Сыграй на цитре - читать онлайн книгу. Автор: Джоан Хэ cтр.№ 59

– Ну и каракули у павлина, – выдавливаю я, возвращая его обратно.

– Хочешь узнать, что там написано?

– Да.

Облако прочищает горло.

Я написала это письмо при свете звезд, пока джонка покачивалась на реке, а все остальные спали. В каждую черточку я вкладывала свои эмоции. Эти слова, какими бы невинными они ни являлись, не предназначены для того, чтобы их произносили.

А теперь его читает вслух Облако, и это унизительно. Когда Облако читает «Я хотела написать тебе» с драматическим акцентом, мне хочется провалиться сквозь землю. Затем мое лицо начинает полыхать по другой причине. Я злюсь. На себя. Я должна была отдать письмо Ворону. Он прошел более двух тысяч ли, чтобы доставить прощальный подарок.

А я оставила его ни с чем, кроме пепла.

Лотос не привыкла подавлять свои эмоции. Мышцы на моем лице напрягаются, когда Облако читает «Я не жду, что ты простишь меня», и когда она заканчивает словами «Может быть, мы встретимся в другой жизни», мои руки крепко сжимаются в кулаки.

Облако комкает письмо.

– Ты можешь в это поверить? Она испытывала чувства к врагу.

Она знает. Она должна. Вот почему она прочитала мне это письмо. Чтобы понаблюдать за тем, как я расколюсь. Чтобы я призналась, что завладела телом ее названой сестры. Когда она хватает меня за руки, это делается для того, чтобы выбить из меня дух.

– Ты слышала меня, Лотос? Зефир не была той подругой, которой ты ее считала. Она умела использовать слова, использовать людей. Она убедила врага полюбить ее.

Лотос считала меня подругой?

Лотос. Я все еще Лотос.

– Тем не менее она спасла меня, – хриплю я.

– Она сдала всех вас! – ревет Облако. – И теперь она исказила твои мысли.

– Нет, – говорю я, даже когда сама могу согласиться с аргументами Облака. Я не стерла Ворона в порошок. Я преследовала Сыкоу Хая, который, по общему мнению, не в моем вкусе. Я здесь, в склепе Зефира. Даже мелкие детали, например то, что я потянулась за письмом, которое, по-видимому, не могу прочесть, могут быть истолкованы как улики.

Я потею в дымящемся молчании Облака.

Наконец она отпускает меня.

– Ты прекрасна такой, какая ты есть, – говорит она так искренне, что у меня першит в горле. Даже в окружении моих самых близких людей мне требовалось что-то доказывать. Я заслуживала того, чтобы существовать в этом мире, потому что была большим, чем сирота. Я стала такой. Искусной. Стратегом. Во мне нуждались. Но подобного рода безусловное принятие… впервые.

Но оно не для меня, и поэтому мне не нужно.

– Я знаю, – говорю я, проглатывая боль в горле. – Лотос не нужно быть Зефиром.

– Вот это другое дело, – говорит Облако, толкая меня плечом. – Видят Небеса, она хранила слишком много секретов.

Ее взгляд падает на веер в моей руке. Я все еще прижимаю его к груди, как будто это моя самая драгоценная вещь.

Я разламываю его пополам и отбрасываю щепки.

* * *

В ту ночь он мне снится.

Мне снимся мы.

Мы находимся на джонке Миазмы – обстановка, знакомая мне. На нем его черные одежды. Я помню, как поэт говорил мне, что так бывает со снами. Даже самые фантастические собираются из того, что мы видели, слышали, чувствовали. Композиция может быть новой, но ноты приходят из жизни. Пережитый репертуар ощущений.

И поначалу этот сон не так уж сильно отличается от того, что я пережила. Мы с Вороном сидим друг напротив друга, перед нами наши цитры. Мы играем, песня знакомая, хотя я не могу назвать ее.

– Быстрее, – говорю я, и Ворон ухмыляется, прежде чем подчиниться. Мы мчимся, подгоняем друг друга, наша музыка скачет галопом, как жеребцы по бесконечной равнине.

Внезапно музыка обрывается.

Ворон прижимает руку к груди, морщась. Я поднимаюсь из-за своей цитры и подхожу к нему, приседая рядом с ним. Мое сердце сжимается при виде повязки на его кулаке. Это первый раз, когда я замечаю ее в этом сне, но она как будто была там все это время.

Я беру его руку в свою и встречаюсь с ним взглядом. Он кивает.

Разматывать его бинты, слой за слоем, все равно что обнажать себя. Мое сердце колотится быстро, еще быстрее, когда Ворон закрывает мне глаза другой рукой.

– Подумай дважды, прежде чем смотреть. Вид не из приятных.

– Значит, он соответствует остальным твоим чертам.

– Ты ранила меня.

Я убираю его руку и смотрю ему в глаза.

– Не сильнее, чем обычно.

Я позволяю бинтам упасть.

Могло быть и хуже, говорю я себе, когда у меня перехватывает горло.

Могло быть и хуже.

Поскольку это сон, шрам – это вовсе не шрам, а новая кожа, нежно-розовая. Гладкая, отмечаю я, проводя большим пальцем по пространству между его пальцами.

Прохладная на губах, когда я целую его.

Кажется, что все исчезает. Когда я наконец поднимаю взгляд, это просто Ворон, только Ворон, его глаза такие же темные, как небо снаружи. Я смотрю в них и нахожу свое отражение.

Я Зефир.

Я смотрю вниз на свои руки. Мои руки. Тощие и бледные, под стать Ворону, когда он берет одну из них в свою. Другой рукой он убирает волосы с моего лица. До сих пор я не знала, что они распущены, свободно струятся, как в ту ночь, когда я достала противоядие из его кармана.

– Ты никогда не доверял мне, – шепчу я, затаив дыхание. – Я тебе никогда не нравилась.

Я жду, что Ворон отпрянет, но он остается в том же положении, его глаза похожи на бронзовые зеркала.

– Разве это взаимоисключающие вещи? – спрашивает он с ухмылкой на губах. Затем ухмылка исчезает.

– Кто ты такая?

– Что?

– Кто ты? – снова требует ответа Ворон, отстраняясь, но не раньше, чем я вижу отражение лица в его глазах.

И там лицо Лотос.

Кто ты?

Я не знаю. Только не в этих казармах, пойманная в ловушку дыханием своего сна. Я должна уйти, от себя и спящих тел друзей, которые мне вовсе не друзья, сбежать из этого места, которое кажется менее гостеприимным, чем джонка Миазмы. Там, по крайней мере, я знала, кто я и чего хочу. Возможно, я выглядела предателем в глазах всего мира, но оставалась верна своему сердцу.

Я бегу.

Рисовый Пирожок испуганно ржет, когда я врываюсь в конюшню. Я седлаю его, не обращая на это внимания. За нами захлопываются двери; я вывожу его на улицу. У ворот я вскакиваю в седло, и мы пускаемся галопом.