В конце концов я не выдержала, и спросила
Заварзузу напрямую:
--Почему он не идет?!!
Ведьма пожала плечами. Наверное она и сама не
знала.
--Пойду к нему и потребую объяснений,--
категорично заявила я, но...
Я ждала его, и время шло. Моя гордость то
восставала, не позволяя мне отправиться к нему и спросить как ни в чем не
бывало: почему мол не пришел сам, то пряталась куда-то, когда я размышляла о
том, как была бы счастлива, если бы могла надеяться на взаимность... Гордость
твердила о том, что он, может быть, так и ждет, что я сама примчусь. Сначала
понервничаю, побешусь, погадаю на ромашках: любит - не любит, а потом прибегу.
Но сердце, глупое человеческое мое сердце, оно обещало мне счастье...
Время в ожидании текло возмутительно вяло и
лениво. Настроение мое менялась от минуты к минуте. То я уже почти решалась
пойти в его замок самой, то вдруг начинала возмущаться собственной
мягкотелостью и слабоволием. Собралась идти к нему на поклон! И это я, Первая
наместница Дремучего Мира, обладающая силой! Силой! Впрочем какой мне в ней
толк?
Очень редко я пользовалась обретенными
способностями или открывала пространственную дверь. Даже скипетр я почти не
носила с собой, оставляя у себя в терраске. Лишь в официальных случаях я брала
его с собой, как символ власти и не более. Для меня все это было новым,
непонятным и чужим. Моя сила пугала меня своей непредсказуемостью и
неуправляемостью и иной раз даже ставила в неприятное положение.
Однажды мы с Троей, исследуя отдаленные уголки
Дремучего леса, заблудились. Вокруг нас стеной встали непроходимые
кустарниковые заросли вперемешку с валежником. К тому же то и дело встречались
глубокие канавы и овражки, заполненные обильными дождями. Продираясь сквозь
заросли кустов и окончательно в них, наконец, потерявшись, я вдруг решила
попытаться расчистить себе путь. Результат оказался не таким как я ожидала.
Вместо того, чтоб расступиться в стороны, ветки обгорели, листья пожухли, а те
кусты, что были ближе ко мне и вовсе выворотились с корнем. И тут откуда ни
возьмись появился Бобровник. Он был явно рассержен. Мне пришлось выслушать от
него назидательную лекцию. Какому лешему понравятся, что в его лесу творятся
такие безобразия?
--Не пристало тебе, госпожа
безобразничать,--басил он дидактическим тоном.--Кусты пострадали, корни к небу
смотрят! Теперь долго не будет здесь зарослей!
--Ну, прости меня, милый Бобровник! Но ведь и
ты виноват! Зачем вырастил здесь такие джунгли? Не пройти, даже не
пролезть!--оправдывалась я с виноватым видом, размышляя о том, что Гавру или
Василисе он, наверное, не стал бы выговаривать.
--Так было надобно,--объяснил леший.--В лесу
ничего нет ненужного и лишнего. Не следовало бы жечь кусты! Обошла бы стороной.
--Я же не знала, что попаду сюда, а знала бы ни
за что не пошла. Мы заблудились. И люди, между прочим, говорят, что если кто по
лесу блуждает, то это значит ты их водишь!
--Люди много чего говорят.
--Так это не ты?
Леший захохотал как-то по звериному и тряхнул
длинной бородищей, из которой на землю тут же просыпались семена. Падая в
примятую траву, они сразу же, на моих глазах стали прорастать. Я с изумлением
смотрела на то, как вылупляются возле ног Бобровника зеленые побеги и словно в
ускоренной съемке тянутся вверх, разветвляясь и толстея. Леший поглядывал на
них ласковым взглядом из-под мохнатых бровей и то ли бубнил какое-то
заклинание, то ли пел песенку.
--А ты говорил, что долго не будет
зарослей,--сказала я, наблюдая как между мной и лешим вырастает зеленая стена.
Он не отвечал и продолжал мурлыкать. Вскоре
кустарник заполонил все свободное пространство вокруг меня, а я так была
поражена происходящими чудесами, что не сразу подумала о том, как мы с Троей
будем выбираться отсюда.
--Бобровник! Постой!--закричала я в
образовавшуюся кудрявую массу зелени.--Как же мы выйдем отсюда?!! Эй!
За листвой уже ничего не было видно. То ли
леший исчез, то ли невозможно было его просто разглядеть из-за камуфляжного
одеяния. Ведь даже когда Бобровник просто стоял спиной, его легко можно было
принять за куст.
--Э-эй!--снова крикнула я.
--Тихо,--раздался голос из-за спины.
Я повернулась и увидела ухмыляющегося лешего.
Он надо мной просто подтрунивал. И поделом. Я ведь никакая не наместница, а
девчонка, которой нечего здесь делать. Я человек и попала в этот мир по ошибке,
по нелепой случайности. И даже силой, подаренной мне в общем-то ни за что, я не
умела пользоваться. Мне сразу стало грустно и ужасно захотелось попасть домой,
но не в терем, а к себе домой, в город, из которого я не так давно сбежала.
--Идите за мной, и я вас выведу,--сказал
Бобровник.
Он направил свое тучное тело прямо в заросли, и
ветки и даже толстые сучья стали расступаться перед ним, давая дорогу. А я словно
утлая лодка вслед за ледоколом отправилась за ним...
В следующий раз от моей неудачной попытки
открыть лесную дверь серьезно пострадал муравейник. Я уже не стала дожидаться
пока леший снова отчитает меня и быстренько сбежала от того места. Но он,
думаю, все же догадался чьих это рук дело. Прежние наместники такого себе уже
не позволяли. Они давно научились управлять своей силой и обращать ее туда,
куда им было нужно. А еще было одно сломанное дерево, упавшее гнездо и много
чего еще. В конце концов, я все же более или менее научилась рассчитывать свою
силу, но все равно по возможности старалась не применять ее.
Так что же мне было делать? Мне Первой
наместнице, обладающей силой или мне, смешной и невезучей девчонке? Стоило ли
мне гордиться? Было ли чем?
И вот на третий день неизвестности я все-таки
решилась на неслыханный поступок: пойти самой к Гавру и все выяснить.
Проснувшись утром и узнав у Алики о том, что вестей снова никаких не было (я
ждала Гавра, но спрашивала: "нет ли от кого вестей?"), я смирилась с
мыслью о том, что придется все выяснять самой. Я вздохнула глубоко, словно
набираясь смелости, и окунулась в Дремучий Мир. Взять с собой Трою я решительно
отказалась, и она не могла понять, почему я оставляю ее дома, идя на встречу со
своим врагом. Мой пес-дух и не подозревал, что я стала мало-помалу забывать о
вражде и вместо этого питать бессмысленные надежды. Но иногда я все же обретала
здравый смысл. Так произошло и по дороге к владениям Гавра. Пытаясь думать о
своей безопасности, а не о чувствах, я по пути несколько раз останавливалась и,
до боли сжимая виски, стремилась обрести твердость духа и уверенность. Но где
там!
Меня била жестокая дрожь, когда я подходила к
сосновому бору. А когда в промежутках деревьев я увидела серую стену и башню,
сердце забилось, словно дикая птица в путах. И тут во мне снова заговорила
гордость, а может быть робость. Остановившись у толстой разлапистой сосны,
самой древней, наверное, в этом лесу, я присела у края каменной дороги, ведущей
в замок. Гавр уже наверняка знал, что я здесь, так уж лучше подождать его, чем
бесцеремонно вламываться в его жилище. По здешним обычаям мужчина сам приходит
к женщине, чтоб узнать о ее решении, и наместник подумает, наверное, что я -
бесстыжая дура. Я догадывалась, да какое там догадывалась, твердо знала, что
поступала глупо и позорно. И вот гордость моя снова поднялась на дыбы. Да что
он себе воображает! Прочь отсюда! Я вскочила и хотела было уже пуститься
бежать, но что-то вдруг отвлекло мое внимание.