— Что… я… — Он качает головой. — Что происходит?
Я извиваюсь в его объятиях, пока он не отпускает меня. Затем я спускаюсь по лестнице.
— Мы должны идти. Сейчас. — Вниз по коридору, вниз по лестнице, через парадную дверь, я не могу выбраться отсюда достаточно быстро.
— Скарлет!
Зов Тео заглушает треск досок. Чувство отчаяния, что я хочу вернуться в Саванну, сменяется стреляющей болью в лодыжке, а затем в заднице. Пыльные тени окружают меня.
— Скарлет!
Я поднимаю голову и смотрю на свет, проникающий через неровное отверстие в крыльце. Меня покрывает грязь и сорняки. Тео гримасничает, затем протягивает руку в дыру.
Я хватаю его за руку, и слезы застилают мне глаза. Боль мучительна.
— Ты можешь встать?
Я издаю отчаянный всхлип и качаю головой.
Он отпускает мою руку. С ворчанием он голыми руками отрывает несколько гниющих досок, затем снова протягивает руку. Я беру ее, и он медленно тянет меня вверх.
— Полегче.
Я пытаюсь встать, но не могу.
— Моя лодыжка, — рыдаю я.
— Проклятье. — Он поднимает меня.
— Ах! — Боль ослепляет.
— Прости. — Он прижимается губами к моей голове, замирает на мгновение, пока боль снова не становится терпимой. Затем он отводит нас от разрушенного крыльца, проверяя каждую лодыжку. — Давай проверим тебя.
— Я в порядке. Нам н-необходимо вернуться в Саванну.
— Твои чертовы зубы стучат так, будто у тебя шок. У тебя на ноге кровоточащая рана, и ты не можешь идти. Мы едем в отделение неотложной помощи. Как минимум, тебе понадобится прививка от столбняка и несколько швов.
Какого черта, карма? Это чертовски несправедливо.
Теодор
Чертово крыльцо. Я не должен был брать ее туда.
— Мне не нужна операция.
Врач и медсестра смотрят друг на друга.
— Вы никогда больше не будете ходить, если не сделаете операцию, — говорит врач.
— Мне нужно кое-куда отправится.
Она даже не может говорить, задыхаясь от боли при каждом слове.
— Ей сделают операцию. Пожалуйста, дайте нам несколько минут.
Доктор кивает, затем выходит из комнаты вслед за медсестрой.
— Ты не понимаешь, — говорит Скарлет с таким страданием в голосе.
Взяв ее руку в свою, я целую ее тыльную сторону.
— Ты права. Я не понимаю. Почему бы тебе не объяснить мне это? Потому что я могу допустить, что рак пройдет. Я просто не верю, что два открытых перелома в твоей лодыжке срастутся сами собой, если ты будешь медитировать, или пить дерьмовый вонючий чай, или высасывать галлоны морковного сока, или…
— Стоп! Я этого не говорю. У меня просто нет на это времени. Мне нужно увидеть Оскара. Это…
— Этого не будет.
— Тео…
— Хорошо. — Я отступаю назад. Это смешно, но чертовски неприятно. — Я отвезу тебя. Твоя одежда там. — Я иду к двери. — Встретимся в грузовике.
— Тео… — На этот раз мое имя звучит как прерывистый всхлип, за которым следуют новые рыдания.
Эта женщина разбивает мое сердце. Сердце, которое, совсем недавно, я не думал, что вообще еще существует.
— Скарлет… — Я беру ее лицо в свои руки и сцеловую ее слезы. — Я все исправлю. Шшш…
Она накрывает мои руки своими и впивается когтями в мою кожу, как будто пытается заползти внутрь меня — отчаянная, сломленная.
— Номер твоего отца есть в твоем телефоне?
Она фыркает, затем кивает.
— Я позабочусь о том, чтобы он был здесь к тому времени, когда ты завтра покинешь операционную. Хорошо?
— Х-хорошо.
В конце концов, они дают ей достаточно обезболивающих препаратов, чтобы она смогла заснуть. Ее телефон заблокирован, поэтому я по очереди прижимаю ее пальцы к кнопке блокировки, пока он наконец не загорается. Оскар Стоун — единственное имя в ее контактах. Только один гудок.
— Руби, почему ты не…
— Это не Руби.
— Кто это? Где, черт возьми, Скарлет?
— Меня зовут Тео. Скарлет спит. Она сломала лодыжку в двух местах, и завтра ей будут делать операцию.
— Ты сделал ей больно?
Да. Я причинил вашей дочери боль, которую никогда не смогу полностью загладить.
— Она провалилась сквозь старое крыльцо. Она требует тебя. Я пришлю тебе адрес.
Я заканчиваю звонок.
— Что, черт возьми, происходит, Скарлет? — шепчу я. Почему твой отец вышел из тюрьмы? Почему тебе вдруг понадобилось его увидеть? Это бессмысленно.
Скарлет
Мои тяжелые глаза делают несколько попыток открыться, прежде чем размытые фигуры оказываются в фокусе. На столике с подносом передо мной стоит стакан воды и бутылка чего-то оранжевого.
— Морковный сок. Свежевыжатый.
Оскар.
— Привет. — Мой затуманенный разум кажется таким же вялым, как и мой голос.
Белль.
Белль.
Мама Тео.
Нелли.
Гарольд.
Что-то рядом со мной начинает пищать снова и снова.
В палату заходит медсестра.
— Что происходит? — спрашивает Оскар с паникой в голосе.
— Ее пульс немного повышен. Тебе больно, Скарлет?
Все возвращается. Роман. Убийство.
— Оскар… Я должна сказать…
— Шшш. — Медсестра еще немного приподнимает спинку моей кровати. — Доктор уже в пути.
— Нет. Я должна сказать…
— Руби, успокойся. С тобой все будет хорошо. — Оскар положил свою руку на мою.
Мой взгляд мечется по комнате.
Боже мой. Нелли сидит в кресле у окна. Когда наши глаза встречаются, она улыбается.
— Привет, милая.
— Т-Тео.
— Он ушел купить что-нибудь выпить. Сейчас вернется.
— Нет. — Я качаю головой.
— Смотрите, кто проснулся. — Доктор улыбается, входя в комнату. — Операция прошла успешно. — Он хмурится на мой монитор.
— Она так реагирует на анестезию? — спрашивает Оскар.
Доктор качает головой.
— Нет. Как ты себя чувствуешь, Скарлет?
Мой взгляд возвращается к Нелли. Тео собирается убить ее. Он узнает об этом и убьет ее, и Гарольда тоже. Я продолжаю смотреть на нее, пока она не начинает ерзать на стуле.