Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 84

– О, не беспокойтесь, прошу! – воскликнула Лилия. – Я к обеду должна быть в доме господина Аттсога, иначе мой братец растревожится не на шутку. Я заглянула не более чем на девять-двенадцать минут.

Маргарита самым любезным голосом пригласила ее на третий этаж. В светлице Лилия восхищенно оглядела стены, потолок и внушительную изразцовую печь, от какой исходили волны жара. Айада, блаженствуя, развратно развалилась на спине перед очагом, и только шаркнула по изумрудному полу головой в сторону гостьи. Соолма здесь же что-то вязала, сидя на боковой скамейке печи. Лилия ласковым голоском поинтересовалась рукоделием Черной Царицы, но та была не в настроении и что-то буркнула ей в ответ, а Маргарита решила: пусть «подруженька» Соолма сидит, сколько хочет, в ее светлице, да и Айада тоже пусть валяется.

В опочивальне герцогини уже появились тканые шпалеры из Рюдгксгафца, медвежья шкура на полу и изящная мебель: круглый столик у окна, длинный ларь у резной панели с крючками и плоское зеркало над ним; золотистый шатер подвинули к стенке. Лилия всё похвалила, наговорила приятностей и восторженно повздыхала. После попросила дозволения посетить уборную, где опять растеклась в сладких речах. Маргарите казалось, что на нее вылили ушат с медом. Это, конечно, было не так унизительно, как ушат с нечистотами, но липко и тоже весьма неприятно.

Наконец Лилия собралась уходить – и тогда, в обеденной, Рагнер будто ударил Маргариту, сказав, что проводит вместе с охранителями госпожу Тиодо до лесного дома, а то уже наступили сумерки.

«Зачем ты сам поедешь ее провожать? – спрашивали зеленые глазищи светло-карие глаза. – Дай ей охранителей, и всё. Зачем ты?»

– Нет, я сам провожу госпожу Тиодо, – точно прочитав мысли Маргариты, ответил Рагнер. – Я быстро: успею вернуться до обеда.

Маргарита изобразила улыбку и кивнула, а после, из окна «опочивальни принцессы», наблюдала, как Лилия покинула замок в сопровождении Рагнера и четырех охранителей.

________________

Миновав деревню и выехав на лесную дорогу, Рагнер заговорил с Лилией. Меридианского языка никто из охранителей не знал, и он без вступлений начал откровенный разговор:

– Госпожа Тиодо, я желал попросить у вас прощения. То, что случилось девятого дня, – это было недопустимо и не делает мне чести. Ваша редкая краса и ваше признание затуманили мне разум, но себя я не оправдываю. А сейчас я хочу забыть о том недоразумении и никогда его не вспоминать.

Лилия молчала, запахивая на себе темно-серый плащ. Сумерки сгущались, и вскоре лишь огонь от фонарей освещал их путь. Чернеющие по сторонам деревья будто незаметно смыкали свои ряды, медленно сужая глинистую, размытую дождями дорогу. Шелестя голыми ветками с сухой листвой, они, словно ведьмы, зловеще нашептывали колдовские заклинания. Уханье пробудившегося филина пророчило беду.

– Скажите что-нибудь… – попросил Рагнер Лилию, но она продолжала молчать. – Госпожа Тиодо, – вздохнул Рагнер, – вы сами видели баронессу Нолаонт, ее чрево… Что мне еще надо объяснять? Я намереваюсь обвенчаться с ней, едва меня разведут с нынешней супругой.

– Так вы собираетесь венчаться из-за долга? – печально спросила Лилия.

– Не только, но и из-за этого тоже. Бесчестно отречься от женщины, с которой жил, привез ее в чужие земли и давал ей обещания.

– Любопытно, – с раздражением проговорила Лилия, – долго ли вдова Нолаонт на самом деле противилась вам… Почему-то мне кажется, что недолго.

– Она вела себя достойно, иначе бы я не влюбился.

– Я не думала вовсе ее оскорблять. Я лишь говорю правду: она – вдова, которая открыто живет с женатым мужчиной и будет продолжать жить, даже если Экклесия не дозволит вам развода с нынешней герцогиней Раннор. Нравственностью здесь и не пахнет. Такая супруга вам нужна?

– Нужна! – резко ответил Рагнер. – И советую остановиться, а то мне кажется, что вы всё же оскорбляете баронессу Нолаонт. А вот что мне было действительно не нужно, так это тот поцелуй с вами. И вы, госпожа Тиодо, – жестко добавил он, – мне никогда ранее не были нужны, сейчас не нужны и не будете нужны. Я попросил прощения лишь за то, что от чистых помыслов, обратил вас тем дурацким поцелуем к недостойным мыслям и словам. Уходите лучше в монастырь, как хотели, и уезжайте из Ларгоса.

– Так… я была для вас минутной похотью? – дрогнувшим голосом спросила Лилия.

Рагнер скривил лицо в темноте. Он был уверен, что если бы осветил фонарем лицо Лилии, то увидел бы слезы в ее прекрасных, бархатных глазах.

– Всё верно, – холодно подтвердил он, опять чувствуя себя дерьмом. – Лучше я бы и не смог объяснить.

До Пустоши они оба сохраняли молчание. Рагнер убеждал себя, что всё делает правильно, но совесть почему-то и в этот раз его терзала. На развилке дорог он повернул коня направо, к дому Вьёна, но Лилия запротестовала:

– Дальше я доберусь одна, Ваша Светлость, – гордо говорила Лилия. – Вы и так потратили на меня много времени. И опаздывать на обед из-за меня точно не стоит. Я более вам досаждать не намерена.

– Рад слышать, – тихо выдохнул Рагнер. – Но я настаиваю на том, чтобы проводить вас до дома. Темно и небезопасно…

– Оссставьте меня в покое, – прошипела Лилия. – Ваша рыцарская учтивость ныне неуместна. Вы не имеете права настаивать более ни на чем. Я хочу остаться одна! Уйдите, умоляю, наконец.

– Я отправлю с вами хотя бы одного…

– Хотите получить отчет о полноте моих страданий? – нервно шептала она. – Я хочу успокоиться и прийти в себя до дома. Прощайте, – гордо подняла она голову.

– Хоть фонарь возьмите… – уступил ей Рагнер. – Доброго пути.

Она взяла фонарь и, слегка ударив ногой мерина в бок, направила его по дороге к дому Вьёна. Огонек от ее фонаря быстро скрылся за деревьями.

– Прости меня, – прошептал ей вслед Рагнер и развернул Магнгро.

Рагнер и его охранители успели в замок к обеду, и по пути с ними не произошло ничего примечательного. Зато на середине пути от Пустоши до лесного дома случилось нечто странное. Любой в Ларгосе, кто был знаком с Лилией Тиодо, благочестивой, скромной, рьяной меридианкой, не поверил бы своим глазам, если бы оказался там в тот час.

Светловолосая красавица спешилась в лесу, и прогнала рыжего мерина. Тот быстро зашагал знакомой дорогой к своему дому. Лилия же свернула в подлесок, за кусты, села на землю и, освещаемая фонарем, вытащила иглу для рукоделия из кошелька, какую сегодня купила в городе. Она проколола себе три пальца на руке и засунула кровоточащую руку под юбку, растирая руками кровь по белью и между ног, а иглу воткнула в землю. Когда кровь перестала идти, молодая женщина швырнула фонарь к дороге, отчего он тут же потух, сама же прошла чуть дальше в лес. Она легла среди опавшей листвы и стала неистово кататься по ней, задирая юбку и перемазываясь землей. Ветки царапали ее, но она сильнее погружала свое прекрасное лицо в грязь, терлась им о дерн, сдирая нежную кожу со щеки о торчащие корни. В приступе безумства, она сорвала кошелек с пояса, выкинула его содержимое здесь же, зная, что монет в нем нет. Затем женщина разорвала ворот своего платья и после обессилено упала на спину. Она улыбалась грязными губами звездам, мелким и частым – точно россыпь алмазов по черному бархату. Когда же она поднялась, то изобразила муку на своем лице и, хотя ее никто не видел, всхлипнула. Лилия Тиодо отряхнулась, но не слишком стараясь, и, с трудом держась на ногах, падая то на одно колено, то на другое, побрела по лесу вдоль дороги к дому Аттсогов. Она беззвучно рыдала, не утирая слез, и судорожно обнимала себя руками за плечи – она будто сама поверила в свой обман. Заметив вдали огоньки фонарей, Лилия спряталась за деревья и лишь когда узнала зовущие ее голоса, то откликнулась. Вьён и Адреами увидели, как на узкую лесную дорогу, шатаясь, выходит женщина в замаранном плаще и с взлохмаченными волосами, в каких застряли листья. Лилия Тиодо упала в объятия брата и, прижимаясь к нему, рыдая, дрожащим голосом стала умолять ее спасти.