– Вы имеете в виду преступника, – сказал Фрэнк. – Мы знаем, кто убил мистера Грента.
– Простите меня, мистер Даррел, но это как раз то, чего мы не знаем.
– Женщина, которая была убита…
– Не убивала банкира. Нет, я в этом уверен. У женщины такого худощавого телосложения не хватило бы физической силы, чтобы одним ударом пробить шерстяное пальто и всю остальную одежду и нанести удар прямо в сердце мужчины так, чтобы убить его на месте. Причем с первого раза. Пистолет – да, ибо это оружие так же смертельно в руках женщины, как и в руках мужчины, но сильный, уверенный удар, требующий необычного мышечного напряжения, не говоря уже о силе воли? Нет, мистер Даррел, я отказываюсь верить в виновность женщины. Будьте уверены, она была жертвой, а не убийцей.
– Что ж, – тихо сказал Фрэнк, – жертва или нет, она определенно была сообщницей, иначе она не вышла бы из переулка Морталити с этим человеком. Вы должны признать, что он, должно быть, убил Грента.
– Конечно, – спокойно согласился Торри. – Я так и думал с тех пор, как услышал показания третьего извозчика. Но я хочу узнать, почему мужчина хотел, чтобы женщина присутствовала, и почему он позволил ей одной отправиться на встречу к своему будущему убийце?
– Как вы собираетесь получить ответ на эти вопросы?
– Узнав имя мертвой женщины.
– Это невозможно! – решительно заявил Фрэнк.
– Вовсе нет, – холодно ответил Торри. – Фактически я уже кое-что сделал для раскрытия имени, и мое открытие еще больше сужает поле исследования. Если быть точным, мистер Даррел, все указывает на то, что мотив преступления будет раскрыт в Рэй-Хаусе.
– Каким образом? – спросил Фрэнк, удивленный.
– Я отвечу на ваш вопрос, задав другой, сэр. Вы помните, как мы выяснили имя Грента по инициалам на его рубашке?
– Да, хорошо помню.
– Я решил применить этот же метод, чтобы узнать имя мертвой женщины.
– Но на ее белье не было никаких следов, – воскликнул Фрэнк.
– Я знаю это, – сказал Торри, потирая пухлые руки, – но на подкладке шляпы, которую носила мертвая женщина, было выбито имя модной модистки. Я пошел к этой модистке, мадам Верт с Регент-стрит, и я обнаружил, что шляпа была сделана для мисс Сандовал.
– Для донны Марии, – сказал Фрэнк; затем, получив кивок детектива, он спросил: – Как ее шляпа оказалась на мертвой женщине?
– Я должен узнать это от самой леди, – ответил Торри, – но вы сами можете убедиться, что это открытие связывает Рэй-хаус с преступлением.
– Возможно. Но разве вам никогда не приходило в голову, что банк на Флит-стрит тоже может иметь к этому какое-то отношение? Со своей стороны, я не доверяю Лейборну.
– У вас нет причин для этого, нет абсолютно ничего, что могло бы связать его с преступлением.
– А как насчет его взволнованного поведения?
– Конечно, этот человек был взволнован, узнав об ужасной смерти Грента, – оживленно воскликнул Торри. – Вы не можете судить человека в таких обстоятельствах. На мой взгляд, обморок Васса при виде мумии был более подозрительным.
– Я думал, он это объяснил?
– Верно, объяснил – и, если он сказал правду, это может опровергнуть мою теорию. Васс заявляет, что видел Синюю мумию на столе Грента и, увидев ее снова в связи с преступлением, он потерял сознание. Объяснение довольно слабое. Тем не менее, если у Грента была мумия, значит, он не мог получить ее от своего убийцы, а если не получил, то как ее нашли рядом с его мертвым телом?
– Не могу сказать, – задумчиво признал Фрэнк, – но в одном я уверен: Синяя мумия – ключ ко всей загадке. А как насчет капитана Мануэля?
– Почему вы упоминаете его? – резко спросил Торри.
– Мне кажется, – медленно сказал Фрэнк, – что двойная трагедия связана с Перу. Куда бы мы ни повернулись, нас встречает Перу. Во-первых, мумия – это изображение гробницы из усыпальницы какого-то инка из Перу. Во-вторых, нож боуи испано-американского происхождения, который могли привезти только из Нового Света. В-третьих, жена Грента и приемный ребенок – испанки из Лимы. И, наконец, капитан Мануэль родом из Перу, и он – верный друг покойника. Что вы обо всем этом думаете?
– Этот Грент был убит Мануэлем? – усмехнулся Торри.
– Нет, но мы должны искать мотивы преступления в Южной Америке, в Перу, в Лиме. Грент был там много лет назад, он привез домой испанскую жену, так что кто знает, возможно, он заработал там врагов, поклявшихся его убить и сделавших это той ночью.
– Это могло бы объяснить смерть Грента, – сказал Торри, подпирая подбородок рукой, – но это не объясняет, почему та неизвестная женщина была убита. Тем не менее я уверен, что обе смерти связаны одним и тем же мотивом. О! – в отчаянии воскликнул детектив. – Если бы я только мог узнать этот мотив.
– Спросите донну Инес, – предложил Фрэнк. – Если кто-нибудь и может объяснить причину, так это она.
– Почему так?
– Потому что, если моя теория верна, она может вспомнить, нажил ли ее муж врагов в Перу.
– Перу! Перу! У вас в голове это Перу. Нет, – сказал Торри, – я повидаю донну Инес позже, а сначала я обыщу комнаты Грента.
– Комнаты на Дьюк-стрит?
– Да. Лейборн собирается встретиться со мной сегодня днем, и мы будем просматривать все личные документы Грента в поисках возможной подсказки.
– Интересно, почему вы раньше там не искали?
– Не было времени, – едко ответил Торри. – Мне пришлось многое сделать, чтобы собрать доказательства для расследования. Теперь, когда все закончилось и жертвы похоронены, я могу идти вперед.
– Прошла неделя со дня убийства, – сказал Фрэнк, – и кто-то мог побывать в покоях Грента, чтобы удалить все компрометирующие документы.
– Убийца, вы имеете в виду?
– Возможно.
– Что ж, – сказал детектив, – такой шанс есть, но я сомневаюсь в этом, поскольку дворецкий, который присматривает за комнатами, вряд ли впустит кого-либо в них в отсутствие арендатора. Однако увидим. Вы поедете?
– Нет, спасибо, – ответил Фрэнк. – Я обнаружил, что моя детективная лихорадка прошла.
– При первом обнаружении любой улики эта лихорадка к вам снова вернется, – сказал Торри пророчески.
Глава 8. Ограбление
Комнаты, принадлежавшие Джесси Гренту, находились на Дьюк-стрит, Сент-Джеймс, и были меблированы комфортабельно, но просто и без изысков. Очевидно, покойник был прост в своих вкусах и, несмотря на богатство, воздерживался от роскоши. За этими покоями ухаживал хозяин дома, дворецкий на пенсии, по имени Мик, который выглядел благонравным, словно епископ, но явно боялся закона в лице Торри. На многочисленные вопросы детектива он отвечал с тревожным смирением.