Ловцы душ - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Пекара cтр.№ 76

– И сколь долго мы сумеем противостоять объединенной силе папства и Империи? – спросил он. – Раньше или позже они пришлют нам папский приказ, требующий полного послушания. А когда мы его ослушаемся, они пришлют армию. Ибо не будет больше Инквизиториума, который охранял бы нас силой своего имени. Ибо там, в Риме, явилась уж Великая Блудница, там из моря выходит Зверь с семью головами и десятью рогами: на рогах его десять диадим, а на головах его имена богохульные ^[25].

– Проклятые паписты! – рявкнул один из монахов. – Зачем папа это делает? – в голосе его вместе со злостью зазвучали также печаль и непонимание.

– Теперь он в мыслях Бога ниспроверг. Ударит полночь – Бог одержит верх ^[26], – ответил аббат. – Мы же не готовы пока что на войну с открытым забралом. Нынче стены не смогут противостоять врагам. Мы не совладаем с тысячными армиями, не отразим стенобитные машины. Покоримся… Вернее, скажем иначе: покорились бы. Как урожай под серпом жнеца. Вот только завтра и послезавтра у мира будет побольше проблем, чем захват монастыря Амшилас. Амшилас, который никому и никогда не должно захватить!

Поднялся.

– Сроки исполнились, брате Теодозий, – сказал он печально. – Время освободить из подземелий Посланцев. Время освободить Черный Ветер. Грядет Очищение.

Монах, к которому он обращался, ступил вперед. Лицо его было бледным – и я знал, что сие не врожденная бледность.

– Отче… – голос его дрожал. – Вы уверены…

– Да, уверен, – ответил аббат. – Приступай, во имя Господне!

Я не понимал, о чем речь, но свято верил, что здесь и сейчас, в присутствии вашего нижайшего слуги, принималось некое решение небывалой важности. И подумать только: я-то всегда жаждал лишь спокойной жизни в тени!

– Отче, – в голосе брата Теодозия я услышал почти мольбу. – Ради Бога живого…

– О да, брате, именно так, – прервал его аббат. – Ради Бога живого, делай, что тебе велено! Ра-ди Бога жи-во-го, – повторил, делая ударение на каждом слоге.

– Это и вправду должен быть я, отче? – монах почти плакал.

Аббат похлопал его по щеке и вздохнул:

– Ты ведь всегда знал, какое задание тебя ждет. И принял ожидающую тебя судьбу… В надежде, что миг выбора никогда не наступит. Но он наступил. При твоей жизни и при моей жизни, и я страдаю так же, поскольку жаждал бы, чтобы выбор сей встал перед грядущими поколениями, а не перед нами. Возложишь ли ты крест сей на свои плечи или отречешься от Господа? Примешь тридцать сребреников чистой совести?

Миг они стояли друг против друга. Аббат, с печалью глядящий на Теодозия, и Теодозий, глядящий на сбитые носки своих сандалий.

– Или укажи человека, который должен будет сделать это вместо тебя, и прими на плечи его грех, если не сумеешь взять собственный, – добавил аббат.

На миг мое горло сжал страх, что испуганный взгляд Теодозия обратится ко мне и монах воскликнет: «Он, он пусть исполнит волю Господа!» Но я сразу же овладел собой. Это дело монастыря. Я – всего лишь случайный свидетель разговора, смысла которого не понимал.

Однако перепуганный взгляд Теодозия в тот же миг обратился в мою сторону, и монах воскликнул:

– Он! Пусть он исполнит волю Господа!

Сердце мое застыло. Но аббат лишь рассмеялся. И се был печальный смех.

– Ты должен указать на одного из нас, – сказал. – Или же, – голос его сделался тверд, – соверши наконец то, к чему тебя приуготовляли все эти годы! Брат, – он шагнул к Теодозию, – соверши, что приказано тебе, или ступай прочь из моего монастыря!

Монах попятился, потом еще и снова. С размаху пал на колени с рыданиями, исторгнутыми из глубины своего сердца.

– Не совладаю, отче! Бог мне свидетель, не совладаю! Не приму сей крест на свои плечи!

Аббат кивнул двум братьям-служкам.

– Выкиньте его за ворота, – приказал. – Снимите с него рясу, носить которую он недостоин.

Теодозий даже не сопротивлялся. Его, громко рыдающего, выволокли: отчаявшегося и молящего о прощении. Аббат взглянул на одного из монахов, что стояли перед нами:

– А каково твое решение, брат Зенобий?

Полный мужчина с седым венчиком волос, окружавшем покрасневшую лысину, выступил из шеренги братьев.

– Я уже тридцать лет знаю свою повинность, – сказал он твердо. – Не отступлю перед испытанием.

– Научил ли тебя Теодозий всему, что необходимо знать?

– Да, отче. Черный Ветер – не тайна для меня.

Аббат кивнул.

– Тогда делай что должно, – приказал. А я увидел, насколько старое, измученное и печальное у него лицо.

Зенобий склонился, после чего повернулся и удалился быстрым шагом.

– Взойдите к вечерне, милые братья, – аббат широко раскинул руки. – И пригласим на нее всех, кто пребывает в монастыре. Братьев-служек, гостей… Пусть всяк, кто может, веселится нынче при нашем столе, поскольку назавтра ждет нас мир, который ни я, ни вы никогда не желали. Вынимайте из подвалов лучшие вина! Пусть будет на столе нашем птица в хрустящей корочке, сочная свинина, нежные раки, благоуханная ягнятина!

– Нынче пост, – осмелился напомнить один из монахов.

– Поститься станем завтра, – решил аббат, – и то – не постом брюха, но постом сердца. Нынче же Господь нам простит…

* * *

В трапезной сидели все монахи, а также меньшие братья, которые обычно вкушали пищу в зале при кухне. Присутствовали также несколько гостей монастыря. Я заметил дородного дворянина, одетого в красное, и несколько неприметных мужчин в темных кафтанах. Я подозревал, что это – шпионы Амшиласа, прибывшие сюда, чтобы отчитаться о сделанном либо получить приказ на следующие миссии.

Аббат пригласил меня сесть рядом с ним. Когда же мы все проговорили хором длинную молитву, он молвил:

– Ешьте и пейте, дражайшие дети мои! Веселитесь, я же именем Господа нашего отпускаю вам грех нарушения поста.

Повара приготовили прекрасные блюда, из монастырских подвалов подняли вина самого превосходного качества. И хотя не все знали, что случилось нечто дурное, однако предчувствие надвигающейся беды пригасило радость. Не было громких разговоров, все едва-едва шептали, будто не могли повысить голос. Некоторые из тарелок возвращали на кухню почти нетронутыми, в бокалах и кубках не уменьшалось вино.

– Печален сей пир, – вздохнул аббат, оглядывая сотрапезников в зале.

Трудно было не согласиться с его словами.

– Даст Бог – дождемся и более веселых, – ответил я.

Внезапно на другом конце стола я приметил фигуру, показавшуюся мне знакомой. Подождал, пока не повернется в мою сторону, – и более не имел сомнений.