– Это многие делают, – особенно доверительным тоном
произнес он. – Ваш друг Дэвид Тальбот мог бы рассказать вам об этом. Но не
захотел. Он лгун, как все эти колдуны из Таламаски. Они религиозны. Они
считают, что могут управлять людьми, и используют свои знания для обретения
этой власти.
– Откуда вам о них известно?
– Я был членом их ордена, – сказал он и снова
улыбнулся, в глазах промелькнули игривые искорки. – Меня выгнали. Обвинили
в использовании своих способностей для получения личной выгоды. А зачем же еще,
месье де Лионкур? Ради чего использовать свои способности, если не ради выгоды?
Значит, Луи был прав. Я молчал. Я попытался прочесть его
мысли – бесполезно. Вместо этого я с новой силой почувствовал его физическое присутствие,
исходящее от него тепло, горячий поток его крови. «Сочное» – вот самое
подходящее определение для его тела, какой бы при этом ни была душа. Мне не
понравилось это чувство, потому что оно порождало во мне желание убить Джеймса.
– В Таламаске я все про вас выяснил, – сказал он все
тем же доверительным тоном. – Конечно, я знаком с вашими произведениями. Я
постоянно читаю такую литературу. Поэтому я и воспользовался рассказами как
средством общения. Но именно в архивах Таламаски я узнал, что сюжеты ваших
романов отнюдь не вымышлены.
Я сгорал от безмолвной ярости – ведь Луи все угадал
правильно!
– Хорошо, – ответил я. – Я понял все, что касается
разделенного мозга и разделенной души, но что будет, если вы не захотите отдать
мне мое тело после обмена, а у меня не хватит сил отобрать его? Что удержит вас
от соблазна скрыться с ним навсегда?
Он помолчал, а потом размеренно произнес:
– Очень большая взятка.
– Вот как?
– Десять миллионов долларов на банковском счету, ожидающие
меня после того, как я снова вступлю во владение этим телом. – Он снова
сунул руку в карман плаща и достал маленькую пластиковую карточку с крошечной
фотографией его нового лица, отчетливым отпечатком пальца, именем – «Раглан Джеймс»
– и вашингтонским адресом.
– Конечно, вы можете это устроить. Сумма, которая может быть
передана только человеку с этим лицом и отпечатком пальца? Вы же не думаете,
что я пожертвую таким состоянием? К тому же я не нуждаюсь в вечном обладании
вашим телом. Равно как и вы – не так ли? Слишком уж вы красноречиво описывали
свою агонию, душевные муки, продолжительное и трудное «сошествие в ад» и так
далее. Нет. Мне ваше тело нужно совсем ненадолго. На свете великое множество
тел, которые только и ждут, когда я в них вселюсь, – впереди меня ждет еще
много интересного.
Я разглядывал карточку.
– Десять миллионов. Сумма немалая.
– Сами знаете, для вас это пустяки. Вы же разместили
миллиарды в международных банках под разными красивыми псевдонимами. Существо с
вашей невообразимой силой может приобрести все богатства мира. Мы-то с вами
знаем, что только дешевые вампиры из второсортных фильмов скитаются по
вечности, не имея ни гроша в кармане.
Он изящно промокнул губы льняным носовым платком и отпил
глоточек кофе.
– Я был весьма заинтригован вашим повествованием о вампире
Армане в книге «Царица Проклятых» – о том, как он использовал свои бесценные
силы для накопления богатств и выстроил свое великое предприятие на острове
Ночи. Прелестное название. У меня просто дух захватило. – Он улыбнулся и
продолжал тем же любезным елейным голосом: – Мне не составило труда
документально подтвердить и проанализировать все вами написанное, хотя, как нам
обоим известно, ваш таинственный товарищ давным-давно покинул остров Ночи и
исчез со всех компьютерных сайтов. Во всяком случае, таковы мои сведения.
Я молчал.
– К тому же, – продолжал он, – учитывая суть моего
предложения, десять миллионов – это весьма дешево. Кто еще предлагал вам
что-либо подобное? На свете нет никого – по крайней мере, в настоящий
момент, – готового пойти на это.
– А предположим, что я не захочу поменяться с вами в конце
недели? – спросил я. – Предположим, я захочу навсегда остаться
человеком?
– Меня это вполне устроит, – вежливо ответил он. –
Я могу освободиться от вашего тела в любой момент. Найдется немало желающих
забрать его у меня. Он одарил меня почтительной и восхищенной улыбкой.
– Что вы собираетесь делать с моим телом?
– Получать удовольствие. Наслаждаться силой и могуществом! Я
уже познал все, что может предложить человеческое тело, – молодость,
красоту, жизненную энергию. Я даже побывал в теле женщины. Кстати, не
рекомендую. Теперь я жажду познать то, что можете предложить мне вы. – Он
прищурился и склонил голову набок. – Если бы мне посчастливилось встретить
ангелов во плоти, я бы сделал предложение кому-нибудь из них.
– В Таламаске нет записей об ангелах?
Он заколебался, потом коротко, сдержанно усмехнулся.
– Ангелы – это чистый дух, месье де Лионкур. А мы говорим о
телах. Я пристрастился к плотским удовольствиям. Вампиры – плотские монстры, не
правда ли? Они живут кровью. И снова при слове «кровь» его глаза засветились.
– Что за игру вы ведете? – спросил я. – На самом
деле? Дело не в деньгах. Зачем вам деньги? Что они вам дадут? Новые ощущения?
– Да, скорее всего. Новые ощущения. Я, очевидно, сенсуалист,
не могу подобрать слова получше, но если вы хотите знать правду – а я не вижу,
почему бы вам не узнать правду, – я во всех отношениях вор. Я испытываю
наслаждение, только если поторгуюсь, обведу кого-то вокруг пальца или украду. Я
делаю из ничего нечто и, таким образом, уподобляюсь Богу!
Он замолчал, словно его потрясли собственные слова и от них
захватило дух. Взгляд его стал бегающим, и в конце концов он опустил глаза к
полупустой чашке кофе, и на губах его заиграла едва заметная улыбка.
– Вы следите за моей мыслью? – вновь заговорил
он. – Я украл вот эту одежду. Вся моя собственность в Джорджтауне –
краденая: мебель, картины, все до последнего предметы искусства. Даже дом, и
тот краденый, то есть его передали мне в собственность, находясь во власти
ложных впечатлений и ложных надежд. Кажется, это называется надувательством?
Все равно. – Он снова гордо улыбнулся, с таким глубоким чувством, что я
был просто потрясен. – Все мои деньги – краденые. Как и машина в
Джорджтауне. И авиабилеты, которые позволяли мне гоняться за вами по всему
миру.
Я не отвечал. Заинтригованный его необычностью, я в то же
время испытывал к нему отвращение, невзирая на любезные манеры и кажущуюся
честность. Это была игра, но игра, близкая к совершенству. А колдовское лицо –
с каждым откровением оно становилось более подвижным и выразительным. Я
встряхнулся. Нужно было еще многое выяснить.