Том 2. Кошачье кладбище - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 66

…НА ШКУРЕ ВМЯТИНКИ ОСТАЛИСЬ…

…ХАНРАТТИ — НУ И ИМЕЧКО ДЛЯ БЫКА!

…ВЗРАЩИВАЕШЬ В СЕРДЦЕ, ЧТО МОЖЕШЬ… И ВОЗДЕЛЫВАЕШЬ.

…ПТИЦЫ… КРЫСЫ… ОНИ НА МОЕЙ СОВЕСТИ.

…ЭТО ТАЙНОЕ МЕСТО. ОНО — ВАШЕ, НО И ВЫ — ЕГО РАБ…

…ОН ВРОДЕ КАК ВЗБЕСИЛСЯ… НО БОЛЬШЕ Я О ТАКИХ СЛУЧАЯХ НЕ СЛЫШАЛ…

Ну, что, каков будет следующий шаг? Когда ночью завоет ветер и луна осветит тропинку, бегущую лесом к кладбищу. Что, снова карабкаться по каменным ступенькам могильника? Когда смотрят фильм ужасов, зрители знают, что по глупости герой или героиня делают роковой шаг. А сами? В жизни? Они курят, не пристегивают ремни сидений в самолетах, увозят свои семьи к черту на рога к опасным шоссе, где днем и ночью снуют огромные грузовики. Ну, так как, Луис, полезешь наверх? Выбирай: либо сын останется мертвым, либо рискнуть и… Что-то ждет за дверьми неведомого? Вперед — раз-два, горе — не беда.

…ВРОДЕ КАК ВЗБЕСИЛСЯ… НО БОЛЬШЕ… ВМЯТИНКИ… МУЖЧИНА… СВОЙ…

Луис выплеснул остатки пива в раковину, он явно перебрал, его мутило. Комната кружилась перед глазами.

Вдруг в дверь постучали.

Луис долго слушал, так долго, что подумал: наверное, прислышалось. Но стук повторился, терпеливый и неотвратимый. Вспомнился страшный рассказ об обезьяньей лапе, и холодный ужас сковал душу. Он кожей чувствовал ледяную мертвую руку, ожившую сама по себе. Вот она пробралась к нему под рубашку, вот схватила за сердце. Глупый детский страх, а у страха глаза велики. Нет, ничего глупого в своем страхе Луис сейчас не видел.

Не чуя под собой ног, подошел к двери, онемевшими пальцами отодвинул засов, открыл. ЭТО ПАСКОУ. ИЗ МЕРТВЫХ ВОССТАНЕТ ВЫШЕ, ЧЕМ ПРИ ЖИЗНИ, КАК НЕКОГДА ПИСАЛИ О ДЖИМЕ МОРРИСОНЕ. ВСТАНЕТ ПАСКОУ НА ПОРОГЕ, КРАСНЫЕ ШОРТЫ, ЛИЦО ПОКРЫТО ПЛЕСЕНЬЮ, ГОЛОВА БЕЗНАДЕЖНО РАЗБИТА. ПАСКОУ СНОВА СКАЖЕТ: НЕ ХОДИ ТУДА, НЕ ХОДИ. Помнится, даже песня такая была: «Не ходи туда, не ходи сюда, будь со мной, я люблю тебя».

Дверь распахнулась. На крыльце, в полночной тьме, отделившей день вчерашний, прощальный, от дня сегодняшнего, похоронного, стоял Джад Крандал. Холодный ветер трепал жидкие седины.

Луис попытался улыбнуться. Похоже, время покатилось вспять. И сейчас День Благодарения. Вот-вот они с Джадом засунут тяжелое, закостеневшее тело кота в мешок для мусора и отправятся в путь. ТОЛЬКО НЕ ЗАДАВАЙТЕ ВОПРОСОВ. ПОЙДЕМТЕ И ПОСКОРЕЕ ВСЕ СДЕЛАЕМ.

— К вам можно, Луис? — спросил Джад. Достал пачку сигарет, выудил одну, сунул в рот.

— Знаете, уже поздно, я пьян — пива опился.

— Да уж чую, чую. — Джад чиркнул спичкой, ветер задул пламя. Старик аккуратно, сложив руки ковшичком, зажег другую. Но рука дрогнула, и спичка снова погасла. Джад вытащил третью, но, не зажигая, посмотрел на Луиса. — На ветру несподручно. Может, в дом впустите, или как?

Луис отступил от двери, и Джад вошел.

Они сидели за кухонным столом и пили пиво — ПЕРВЫЙ РАЗ У НАС НА КУХНЕ — с удивлением заметил Луис. Во сне вскрикнула Элли за стеной, и оба застыли, как в детской игре «Замри». Но все тихо.

— Все, конечно, бы ничего, — проговорил Луис, — только скажите мне, что привело вас сюда в первом часу ночи? Вы, Джад, нам друг, но есть же какие-то границы…

Джад пригубил пива, вытер ладонью губы и взглянул Луису прямо в глаза. Взгляд честного, уверенного в себе человека. Луис не выдержал, отвел глаза.

— Вы прекрасно знаете, зачем я пришел, — сказал старик. — Вы, Луис, думаете о том, о чем не следует. Более того, хотите свой замысел исполнить.

— Я думал лишь о том, как бы поскорее до постели добраться. Завтра трудный день, похороны.

— Может быть, я невольно повинен в ваших страданиях сегодня ночью, — тихо продолжал Джад. — Может быть, я невольно даже повинен в смерти вашего сынишки.

Луис вздрогнул и оторопело воззрился на старика.

— Что? Вы, Джад, в своем уме?

— Вы ведь замышляете его туда отнести.

Луис промолчал.

— А вам известно, какие силы там сокрыты, как и на ком это отразится? — продолжал Джад. — То-то и оно. Я и сам не знаю, хотя прожил здесь всю жизнь. Уж индейцев местных вдоль и поперек изучил: то место у них всегда вроде как священным считалось… Только там не добро, а зло верховодит. Мне Стенни Б. рассказывал, да и отец тоже, попозже, правда. Уже после того, как Пестрый во второй раз умер. Теперь индейцы с властями штата и всей страны тяжбу затеяли — оттягать эти земли хотят. А кто знает, чьи они по праву? Никто! Кто и знал, давно помер. Сколько уж людей только на моем веку права на ту землю заявляли, так никому она и не отошла. К примеру, Ансон Ладлоу, праправнук основателя нашего городка. Он, пожалуй, больше остальных прав имел, ведь его предок всю округу в дар получил еще от короля Георга, здешние места тогда именовались Колонией Массачусетского залива. Но бедняга еще при жизни по судам набегался — его родичи хотели землицу оттяпать, да и самозванец объявился, некий Питер Диммарт. Я, мол, тоже из рода Ладлоу, могу подтвердить. А сам-то пращур, Джозеф Ладлоу, был гол как сокол, ни гроша в кармане, вот он единственное свое достояние — землицу — и раздаривал по клочкам, особенно спьяну.

— И что же, дарственных не осталось? — Луис удивился себе: его почему-то заинтересовала эта история.

— Куда там, наши деды да прадеды были люди дремучие, никаких бумаг не оставляли. — Джад прикурил новую сигарету от старой и продолжал. — Например, на вашу землю такой вот документ имелся. — Он закрыл глаза, припоминая, и процитировал. — «От старого тополя, что стоит у холма, и до реки Оррингтон — таковы южные и северные пределы владений.» — Джад усмехнулся, правда, не очень весело. — Но дело-то в том, что старый тополь изволил свалиться от старости году этак в 1882, а к началу века и пня не осталось — все мхом поросло, а река Оррингтон обмелела и заболотилась еще после первой мировой. Вот и суди-ряди! Самому-то Ансону было уже наплевать: его в двадцать первом молнией поразило. Как раз около индейского могильника.

Луис воззрился на старика, а тот лишь спокойно отхлебнул пива.

— Впрочем, это неважно. Сколько на свете запутанных дел о земле. И сколько вообще не распутать. Зато адвокатам — раздолье: знай, денежки греби. Еще Диккенс это хорошо подметил. Индейцы, думаю, рано или поздно, земли отвоюют, и все будет по справедливости. Но и это, Луис, неважно. Я ведь не за тем пришел, а чтоб рассказать вам о Тимми Батермане и его отце.

— Кто такой Тимми Батерман?