Земли обетованные - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Мишель Генассия cтр.№ 39

В тот день первой и главной задачей Франка было беспрепятственное пересечение границы, а второй – розыски Джамили. Незадолго до девяти утра люди встали на ноги, несколько минут потоптались на площади и тронулись в путь, поднимая тучи пыли, мешавшей увидеть хоть что-нибудь в двадцати метрах. Франк заметил беременную алжирку, стоявшую на коленях, которую люди в спешке толкали. Франк пробился к ней, подал руку, помог встать, но при первом же шаге женщина испустила крик и остановилась, прерывисто дыша.

Рвущаяся вперед толпа грозила раздавить ее. Женщина затрясла головой, давая понять, что отказывается от помощи. Тогда Франк наклонился, взял ее на руки. И, увлекаемый вперед сотнями марокканцев, перешел границу с беременной женщиной на руках, даже не осознав, что он уже в Алжире.

* * *

Графологическая экспертиза, назначенная следователем, установила, что Саша действительно был автором длинного письма, которое он прислал мне перед смертью и в котором объявлял о намерении покончить с собой. Игорь отсидел в тюрьме восемнадцать месяцев и шесть дней, прежде чем его непричастность была признана, а сам он освобожден, однако он по-прежнему официально числился подозреваемым в убийстве Саши. Мы с Вернером никак не могли понять этот парадокс. Мэтр Жильбер пустился в длинные разъяснения, перечисляя вопросы, связанные со сложными судебными процедурами, и сказал, что надеется добиться окончательного прекращения дела за отсутствием состава преступления в ближайшие недели или месяцы, каковой срок позволит Вернеру выплатить второй транш дополнительного гонорара. Теперь Игорь будет находиться под судебным надзором с обязательством отмечаться в комиссариате полиции раз в неделю и запрещением покидать французскую территорию; правда, лишить его паспорта было невозможно, поскольку он его не имел.

Несмотря на оправдательный приговор, положение Игоря было теперь сложным – у него уже не было ни дома, ни работы. Вернер выправил ему свидетельство на жилье в своей квартире, что было чистым безумием, поскольку она состояла из двух смежных комнатушек, но этого никто не проверял, а сам Вернер надеялся, что они уживутся, так как у них не будут совпадать рабочие часы. Виктор Володин, хозяин Игоря, очень хотел снова взять его на работу, но это было невозможно: после ареста Игоря он отдал его такси одному грузинскому беженцу и теперь не хотел того увольнять. Вообще-то, Виктор был человеком беспринципным: подкручивал счетчики, возил клиентов кружным путем перед тем, как доставить по назначению, продавал им вещи, якобы принадлежавшие Распутину, но все же он оставался истинным русским в изгнании и регулярно помогал соотечественнику, пусть даже «из коммунистов», хотя коммунистов ненавидел смертельно и сражался с ними не на жизнь, а на смерть в далекие времена своей юности.

Узнав о том, что сотрудник мэтра Руссо требует дополнительной оплаты своих трудов, он предупредил Вернера, что сам займется этим делом. Мы так никогда и не узнали, заплатил ли Виктор ему из своего кармана или действовал как-то иначе, но больше адвокат не стребовал с нас ни гроша.

Итак, в среду, 18 мая 1966 года, после двадцати месяцев предварительного заключения, состоялся выход Игоря из тюрьмы, точь-в-точь как в черно-белых фильмах пятидесятых годов о преступниках, какие снимали Беккер или Гранжье ^[87], разве что тут не хватало автомобиля с ведущими передними колесами. Мы с Вернером ждали у стойки бистро, прямо напротив ворот Сантэ. Мэтр Жильбер сообщил нам день освобождения, но он не знал точно, в котором часу оно состоится. Мы здесь были не одни такие: вокруг нас стояли матери, уповавшие на освобождение детей; жены, встречавшие мужей, наконец-то выходивших на волю, – некоторые из них явились с младенцами, никогда еще не видевшими своих отцов; какая-то девица малопристойного вида – крашеная блондинка на высоченных шпильках – поджидала хахаля-сутенера. И все мы не спускали глаз с железной двери, расположенной слева от ворот, куда въезжали фургоны.

Время от времени эта дверь приоткрывалась, тюрьма выплевывала одну из своих жертв, мы прикипали к окну, а счастливая избранница бросалась к освобожденному узнику, который первым делом направлялся в бистро – выпить кружку пива и тем самым отметить свое освобождение.

Игорь вышел только к вечеру, в десять минут седьмого; на улице моросило, тротуар блестел от дождя, он зажмурился и сделал глубокий вдох – на воле дышалось совсем иначе! – потом невольно распрямился, открыл глаза, заметил Вернера на другой стороне улицы, перебежал ее, и они крепко обнялись. Я не видел Игоря с самых похорон Саши; он похудел, волосы были коротко острижены, и выглядел он помолодевшим лет на десять. Поскольку мое заявление в полиции могло ему навредить, я слегка побаивался нашей встречи. Игорь долго смотрел на меня, потом обнял и несколько раз похлопал по спине со словами: «Привет, парень, как твои дела?» Мы заказали эспрессо, чтобы отпраздновать его освобождение. Игорь взял в руки горячую чашку, подул на пенку, с удовольствием вдохнул аромат кофе. Нам даже не хотелось говорить, достаточно было того, что мы вместе, совсем как прежде.

– Ты постепенно придешь в себя, – приговаривал Вернер со своим еле уловимым акцентом. – Будешь жить у меня. Я повидался с Виктором Володиным – он обещал рано или поздно снова пристроить тебя на ночную работу.

– Нет, я принял другое решение: хочу эмигрировать в Израиль. Там признают советские медицинские дипломы, а я решил работать по специальности. Быть таксистом тоже хорошо, но я все-таки буду врачом.

– Знаешь, я тоже собираюсь в Израиль к моей подружке Камилле, помнишь ее? Уеду туда после экзаменов, в июле. А может, поедем вместе?

– Нет, сперва я хочу получить на руки документ о прекращении дела за отсутствием состава преступления. А пока попробую заработать, чтобы вернуть долг Вернеру.

– Держи свои заработки при себе, мне они не нужны. А вот получение этого документа потребует много времени. Но ты вовсе не обязан ждать, перейти границу вполне можно и так, без проблем.

– Ну нет, я хочу уехать легально, не по-воровски. Чтобы иметь возможность вернуться, если захочется.

Игоря выпустили без всяких извинений и оправдательных документов, но это не имело для него никакого значения – главное, теперь он был свободен. Я надеялся, что мы будем часто видеться, но это оказалось сложно: Игорь начал работать как сумасшедший, чтобы вернуть долг Вернеру, а это была солидная сумма, равная двухлетнему доходу таксиста. И тщетно Вернер твердил, что ему плевать на эти деньги, – для Игоря это было делом принципа. Он договорился с другими таксистами и стал работать нелегально, иногда по двое суток кряду, на Виктора Володина, который только того и ждал. Игорь откладывал все, что зарабатывал; беда лишь в том, что ему не всегда доставалась свободная машина. Каждый понедельник утром он ходил отмечаться в комиссариат на авеню дю Мен и продолжал ждать документа об отсутствии состава преступления, которого все не было. Время от времени я шел на улицу Шампольона, стучался в дверь проекционной, Вернер открывал и потихоньку провожал меня в зал посмотреть очередной фильм. Однажды он сообщил мне, что Игорь переехал к Жанне, в свой бывший дом. Но каждую неделю он приносил Вернеру конверт с деньгами, которые ему удалось сэкономить. «При таких темпах он рассчитается со мной, дай бог, лет через пять, – говорил Вернер. – Скажи хоть ты ему, что зря он себя так мучит, – может, он тебя послушает. Лучше бы он тратил их на себя и на свою подругу – мне кажется, у них не все гладко. Да, слушай-ка, на этой неделе у нас пойдет „Расёмон“ ^[88], это что-то потрясающее!»