Гибель Лодэтского Дьявола. Второй том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 62

Они продолжили играть молча. Первой не выдержала и заговорила Маргарита:

– А Гюс Аразак не рассказывал вам о крысе? Наверняка не рассказал, что он Гюс I Помойный.

И Маргарита с радостью поведала, как Аразак с ее помощью уселся в мусорный бочонок.

Рагнер едва сдерживал смех. Его глаза подобрели, и в них появилось озорство.

– Теперь понятно, – широко улыбался он, показывая серебряные зубы, – почему он тебя так ненавидит. Я думал, что там чувства, но теперь понятно…

– Он меня чуть в бочке за это не утопил, – зло говорила Маргарита, вспоминая тот летний полдень. – Схватил с приятелем в курятнике – и они потащили меня к тунне, что стояла рядом. Я уже почти утонула, но смогла с пояса Аразака снять кинжал и… Сквозной шрам, какой у него на предплечье, и порезанный палец на другой руке, – это моя работа. Но если бы не Ортлиб… – грустно добавила она, – то меня всё равно бы утопили: их было двое и они были намного сильнее меня. А Ортлиб услышал крик Аразака, поднялся к курятнику и одним ударом повалил его приятеля, а сам Аразак сбежал, расталкивая женщин и сваливая их с лестницы. Вот так мы с Ортлибом и познакомились, – вздохнула она. – Он меня из той бочки на руках вынес… – прослезилась она от благодарности мужу и утерла уголок глаза.

Рагнер задумчиво глядел на нее.

– Что же он сейчас не спешит?

Маргарита пожала плечами.

– Я не знаю, может ли он вам помочь… Если может, то предать, проиграть войну, отдать вам Лиисем ради одной женщины, пусть и любимой… Я не уверена, что он пожертвует всем ради меня, – призналась Маргарита в своих страхах и незамедлительно стала защищать мужа: – Ну а вот вы… Вы бы пришли за супругой на его месте? – ехидно поинтересовалась она. – Проиграли бы войну ради жены?

– Даже не сомневайся, – ответил Рагнер, глядя Маргарите в глаза. – И ради своей супруги тоже, хотя я ее не люблю и совсем не знаю, но она моя жена. Мой долг беречь ее и ее честь, поскольку это и моя честь. Может, поэтому я ошибся в твоем супруге. Я сужу людей по себе и по своим друзьям. Все делают эту ошибку… – задумчиво постучал он пальцами по шахматной доске. – Мне сказали, что он очень гордый. Надеюсь, это не ошибочно…

В молчании они стали доигрывать партию, но через три хода Маргарита не выдержала и горячо заговорила:

– Это лишь слова! Окажись вы на его месте… Болтать легко!

Рагнер с интересом на нее посмотрел и, ухмыляясь, помотал головой.

– Зачем ты оправдываешь супруга? Он не стоит этого. Когда человека берут в плен, как шахматного короля, то он проиграл – всё: конец игре! И плати выкуп за свою свободу или свободу тех, кто тебе дорог. Я сделал щедрое предложение твоему супругу – сказал, что твоей чести ничто не грозит. Поверь, даже дамам из первого сословия не всегда так везет, тем более дамам из третьего. А он, нет чтобы поспешить тебя выручать, испытывает твою удачу и мое терпение. Здесь все считают, что твой супруг забыл о тебе, бросил тебя. Не самые благородные и порядочные люди, мои вояки, и те считают, что жену надо бы побыстрее вызволить, а раз столько времени прошло, и муж всё не идет, то уж и не объявится. Что бы он ни мыслил… Я не могу этого понять. Он же прекрасно осознает, что с тобой тут могут сделать… или уже делают каждый день. Он должен был появиться, даже если ничем не может помочь, хотя бы попытаться… И где он?

Маргарита не смогла ничего возразить. Произошедшее в зале собраний стало следствием того, что ее считали ненужной мужу, а значит, ненужной и герцогу Раннору – то есть доступной для них самих. И чем дальше, тем сильнее к ней будут приставать все эти мужчины, которых только в ратуше проживало около тысячи человек.

– Конец игре! И платите выкуп за свободу своего короля! – разозлено сказала она, переставляя белого мудреца, так похожего на Ортлиба Совиннака, и окончательно перекрывая черному королю Рагнера пути к бегству. Жутковатый обсидиановый мудрец с мордой козла замер на середине доски, будто удивляясь и негодуя.

– Я же говорил, что ужасно играю! – весело усмехаясь, воскликнул Рагнер. – Даже девчонке проиграл! Выкуп, говоришь… Забирай шахматы, если желаешь: ты честно выиграла свое королевство.

– Они мне не нравятся… – не улыбнувшись, помотала головой девушка. – Можно мне теперь пойти к себе?

– Пока нет. Самого главного я еще не сказал.

Он перестал ухмыляться, задумчиво постучал пальцами по шахматной доске и спросил:

– У тебя еще кто-то из близких может быть в неволе? Хочешь… помогу их освободить?

Маргарита кивнула.

– Я завтра собираюсь проехать до трех крепостей, что мы взяли, – внимательно смотрел на девушку Рагнер. – Поедешь с нами. На кого укажешь пальцем, того отпустят.

– Спасибо, – растроганно ответила Маргарита. – Я даже не знаю, что сказать… Это благородно. Я за вас молиться буду! – воспаряла она.

– Не спеши благодарить или молиться. Ты поедешь без платка. Весь город будет видеть тебя с нами и с непокрытой головой как нашу женщину, как мой трофей. Если твой муж и после этого не объявится…

Маргарита тут же сникла. Для женщин их волосы имели особый смысл: в них таилась волшебная природа материнства. До первой крови девочкам не заплетали кос, только подрезали им волосы, чтобы они впитывали из мира силу для чадородия; после мать торжественно делала дочери косу вдоль позвоночника – и до рождения первенца волосы стричь было уже нельзя. Девушка на выданье частенько распускала косу, разводя вокруг себя чары, ведь душам девственниц Порок Любодеяния не грозил. Словом, неприкрытые волосы, даже распущенные, сами по себе не означали ничего дурного и гласили о естественной потребности женщины отдавать любовь.

Но для замужней особы показать всем на улице волосы было так позорно, что без молитв у крыльца храма никак нельзя было избавиться от грязной славы. Даже в купальне дозволялось обнажить перед чужими мужчинами ноги, грудь, живот или ягодицы, но не явить волосы – ни на голове, ни у срамного места. Если замужняя дама появлялась на людях с косой, словно добропорядочная невеста, то это могли расценить как нежелание рожать от своего супруга и сделать далеко идущие выводы, а за распущенные волосы можно было заслужить обвинение в прелюбодеянии, взойти на эшафот или быть забитой камнями в праведном гневе соседей. Тетка Клементина на протяжении шести с половиной лет твердила Маргарите, что даже девочке «не носить чепчику – подобиться кошке», а в недавно прочитанном романе, какой Ортлиб Совиннак не посчитал дуростью, даме предоставили выбор: смерть или снять головною повязку перед сотней мужчин, – та героиня романа, само собой, предпочла погибнуть.

«Меня едва видели в городе, – размышляла Маргарита. – Мало ли кто на кого похож… Нет, один узнает – и всё… пойдут сплетни… Ортлиб тогда точно меня убьет. Я покрою позором его имя, а этот жуткий лодэтчанин этого и добивается – унижает Ортлиба, дает понять, что дальше будет хуже… К его гордости обращается или даже к Гордыне, а не к любви».

Рагнер понимал, о чем она думала. Он скривил рот на одну сторону, нахмурился и снова постучал пальцами по доске.