История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 136

Эти суровые меры не были неприятны народу, в особенности молодежи, которая была очень довольна тем, что Шамиль, принимая во внимание общую нужду и бедность, значительно снизил калым и ограничил его двумя коровами или денежным взносом от 10 до 20 рублей. В Ичкерии калым за девушку составлял 28 рублей, а за вдову 16 рублей ^[219].

В разоренных и близких к нашим границам местах жених отдавал отцу невесты только 3 рубля, обещая уплатить остальное впоследствии, и брал на себя обязательство иметь всегда на имя жены или лошадь, или пару волов и коров, или несколько голов мелкого скота.

Будучи собственностью жены, эти животные могли быть проданы или обменены только с ее согласия, а в случае падежа или кражи муж или покупал новых, или выдавал жене половину их стоимости, деля убыток пополам. Дешевое приобретение жены послужило причиной, что в Чечне стало очень много свадеб, благодаря чему увеличилось население и, главное, стала более строго соблюдаться чистота семейных нравов.

Однако несмотря на незначительность калыма, многие чеченцы были не в состоянии уплатить его сразу, и из-за этого между сговором и женитьбой нередко проходило несколько лет. Получив согласие на брак, жених, кроме подарка невесте, одаривает ее отца или ближнего родственника оружием, лошадью или куском материи и задает пир. Богатый закалывает корову, быка или несколько овец, бедный – одного, много двух баранов. Невесте шьется рубашка и приданое согласно договору. После сговора жених имеет право повидаться со своей возлюбленной, но так, чтобы никто не был свидетелем их свидания. Также жених до свадьбы избегает встречи с родителями невесты. Встречаясь в обществе или вообще при посторонних, невеста отворачивается от жениха, стараясь, чтобы он не видел ее лица. Вступить в разговор жениху с невестой считается очень неприличным.

По обычаю, молодой человек, став женихом, приобретает некоторые права на будущую невесту. Он может отказаться от нее или по ее просьбе позволить ей выйти за другого, но девушка сама не может отказаться от жениха, а должна упросить и безропотно дождаться или согласия ее освободить, или чтобы жених, заплатив калым, взял ее в жены. Этим правом молодые люди нередко пользовались. Рассердившись на невесту или имея в виду более выгодную свадьбу, молодой человек нарочно затягивал неопределенное положение засватанной и часто, считаясь женихом в одном семействе, сватался в другом и, получив согласие, сочетался браком с той, с которой ему казалось более предпочтительным. Впрочем, родители первой невесты, заметив уклонение жениха, могли сами ему отказать. Под предлогом, что дочь молода или необходима для работы в семье, отец отвозил жениху сделанные подарки, возвращал калым, и тогда девушка, став свободной, вольна была избрать другого.

Ислам допускает многоженство, и потому в некоторых кланах можно встретить мужчин, которые имеют две, а иногда и три жены. Число жен не зависит от состоятельности мужчины, и нередко люди бедные имеют по нескольку жен и весьма солидное количество детей, число которых доходит иногда до семнадцати одних только живых, не считая столько же умерших. Очень редко мужчина берет жену из одного с ним аула, большей частью он старается взять из другого, но одноплеменного с ним селения. Отец не выдаст дочери, брат сестры за иноземца, в особенности за тавлинца, которых чеченцы презирают, считая бездомными и бродягами. «Чеченское семейство, – говорит Ад. П. Берже, – породнившееся с Хаджи-Муратом, человеком весьма значительным, стяжавшим себе славу джигита и любимца Шамиля, несмотря на все это, долго терпело обидные насмешки от своих соплеменников. До такой степени чеченцы считают себя выше тавлинцев!»

За четыре дня до свадьбы невесту отводят в дом родственников жениха, и в этот день ее наряжают, белят, румянят и выщипывают брови, чтобы их подровнять. Наряд ее изыскан настолько, насколько позволяют средства и достаток родных, выдающих ее замуж. Поверх длинной рубашки из клетчатой бязи накинут синий ситцевый архалук с желтым кантом из канауса, на голове черный шелковый платочек, а поверх его длинное белое покрывало. На ногах красные сафьяновые полусапожки или нечто вроде сандалий с высокими подборами. Таков наряд невест большей части населения, не имеющего больших средств. Приданое невесты состоит преимущественно из домашней утвари и посуды: двух котлов, сковороды, жестяного блюда и небольшого сундука с архалуками и несколькими рубашками. Отец или родственник девушки, получив калым от жениха, обязан целиком отдать его дочери при выходе ее замуж. Пока невеста одевается, в комнату ее сбираются соседки и знакомые женщины. Начинается стряпня, варенье, печенье, шум и гам. В одном углу готовят кушанья, в другом набивают тюфяк сеном, в третьем – одеяло и подушку шерстью.

По обычаю, жених отправляет за невестой на арбе какую-нибудь бойкую старуху с острым языком и с ней человек тридцать молодежи, известных своей удалью. Весь этот поезд недалеко от дома невесты встречается криком и бранью мальчишек, камнями и выстрелами. Отшучиваясь и обороняясь, как кто умеет, посланные подъезжают к дому и у дверей комнаты невесты встречают одного из ее родственников, который запирает у них перед носом дверь и требует подарка. Кинжал в руки привратника – и заветная дверь отворяется, но там ожидает целая толпа женщин, которая встречает приезжих иглами, булавками и ножницами. На них рвут черкески и бешметы, отнимают шапки, так что многие выходят оттуда без рукавов и пол одежды. Натешившись и нашумевшись, заключают мировую, и все садятся за угощение.

Невеста, закрытая покрывалом, помещается отдельно, за ковром, который полностью скрывает ее от посторонних глаз. Все рассаживаются на полу как попало. Невеста не должна ничего есть в этот день, а жених должен держать пост в течение трех дней. После угощения невесту сажают на арбу, часто закрытую, и отвозят в дом жениха. Толпа односельчан сопровождает церемониальный поезд невесты. Всадники скачут взад-вперед около скрипучей арбы, джигитуют, стреляют или поют свою монотонную песню: ля-илляхи-иль-Алла! – мальчишки, гоняясь за верховыми, хлещут их лошадей длинными хворостинами.

В сакле жениха в ожидании приезда невесты происходит суматоха: варят мясо, пекут хлеб, убирают саклю. Хозяин с озабоченным видом толчется во дворе, давая какие-то наставления, сердится, старается быть серьезным, а сам думает, скорее бы кончилось томительное ожидание. Толпа женщин копошится у котлов, а ребятишки, сидя на корточках, жадно следят за лакомыми кусками мяса, которые то появляются, то снова исчезают в кипящей воде. Жених как потерянный слоняется за плетнями и амбарами, не смея, согласно обычаю, показаться в своей сакле.

Весть, что вдали показалась процессия, производит еще большую суматоху в доме. Каждый спешит окончить свое дело, все бегают, шумят, а на пороге стелят что-нибудь, чтобы молодая могла стать на подостланное, выходя из арбы. Молодые джигиты, не раз вспенившие своих коней, целой толпой предшествуют поезду. За ними едет арба, на которой стоит яркого цвета сундук, окованный железом, и сидит невеста. При ней на той же арбе несколько молодых девушек. Они с увлечением колотят в бубны, тазы и поют в честь молодых хвалебные песни. За арбой следуют пешком несколько мужчин и женщин.