Сколько золота в этих холмах - читать онлайн книгу. Автор: Си Памжань cтр.№ 9

* * *

Кусочек за кусочком, шаг за шагом они расстаются с частичками себя. Голод изменяет их тела. Через две недели скулы Сэм торчат, как скалистые мысы. Через три недели Сэм вытягивается вверх, как стебель, и худеет. Миновали четыре недели, и теперь, после того как они разбивают очередную стоянку, Сэм уходит в одиночестве и возвращается когда с застреленным зайцем, когда с белкой; револьвер бьет по ее приобретающему взрослые очертания бедру.

Люси тоже охотится на свой манер, пока Сэм отсутствует. Ее охота больше напоминает промывку золотоносного песка. Она трясет сундук и собирает палец ноги, кусочек скальпа, зуб, еще один палец, и каждая часть захоранивается ударом ноги по насыпанной сверху земле. Получив такой удар, ба, вероятно, должен чувствовать себя как дома. А если нет? Что делает призрак призраком? Она воображает дух пальца ноги, плывущий сзади в своем облаке мух. Каждые маленькие похороны бросают в ее пустоту горсть земли, наполняют на короткое время.

Потом наступает череда дней, когда ничто не выпадает из сундука. Безмолвные дни, когда они и словом не обмениваются. Люси трясет сундук с таким остервенением, что его содержимое гремит. Она покрывается потом к тому времени, когда оттуда выпадает кусочек. Он длинный, как палец, но толще. Мягче, со сморщенной кожей. Кости она не видит. Он мнется под ее ногой, как засохшая слива.

Она понимает.

Покрытое грязью и сморщенное, оно ничуть не похоже на то, что она случайно увидела вечером того дня, когда ба похоронил ма. Когда он вернулся с озера, с его одежды капала, стекала вода. Вскоре он разделся, остался в одних трусах. Он потянулся за своей бутылкой, и Люси увидела мелькнувшую плоть под тонкой тканью трусов. Странный и тяжелый фрукт темно-фиолетового цвета.

Что делает мужчину мужчиной? Те части, которые ба и Сэм считали такими дорогими, и тогда не производили на Люси особого впечатления. На этот раз она два раза ударяет пяткой по могильному холмику.

Потом наступает ночь, когда Нелли чуть не убегает.

Люси так никогда и не узнает, как именно это случилось, но ей нравится думать, что этот побег начался, как и многие другие: в глухой ночи. В то время, которое до сих пор называют часом волка. Десятилетия назад, еще до истребления бизонов и тигров, которые бизонами кормились и вымерли, когда тех не стало, одинокая лошадь на этих холмах дрожала бы от страха перед голодными хищниками. Хотя тигров теперь нет, Нелли дрожит, как ее предки. Она умнее многих людей, как заявлял ее хозяин. Она знает, что есть вещи более опасные, чем любая живая угроза. Например, эта штука, что привязана к ее спине, эта мертвечина, которую она не может стряхнуть с себя. Нелли дожидается того часа, когда звезды начинают глядеть с небес сквозь свои смотровые глазки, а два человека забываются сном. И тогда она начинает копать.

Нелли копает в час волка, змеи, совы, летучей мыши, крота, ласточки. В час, когда земляные черви начинают шевелиться в своих норах, Люси и Сэм просыпаются под стук копыт о кол, к которому привязана Нелли.

Сэм реагирует быстрее. В четыре прыжка она догоняет Нелли и хватает поводья одной рукой. Другой рукой она ударяет Нелли. Бьет сильно.

Кобыла только храпит, но этот звук вызывает у Люси воспоминания о других ударах других рук по другим частям тела. Она становится между сестрой и кобылой. Рука Сэм замирает в воздухе. И только потом, когда шея Сэм расслабляется, Люси признается себе, что не знала, остановится Сэм или нет.

– Она пыталась убежать, – говорит Сэм, не опуская руки.

– Ты ее напугала.

– Она предатель. Она бы убежала вместе с ба.

– У нее тоже есть чувства. Она…

– Умнее большинства людей, – издевательски произносит Сэм, понижая голос, чтобы он звучал, как голос учителя Ли. Получается довольно убедительно. Отвечает новому, исхудавшему лицу Сэм. Они обе замолкают. Когда Сэм начинает через некоторое время говорить, она все еще делает это чужим голосом – не вполне мужским, но и не вполне голосом Сэм. – Если Нелли так умна, то она должна знать, что такое верность. Если она так умна, то может и принять наказание.

– Она устала от этого груза. Я тоже устала. А ты – разве нет?

– Ба не отступил бы, сославшись на усталость.

Может быть, в этом и заключалась проблема ба. Может быть, ему следовало бы примириться с тем, что у них есть, перед тем как умереть грязным в своей постели, не имея ни единой чистой рубашки. Люси прижимает руку к своей горячей голове, слыша гудение в ней. Странные мысли поселялись в пустых пространствах Люси. Иногда ей кажется, что сам ветер нашептывает ей по ночам какие-то идеи.

– Позволим ей отдохнуть немного, – говорит Люси. – В любом случае конец пути уже близок. – Она оглядывает холмы. Ни одной живой души не видели они с тех пор, как повстречали двух мальчишек на пересечении дорог месяц назад. Она должна задать этот вопрос если не ради Нелли, то ради себя самой: – Ведь верно?

Сэм пожимает плечами.

– Сэм?

Еще одно пожатие плечами. На сей раз Люси воспринимает смягчение линии плеч Сэм как сомнение.

– Если мы не остановимся, – говорит Сэм, – то, может, найдем место получше.

«Новое место может быть получше», – говорил ба каждый раз, когда они собирали вещи, чтобы отправиться на новую шахту. Но «лучше» никогда не наступало.

– Ты сама не знаешь, куда идешь, – говорит Люси.

А потом неожиданно начинает смеяться. Она не смеялась с тех пор, как умер ба. И это не ее натужные «ха-ха» – из нее вырывается нечто саднящее и мучительное. Если Сэм собирается следовать мечте ба о диком месте, то они всю жизнь проведут в пути. Может быть, Сэм именно этого и хочет: чтобы они всю жизнь тащили на себе ба.

– Не валяй дурака, – говорит Люси, сумев перевести дыхание. – Мы уже больше не можем.

– Могли бы, будь ты посильнее.

Это слова ба, и Сэм снова замахивается, чтобы ударить Нелли.

Люси хватает Сэм за руку. Это прикосновение – как шок, запястья Сэм такие тонкие и хрупкие, несмотря на всю ее непримиримость. Сэм выдергивает руку, Люси теряет равновесие, выкидывает вперед руку, чтобы не упасть, и царапает ногтями щеку Сэм.

Сэм отшатывается. Сэм никогда прежде не пасовала – ни перед мальчишками с их камнями, ни перед ба в самом его пьяном виде. Да и с чего бы ей пасовать? Ба никогда не пытался ударить Сэм – он бил только Люси. Утренний свет стал уже резок, обвиняющие глаза Сэм широко распахнуты, как солнца-двойняшки.

Люси, по природе трусиха, бросается наутек. Удары за ее спиной возобновляются.

Она карабкается по склону самого высокого холма, какой ей удается найти, страждущие растения цепляются за подол ее платья, которое стало теперь слишком коротким и выцвело за время пути. Трава настолько высохла, что царапает ее до крови, разрисовывая ее ноги замысловатым узором. На вершине она подтягивает колени к груди. Просовывает между ними голову, зажимает уши ладонями. «Тин лэ? ^[12]» – спрашивала ма, закрыв уши Люси руками. Тишину в первое мгновение. Потом биение и шум собственной крови Люси. «Это внутри тебя. Оттуда, откуда ты. Это звук океана».