— Расслабьтесь, детектив Рейнолдс. Я шучу. — В голосе Джесса
неожиданно зазвучали теплые, почти интимные нотки, которых раньше Слоан никогда
не слышала. — Кстати, чтобы ты знала: я готов пойти на все, чтобы защитить тебя
и уберечь от всех неприятностей, и, уж разумеется, ни за что не причиню тебе
зла. . Слоан удивленно подняла голову и уставилась в красивое смеющееся лицо..
— Джесс, да ты, никак, флиртуешь со мной!
Но Джесс отвел глаза и посмотрел куда-то в сторону.
— А вот и наша смена.
Он встал и огляделся, словно проверяя, не забыл ли чего.
— Какие у тебя планы на сегодня? — осведомился он, кивнув
подходившим коллегам, Рейгану и Бернби.
— Собираюсь завалиться в постель с интересной книжкой. А ты?
— Любовное свидание, — сообщил он, полностью опровергая
предположения Слоан о том, что он с ней флиртует.
— Ну и негодник, — добродушно покачала головой Слоан и
нырнула в палатку за сумочкой. А когда появилась на свет Божий, у стола уже
стояли Рейган и Бернби, типичные сорокалетние копы, представительные мужчины и
надежные друзья, на кого всегда можно положиться, верные мужья и любящие отцы,
в памяти которых хранились все чрезвычайные происшествия, автокатастрофы и
семейные скандалы, какие только приходилось распутывать.
— Что-то случилось? — спросил Бернби.
Слоан накинула коричневый кожаный ремешок сумочки на плечо.
— Нет.
— Да, — запротестовал Джесс. — Слоан обозвала меня
негодником.
— Похоже на правду, — пошутил Бернби, подмигивая Слоан.
— Точно, настоящий негодник, — вмешался ухмыляющийся Рейган.
— Кстати, попробуйте здешнего чили, когда представится
случай, — ехидно посоветовал Джесс, ступив за спину Слоан. Та поспешно
обернулась и едва не столкнулась с Джессом, которому пришлось схватиться за
стропы палатки, чтобы не упасть, — И близко не подходите к этому чили, —
предупредила она. — Карузо и Ингерсолл уже маются животами.
— Брюзга, — пожаловался Джесс, подталкивая ее в спину в
направлении автостоянки. — Вечно отравит людям всякое удовольствие и испортит
настроение!
— Здоровый балбес, — отпарировала Слоан, чьи плечи тряслись
от смеха.
— Эй, Слоан! — окликнул Бернби. — Тебя снова показывали в
новостях, по шестому каналу. Тот вызов прошлой ночью! Тебе здорово досталось,
но ты молодец, крошка!
Слоан кивнула, правда, без особого восторга. Она уже видела
выпуск в шесть утра и совсем было забыла о нем, но, очевидно, именно поэтому
капитан Ингерсолл так осатанел сегодня.
Бернби и Рейган с живейшим интересом смотрели вслед
удалявшейся парочке.
— Как по-твоему, — спросил Рейган, имея в виду подпольный
тотализатор, действующий в полицейском участке, — удастся Джессу затащить ее в
постель или нет? Ставлю пятерку, что Слоан натянет ему нос.
— Ставлю десять баксов на Джесса, — объявил Бернби и,
сощурившись, еще раз присмотрелся к молодым людям, остановившимся поговорить с
очередными посетителями парка. — Если Слоан узнает о пари, разразится настоящий
скандал. Уж тогда она нам покажет!
— В таком случае у меня для тебя новость! — с хохотом
сообщил Рейган. — По-моему, Слоан уже все знает, и поэтому ваше дельце не
выгорит! Просто она слишком умна и хорошо воспитана, чтобы высказать все, что о
вас думает.
Машина Слоан, белый «шевроле» без опознавательных знаков,
предоставленный ей городом, была запаркована рядом с автомобилем Джесса.
Попрощавшись с приятелем, она уже поставила ногу в салон машины, но, повинуясь
привычке, оглядела стоянку, желая удостовериться, что вокруг все в порядке.
Белл-Харбор так быстро рос, что в городе каждый день
появлялись новые незнакомые лица. Слоан смотрела на толстую девочку-подростка,
которая вела за руку забавного малыша, на бабушку с близнецами, гонявшимися
друг за другом, и бородатого мужчину, читавшего газету под деревом. Она их
видела впервые. Но по мере того как Белл-Харбор превращался из сонного
приморского поселка в процветающий центр деловой и культурной жизни, в городе
неуклонно увеличивалась преступность.
В парке осталось не более полутора сотен людей. Клоун
Кларенс и жонглеры ушли ужинать, большинство палаток и лотков опустело, если не
считать скучающих продавцов. На скамейке возле Сариного ларька тоже никого не
было, и чисто выбритый незнакомец в песочного цвета пиджаке, казавшемся таким
неуместным в солнечный день, тоже куда-то исчез.
Удовлетворенная увиденным, Слоан села в машину, повернула
ключ зажигания и посмотрела в зеркальце заднего обзора: никого. Она включила
заднюю передачу и, выехав со стоянки, неспешно покатила по рассекающей парк
аллее. Да, недаром Бернби поздравлял ее!
Слоан вспомнила о вчерашней ночи, когда пришлось долго
отговаривать вдрызг пьяного и обезумевшего бывшего мужа от намерения прикончить
дружка разведенной жены. Господи, что только она не делала, прежде чем он
согласился бросить пистолет! Когда он наотрез отказался идти в тюрьму за
«несовершенное преступление», Слоан принялась убеждать его взглянуть на
пребывание в заключении как на возможность расслабиться, успокоиться и подумать
о том, как найти более достойную женщину, которая оценит его выдающиеся
качества. И ей это удалось. Никто бы ничего не узнал, если бы несостоявшийся
убийца не дал интервью местному телевидению и не поведал, что именно Слоан
предотвратила жестокую расправу. Опять она стала героиней, правда, на этот раз
превозносимой не за храбрость, а за ум и сообразительность. Но лучше бы этого
не было. Вчера вечером капитан неохотно похвалил ее за то, что блестяще
справилась с ситуацией, но, очевидно, такая громкая слава подчиненной пришлась
ему не по вкусу. Сегодняшние новости окончательно вывели его из себя. И Слоан
до какой-то степени понимала его. В конце концов, пресса уделяет ей больше
внимания, потому что перед ними женщина-полицейский.
Выезжая из ворот парка, Слоан намеренно запретила себе
думать о неприятностях. Впереди ждет теплая ванна-джакузи, уют и покой мягкой
постели.
Она свернула налево на Блайт-лейн, широкую, вымощенную
брусчаткой улицу, вдоль которой выстроились дорогие бутики, антикварные и
сувенирные магазинчики под шикарными зелеными маркизами и с огромными пальмами
в горшках у дверей.
Слоан редко бывала в деловом квартале и каждый раз
удивлялась переменам, произошедшим за последние несколько лет. И хотя вначале
коренные жители громко протестовали против засилья чужаков, жалоб становилось
все меньше, по мере того как доходы торговцев росли и еще недавно скромные,
едва влачившие существование предприятия становились прибыльными чуть ли не за
неделю.