
произошло. Вполне возможно также, что он просто умер. Уже много лет о нем ни
слуху ни духу.
— Сколько людей охраняют Арденский лес? — спросил
Рэндом.
— Около тысячи, — ответил Джулиан. — И
кое-кто, возможно, уже за вами наблюдает.
— Ну, если им угодно, чтобы ты остался жив, это пока
единственное, что им позволено, — сказал Рэндом.
— Ты безусловно прав, — откликнулся
Джулиан. — Вынужден заметить, Корвин поступил на редкость умно, оставив
меня в живых. С таким пленником вы, пожалуй, сможете благополучно проехать
через весь лес.
— Что, жить хочешь? — съязвил Рэндом.
— Конечно, хочу! А что, нельзя?
— А зачем?
— Ну хотя бы из-за моей информации.
Рэндом рассмеялся:
— Ну, допустим, рассказал ты нам очень мало, и уверен,
из тебя можно вытащить куда более ценные сведения. Проверим это при первой
возможности. А, Корвин?
— Там видно будет, — сказал я. — Где Фиона?
— Где-то на юге, по-моему, — ответил Джулиан.
— А Дейдра?
— О ней я ничего не знаю.
— Ллевелла?
— В Ребме.
— Ладно, — сказал я. — По-моему, ты иссяк.
Это все?
— Все.
Дальше мы ехали молча. Лес наконец стал редеть. Я уже давно
потерял Моргенштерна из виду, хотя время от времени замечал, что сокол Джулиана
все еще кружится над нами. После поворота дорога пошла вверх; с обеих сторон
высились ярко-красные горы. Топлива осталось меньше четверти бака. Где-то через
час мы миновали две огромные, нависающие над дорогой скалы.
— Чудное место для засады, — сказал Рэндом.
— Неплохое, — согласился я. — А ты что на
этот счет думаешь, Джулиан?
Он вздохнул и сказал:
— Да, все верно. Вас там ожидают. Однако вы сами
знаете, как из этой засады выбраться.
Это мы действительно знали. Когда у очередных ворот
навстречу нам вышел стражник в кожаных зелено-коричневых доспехах с обнаженной
саблей, я показал пальцем на заднее сиденье автомобиля и спросил:
— Сечешь расклад?
Он усек. Да и нас он тоже узнал.
А потому поспешил открыть ворота и даже помахал нам на
прощание рукой.
Мы миновали еще двое ворот, пока выбирались из узкой
горловины меж скал. Сокол куда-то исчез. За счет прямого отрезка пути мы
выиграли более километра высоты. Я притормозил и остановил машину на самом краю
пропасти, совершенно отвесной и бездонной.
— Выходи, — велел я. — Теперь тебе придется
прогуляться.
Джулиан побледнел.
— Я скулить не стану, — сказал он. — И
умолять вас подарить мне жизнь тоже не буду. — И вышел из машины.
— Ах ты, черт побери! — воскликнул я. — Жаль,
давненько я не слышал, как некоторые умеют скулить! Ну хорошо, иди и встань на
самом краю. Немного ближе, пожалуйста. — Рэндом по-прежнему держал его на
мушке. — Чуть раньше ты говорил, что стал бы союзником любого, кто
оказался бы на месте Эрика.
— Это так.
— Посмотри вниз.
Джулиан посмотрел. Падать пришлось бы долго.
— Ну ладно, — сказал я. — Вспомнишь наш
разговор, когда события примут иной ход. А еще вспомнишь, кто подарил тебе
жизнь тогда, когда другой непременно отнял бы ее. Пошли, Рэндом. Пора ехать
дальше.
Он так и остался стоять там, на самом краю пропасти, тяжело
дыша и сдвинув брови в одну линию.
Когда мы уже добрались до вершины, бензин почти кончился. Я
выключил двигатель и начал долгий спуск.
— А ведь ты ничуть не утратил былой хватки, —
сказал Рэндом. — Сам-то я скорее всего прикончил бы его. Однако ты,
по-моему, верно поступил: он еще окажет нам поддержку — если, разумеется, мы
сможем загнать Эрика в угол. Ну а пока он непременно тому же Эрику обо всем донесет.
— Непременно, — кивнул я.
— И тебе еще не раз захочется его прикончить — больше,
чем кого бы то ни было.
Я улыбнулся:
— Личным чувствам не место в политике, законодательстве
и бизнесе.
Рэндом раскурил две сигареты и одну протянул мне.
Посмотрев вниз сквозь клубы сигаретного дыма, я впервые
увидел море. Под темно-голубыми, почти ночными небесами, под золотистым солнцем
море играло дивным богатством цветов от ярко-синего до почти фиолетового —
словно кусок волшебной ткани. Сладостная боль пронзила мне сердце от одного
лишь взгляда на это море. И тут я заметил, что говорю вслух, причем на языке,
совершенно мне неведомом. Я читал «Балладу о пересекающих морские просторы», а
Рэндом внимательно слушал и, когда я умолк, спросил меня:
— Все говорили, что это ты сам сочинил. Правда?