Ловцы душ - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Пекара cтр.№ 74

– Вскоре я и сам буду неугасим – как только взойду на костер, – сказал я.

Она рассмеялась.

– Значит, ищешь спасения, а не наслаждений, – кивнула. – Жаль, со вторым было бы проще.

– Легат пытается обвинить меня…

– Погоди, – прервала она меня. – Еще успеем поговорить. А сейчас иди сюда.

Во-первых, той, в чьих руках твоя судьба, не отказывают. Во-вторых, Энья была столь прекрасна, что отказать ей было бы грешно. Перед глазами моими стоял образ другой женщины, но что бы помешало мне лечь рядом…

– Выпей, сладчайший мой…

Пригубила, а потом приблизила свои губы к моим. Я отпил напиток из ее рта. И уже мигом позже почувствовал: что-то не так. Очень не так.

Когда я очнулся, мой взгляд упал на свечку в изголовье постели. Когда я пришел, Энья едва успела ее зажечь, а теперь свечка до половины сгорела. Похоже, я был без сознания слишком долго.

– Что это за яд? – спросил я, взглянув на убийцу, которая сидела на стуле с высокой спинкой. Сидела, забравшись туда с ногами, поскольку каменный пол был холоден, и внимательно на меня глядела.

– Ничего из того, что ты знаешь или умеешь распознавать, – ответила. – Я предпочитала действовать наверняка.

Говорила она, ясное дело, о способе, которым дала мне яд. Ведь как я мог подумать, что получу его из губ любовницы? Сама же она должна была оставаться устойчивой к яду. А может, яд действовал лишь со временем, и потому взять его в рот и быстро избавиться – было безопасным?

В любом случае, ответ на этот вопрос был не слишком уж важен. Важным оставалось другое: зачем убийца, служащая Внутреннему Кругу (который, как я полагал, был ко мне в некоторой степени благосклонен), решила ввергнуть меня в беспамятство? И что случилось за то время, пока я лежал без сознания?

Я пошевелился. Сперва осторожно двинул одной ногой, потом привстал на локте. Удивительно, однако у меня ничего не болело, а значит, яд не имел последствий.

Я решился на большее: оперся на подушки в изголовье. И только теперь увидел, что произошло в комнате.

– Зачем? – спросил, глядя на окровавленное тело императора. Ударили его как минимум трижды: в грудь и шею, а еще раз клинок скользнул по щеке и скуле, оставив глубокую рану.

Энья холодно взглянул на меня.

– Зачем? – повторила. – Затем, что мы несем с собой ветра великих перемен, Мордимер. А кто не с нами – того эти ветра сдуют, – она дохнула на раскрытую ладонь.

Я смотрел на раненое лицо несчастного Хокенштауффа и думал, что он оказался такой же пешкой, как и ваш нижайший слуга. Разве что сам о себе думал, будто он – игрок…

Риттер некогда сказал: «С шахматной доски исчезнут ладьи, слоны и кони. Останутся лишь пешки, управлять которыми чрезвычайно просто». Он не сумел предвидеть одного. Что с шахматной доски исчезнет также и король. А руку игрока с этого времени будет направлять Ватикан.

Позволено ли было Светлейшему Государю умереть, не осознавая собственного поражения? Какой из ударов был первым? В сердце, шею или, может, тот, неточный, который рассек ему лицо? Если он не умер сразу, то что чувствовал, видя, как гибнет от руки женщины, которую любил?

– Бедный-бедный сукин сын, – шепнул я, и этого хватило бы для эпитафии для императора. Потом снова повернулся к Энье: – И кому же ты служишь на самом деле?

Она встала со стула, скривившись, когда босые стопы оперлись о пол, подошла и прижалась ко мне.

– Если тебя утешит, знай, что мне жаль, – подняла взгляд. – Очень жаль, Мордимер. И не по поводу этого, – я понял, что имеет в виду императора, – но по поводу тебя.

Похлопала меня по щеке.

– Все тебя использовали, бедный Мордимер. Все тобой играли. Ты не мог выжить в этой партии. Когда бы не я – нашлись бы другие. Хотя… у тебя ведь есть выбор, верно?

Я был с ней согласен. У меня был выбор. Я мог противу своих убеждений и вопреки своей вере встать на сторону победителей. Но порой лучше быть преданным, чем предавать самому…

– Тебе не удастся, – покачал я головой. – Мариус и его люди… Они тебя достанут.

Сказал я это, не будучи уверенным, не стоит ли за интригой именно Внутренний Круг. Но даже представить себе не мог, чему могло служить убийство императора и обвинение в том одного из инквизиторов. Ван Бохенвальд был человеком, которому я не только был обязан жизнью; я верил: пусть он руководствуется неизвестными мне мотивами, однако эти мотивы совершенно согласны нашей вере.

– У Мариуса найдутся куда более важные проблемы, – захихикала Энья, будто видение Мариуса, сражающегося с проблемами, крепко ее позабавило. Несмотря на серьезность ситуации, я не мог не видеть, как прекрасна она была, когда радовалась. Но уже знал: она предала своих работодателей.

– И что теперь? Убьешь меня?

– Мечом Господа клянусь, что за безумная мысль?! Инквизитор, который убил императора, всем нужен живым. Двое твоих людей уже сидят в подвалах, а завтра признаются, что ты занимался колдовством и ругал Светлейшего Государя. И даже подозреваю, что их не нужно будет слишком принуждать. Может, не было нужды вешать их товарища? Впрочем, во всем уже признался твой приятель-комедиант, да и наверняка найдется множество иных свидетелей…

Я долго молчал, раздумывая над последствиями, которые могли вызвать такие слова.

– Ты выдашь всех, – пообещала она. – Братьев-инквизиторов и епископа. Святого Официума уже не будет.

Она могла оказаться правой. Порой даже падение такого маленького камешка, каким был ваш нижайший слуга, способно вызвать лавину. Кроме того, Инквизиториум был силен и богат. И власть, и богатство его давно кололи кое-кому глаза. Любой повод хорош, чтобы расправиться с ненавистным врагом. А что ж говорить, когда в игру входит поражение армии и смерть самого императора…

– Когда разверзнется ад на земле, можешь себя поздравить, – сказал я наконец. – Тогда сумеешь сказать: да, это сделала именно я.

– Я рассчитываю именно на такой поворот дел, – усмехнулась она.

– Гвозди и терние! – не выдержал я. – Что же они тебе пообещали?

– Свободу, – теперь у нее был тихий, мягкий и мечтательный голос. – Дом на берегу моря и клятву, что никто никогда не будет помнить.

– Если думаешь, что хоть кто-нибудь выполнит клятву, данную шлюхе и убийце, то ты глупее, чем я думал. А кроме того… я буду помнить, – пообещал.

Она не подала виду, что слова «шлюха» и «убийца» хоть слегка ее задели.

– Тебя уже нет, – в ее словах я услышал нотку настоящей печали. – Хотела бы я быть с тобой, – добавила еще. – Действительно…

– Но едва представился случай, продать меня повыгодней…

– Верно, – вздохнула Энья.

– У меня лишь одна просьба, Мордимер, – сказала через миг. – Не думай обо мне слишком часто, когда меня уже не будет рядом.