Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 83

– Любовь так жестока к влюбленным, но еще жестче она к тем, кто полюбит одного из влюбленных, кто третий. Должно быть, любовь – это самое страшное, себялюбивое и жестокое чувство из чувств. Экклесия ошибается, утверждая, что любовь спасает. Она губит. Нас и других… Я теперь знаю это точно. Я словно падаю в омут, тону в своей любви, как в топи, и чем сильнее я пытаюсь вырваться, тем сильнее меня затягивает в трясину. Любовь – липкое чувство, очень липкое… Кажется медом, но нет – этот горькая смола… И я себя саму не узнаю: понимаю, что желаю быть жестокой, чтобы самой испытать счастье. Хотя бы малость его… Хотя бы на время…

Она погладила черный бархат мужского камзола и замолчала в ожидании, пристально и призывно глядя в глаза Рагнера. Он опять видел, как растворяется в дымке ее лицо: облачная белесость, размытость вишневых губ. И темные, что чернее черной черни очи, блестящие и таинственные, становятся четче и больше. Колодец с ведьмовской черной водой… Рагнер притянул к себе Лилию и страстно впился губами в ее вишневые губы, наслаждаясь каждым мигом, что трогал ее хрупкое тело и был обласкан им в ответ. Он прыгнул в колодец и летел вниз, ожидая хлада воды, но не достигал его, а всё летел и летел в никуда.

Айада у дверей заворчала, и Рагнер очнулся от наваждения. Он отшатнулся от белокурой красавицы и, прислушавшись, сказал:

– Вьён идет.

Лилия кивнула. Поправив волосы, она неспешно вернулась к стулу, села на него и взяла со скамьи рукоделие. Вьён и его красный полукафтан появились в гостиной через мгновение после того, как она занесла иглу над меридианским крестом.

– Рагнер! – пошел к нему улыбающийся алхимик. – Почему ты меня отрываешь от камышового сиропа?

Он увидел Лилию Тиодо и прежде приблизился к ней. Женщина быстро прикрыла рукой то, что вышивала.

– Господин Аттсог, не подглядывайте. Это приз для вас.

– Приз-для-ме-ня! – повторил Вьён, смакуя каждый слог, будто сладость. – Сегодня герцог Раннор, любезная госпожа Тиодо, не успел еще вас ничем расстроить или обидеть, я надеюсь? – игриво обратился к ней алхимик. – Иначе я его отругаю!

– Не скрою, немного старался, – посмотрела Лилия на Рагнера. – Но вышло наоборот. Кажется, это я обидела герцога Раннора.

Она говорила ласково и ровно – так, словно две минуты назад это не она была в объятиях Рагнера. Тот нахмурился и тоже постарался взять себя в руки. Вместо слов он протянул Вьёну письмо от Гёре.

– Да чем же вы, нежная лилия, могли обидеть такую осу, как герцог Раннор? – продолжал говорить на меридианском Вьён, разворачивая сложенный в три раза лист.

– Тем, что ему никак не удается меня разгадать, – улыбалась Лилия и глядела на Рагнера.

– Так, Вьён, – сильнее нахмурился тот. – Ты как-нибудь на досуге свари еще сыра…

– В семьсот пятьдесят раз! – воскликнул Вьён.

– Да, но… торговля, оказывается, дело хитрое и даже может обернуться позором… И надо еще постараться сбыть новый товар, как мне сказали. Лучше не надеяться. А сахар – это куда как надежнее. Есть успехи?

– Да! Мне удалось осветлить сироп, но он несъедобен. О, это пустяк! – засмеялся обрадованный и воодушевленный алхимик. – Затруднение на триаду… Ищи место под сахарный дом, Рагнер!

– Пойду поищу прямо сейчас… Мне пора, Вьён, – сказал Рагнер, желая быстрее вскочить на коня.

Вожделение не проходило, а наблюдая радость друга, Рагнеру хотелось бежать что есть силы отсюда прочь. Совесть кусала сердце. Рагнер чувствовал себя предателем и, вообще, дерьмом. Быстро кивнув на прощание Лилии, он покинул гостиную. Вьён же пошел провожать его до ворот. У алхимика горели глаза, и он горячо благодарил друга, отчего душу Рагнера пуще переполнял мучительный стыд.

– Знаешь, я не устаю любоваться покоями герцогини, – прощаясь, сказал он Вьёну. – Спасибо и за то, что ты подарил Нилю Петтхогу зарисовки из Санделии. Словом, я хотел сказать, что всем тебе обязан. Без тебя – я никто.

Он крепко обнял Вьёна, поклявшись себе, что более не подойдет и близко к Лилии Тиодо.

Возвратившись в свой замок, Рагнер провел восхитительный вечер с Маргаритой. Они вместе искупались, после чего Рагнер на руках отнес свою любимую в кровать-шкаф и закрылся там с ней до утра.

Правда, сон долго к нему не шел. Лежа во мраке, слыша изнутри себя дыхание спящей Маргариты и мерный стук ее сердечка, Рагнер вспоминал другую и ее чернеющие гибельные глаза.

Утром Рагнер проснулся остывшим и очистившимся, его разум посветлел, жаркий поцелуй с Лилией стал казаться ненастоящим – поцелуем с грёзой. И каждый час настоящего сильнее размывал прошлое. Герцог Раннор твердо постановил, что более не посетит дома Вьёна Аттсога, пока там водится «черноглазая дымка», и точно более не отправится туда один.

________________

«Дымка» сама его вскоре навестила. Тринадцатого дня Целомудрия, в день венеры, Лилия Тиодо неожиданно «сгустилась» в замке Ларгосц за час до обеда. Рагнер в это время был в спальне Маргариты. То ли из чувства вины, то ли потому что устал, он больше не опаздывал к вечерней трапезе и даже старался приехать пораньше к своей «любимой толстухе» (ладно, толстушке – самой прекрасной из толстушек). Живот у Маргариты выпирал так, словно она прятала под одеждами каравай – и самое свободное платье уже не могло скрыть «булочной кражи», а Рагнер не уставал удивляться тому, как быстро растет ее «пузико», и от обидных шуток тоже не мог удержаться, несмотря на негодование «счастливой (но и несчастной тоже!), носившей в чреве его дитя Маргариты».

В кровать-шкаф Рагнер и Маргарита еще не успели забраться, как и не успели раздеться: сидели на ступенях подиума да на медвежьей шкуре и целовались. Огю Шотно громко постучал в закрытую дверь опочивальни и противным голосом прокричал из-за нее, сообщив о визите гостьи.

– Может, ты убьешь Огю Шотно? – прошептала Маргарита.

– Порой охота, – вздохнул Рагнер. – Можем не идти к ней, если не хочешь.

– Шотно уже сказал ей, что мы в замке. Вьён на тебя обидится, если белоснежный цветочек грубо отправят восвояси. Надеюсь, она ненадолго…

Когда они спустились на второй этаж, Лилия стояла в конце обеденной, у дверей в бальную залу – рассматривала посуду и подсвечники, размещенные на полках буфета. Огю с удовольствием хвастал ей об изменениях в Ларгосце, произошедших благодаря ему. Люти, Миллё и еще четыре девушки убирали стол для трапезы. Нёген зажигал настенные светильники.

Заметив выпуклый живот Маргариты, Лилия взволнованно посмотрела на Рагнера, но ничем иным себя не выдав, вежливо присела в приветствии.

– Не желала бы казаться навязчивой, но… Ирмина горячо хвалила покои хозяйки замка, – пропела Лилия. – Я была в городе, купила мелочей для рукоделия и, располагая временем, подумала заехать к вам с надеждой, что и мне Ее Милость позволит полюбоваться красой своих покоев.

– Госпожа Тиодо останется на вечернюю трапезу? – поинтересовался Огю Шотно.